Сиреневый вечер

Марина стояла у окна и видела, как набухал сиреневый вечер, сновали машины и прохожие. Глядя на заоконную суету, Марина вновь и вновь задавала себе вопрос: «Несчастна ли я?» Почему-то не покидало ощущение, что ее обманули. Да какое там ощущение! Конечно, это обман чистой воды. Она думала, все случится как-то иначе, что он всегда будет рядом…

«Мальчик с девочкой дружил»

Марина даже не помнила, когда возникло ощущение, что он всегда рядом. С первой встречи, когда детей построили парами на первой в их жизни линейке – мальчик-девочка, мальчик-девочка, – Он по-хозяйски взял ее руку в свою ладошку. И Марине не оставалось ничего другого, как пойти рядом…

Она никогда ничего не делала для того, чтобы Он в нее влюбился. Странно, а ведь Он ни разу за школьные годы не говорил о любви. Марина и так знала, а Он знал, что она знает. Все было настолько естественно, что оба скоро привыкли к тому, что Он молча смотрит на нее, а она – в другую сторону. В детстве Марины не было места мыслям о любви к кому-либо, кроме родителей, а когда пришла юность с ее весенним любовным жаром, для которого неважно направление, она по привычке посмотрела… правильно. Он-то и так всегда рядом, чуть сзади плеча.

«Когда ушли со школьного двора»

Скорее всего, встречи выпускников организовывал именно Он. Да и где еще они могли встретиться по окончании школы? Он с родителями еще в старших классах переехал в другой район, а после школы все разлетелись по разным вузам… Через год позвонила соседка по парте: «Собираемся в пятницу у Женьки на даче, все тебя ждут!»

Забавное было зрелище: мальчишки пытаются выглядеть взрослее, хотя по сути все так же одной ногой в детстве, а девчонки, конечно, фифы. И эти школьные воспоминания – физрук, военрук, а помните, как химичка… Ни дать ни взять детский сад! Марину ждал в общежитии один третьекурсник, и она, покрасовавшись пару часов, упорхнула. Но, обуваясь в прихожей, вдруг ощутила полоснувший ее взгляд – от туфелек до макушки.

Так проходили все встречи одноклассников. Менялись квартиры и дачи, музыка и напитки, но всегда она убегала «по-английски» и всегда, обуваясь, чувствовала этот взгляд. Иногда Марина думала, что если бы не это ощущение тайной игры, было бы невыносимо скучно посещать «постшкольные» мероприятия…

На очередной встрече мальчиков внезапно оказалось в три раза больше. Девчонки как-то одновременно вышли замуж и окунулись в материнство. Те немногие, кто присутствовал на вечеринке, тоже обменивались матримониальными планами. Тут поневоле задумаешься: а почему ей нечего сказать по этому поводу? И в ту же ночь, лежа на плече у лысеющего аспиранта, спросила: «А почему мы не женимся?» Аспирант откашлялся и сделал ответный ход: «Когда?»

Семейные ценности или бесценок?..

Свадьба не сказать, чтобы «пела и плясала»: молодые, их родители, их коллеги да пара друзей. «Горько» молодым кричали негромко и интеллигентно, а большинство тостов произносилось за науку. Что не помешало молодому мужу упасть на брачное ложе в галстуке и ботинках и тут же заснуть, выводя хмельные рулады…

И стали они поживать. Не хочется и вспоминать – скучно. Поначалу хотелось помогать мужу, но ведь это возможно, лишь если человек сам хочет чего-то достичь… А тут нелепая ситуация – мужчина на десять лет старше, а ведет себя как ребенок. Окна бил, посуду бил, босиком на улицу убегал… И постоянные претензии – твой отец то, твой отец это, не хочет мне помочь, я никак не защищусь, неужели ему трудно? Пришлось развестись.

На следующую встречу с одноклассниками Марина не попала – забыла напрочь. Такой роман закрутился на работе!.. Отношения приходилось скрывать, потому что «женатый человек, а кругом сплетники и вообще женский коллектив». Зато как на крыльях летала! Серьезный мужчина, талантище, не аспирант какой-нибудь, а уже докторскую пишет, полночи с ним в дискуссиях, полночи – в любовном поту, на работу приходила осунувшаяся, с горящими глазами, коллеги пугались – заболела? Сама не заметила, как уже поздно было что-то предпринимать, четвертый месяц. Сказала ему – он улыбнулся как-то странно, а через три дня уволился. И докторскую даже не дописал.

Отцу до последнего не говорила, но он, когда узнал, и не кричал даже, посмотрел исподлобья и сказал: «Соберись. Ты должна родить здорового».

Полтора года с малышкой просидела. Слава Богу, и впрямь здоровенькая родилась, аппетит отличный, общительная, веселая. Вышла на работу из декрета, и почти сразу опять Жанка звонит, одноклассница: «В пятницу собираемся, десять лет со дня выпуска!»

«Выходи за меня»

…Даже странно было – почти ничего не изменилось. Разговоры все те же – физрук-военрук-химичка, смеются, фотографии детей друг другу показывают, а она Ирочкину не взяла почему-то… Расходились долго, прощались, обменивались телефонами, и уже на улице Марина почувствовала, как он взял ее под локоть: «Я тебя провожу?»

Он все про нее знал, конечно. И про первого, и про второго, и про Ирочку. А у Него все было совсем по-другому. Ни жен – ни прошлых, ни настоящих, ни детей. Она Ему рассказывала о себе, в первый раз за все время говорила с Ним о себе, а Он слушал и молча шел рядом. А потом остановился, по-хозяйски взял ее за руку и вздернул подбородок. Посмотрел куда-то в сторону и сказал: «Выходи за меня».

…Ирочка сразу стала называть Его папой. Странным образом они и внешне оказались похожи – оба русые, голубоглазые, смешно морщат нос при улыбке. Отец поначалу осторожничал: все-таки не из научных кругов, да и зеленый еще, но постепенно проникся доверием и через год даже тост на дне рождения Ирочки сказал за зятя. И все вроде бы наладилось.

Но было одно обстоятельство

Марина Его не любила. Ни-ког-да. Ни когда Он впервые взял ее руку в свою, ни когда Он покрывал поцелуями ее тело в их первую ночь – она не чувствовала ничего. И никогда ей не удалось обмануть себя, чтобы сказать Ему, что любит. Даже в самые нежные и страстные моменты, даже когда Он угадывал ее невысказанные желания, даже когда ее дочь обхватывала Его за шею, никогда. И каждый раз ложиться с ним в постель было для нее мучительно. Даже закрывая глаза и представляя на его месте другого, она не могла отделаться от ощущения, что рядом именно Он – настолько сильно Он заявлял о себе запахом, прикосновением, голосом, дыханием.

Тем не менее что-то держало их рядом. И когда Ему предложили работу в другом городе, поехали вместе. Конечно, на новом месте надо было освоиться, а Ирочке через год пора в школу, поэтому на семейном совете, а точнее решением отца, было велено оставить Ирочку у бабушки с дедушкой. На время, конечно.

Новые участники

Освоились, на удивление, быстро, как-то незаметно решились вопросы и с жильем, и с работой. К тому же не надо было каждый день бежать в детский сад, читать перед сном книжки, постепенно отпала необходимость ежедневных походов по магазинам и вахт у плиты – все люди занятые, а у нее еще и график сложился ненормированный… Сначала виделись через день, потом стали писать друг другу записки. Через некоторое время Он перестал ей звонить, чтобы узнать, будет ли она вечером дома. А сама она никогда не звонила… А вскоре ее захлестнул новый роман.

Серьезный ухоженный мужчина, один из клиентов компании… Встречались у него на даче – при ненормированном графике ее отсутствие в выходные не вызывало у мужа лишних вопросов. Да и кого интересовали его вопросы? Она снова порхала и парила, в пятницу после работы бежала домой, чтобы переодеться и, схватив заранее приготовленную сумку, прыгнуть в машину, закрыв глаза от удовольствия…

Тема развода возникала и раньше – с ее подачи. Если раз в полгода муж позволял себе малейшее недовольство, ответ всегда был наготове: «Раз у нас ничего не получается, я готова хоть сейчас». И на этот раз, после его спокойной реплики о том, что он видел ее с другим и не хочет ли она что-либо сказать по этому поводу, она привычно начала: «Ну что же, раз у нас ничего…» И услышала в ответ: «Я согласен. Только давай не затягивать».

Развелись. Но ей казалось, это просто новый этап игры, ведь жить они продолжали в одной квартире, только Он «переехал» в другую комнату. Она знала, что Он ее любит, и чем она дальше, тем Он любит сильнее. Знала до тех пор, пока какое-то шестое чувство не подсказало заглянуть во внутренний карман Его пиджака, брошенного в кресло. Кусочек картона в форме наивного сердечка и несколько крупных букв, сложившихся в то слово, которое она никогда Ему не говорила, расставили все по местам.

Самое обидное, что ей нечего было ему предъявить, ведь уже полтора года как разведены. Но все равно Марина чувствовала себя обманутой.

«Несчастна ли?..»

И вот сегодня Марина пришла с работы и сразу поняла, что в их доме что-то не так. Обвела глазами комнату – и взгляд не «споткнулся» о газету, которую Он всегда бросал на пол возле кресла. Обернулась – и не увидела на вешалке в прихожей его дурацкого оранжевого шарфа. Еще раз пробежалась взглядом по сторонам – и поняла, что Его здесь больше нет.

Она прислонилась лбом к оконному стеклу. На глаза попалась книжка «Как стать счастливой». Открыла первую попавшуюся страницу: «Как понять, что вы несчастны? Надо задать себе этот вопрос и постараться честно на него ответить».

Что тут ответишь? Если бы сейчас в замке повернулся ключ и она услышала: «Привет. Кажется, я забыл документы на машину» - ее ответ был бы одним. А если бы прозвучало: «Привет. Кажется, я забыл, что все еще люблю тебя» - ответ был бы прямопротивоположным.

Марина стояла у окна, смотрела на свое отражение, а в следующее мгновение щелкнул замок, и она услышала: «Привет».