Фаина. Как это было. Часть 1

На сегодняшний день судно «Фаина» является самым известным плавсредством нашего времени. Ни об одном другом корабле в 21-м веке не писалось столько статей, не снималось столько передач. Нет судна, которому было бы посвящено такое количество ток-шоу. Интервью с моряками «Фаины» стали лакомыми кусками для большинства телеканалов, газет, радиостанций и интернет-изданий.

Об освобождении ребят говорят все, говорят много и по-разному. К сожалению, на-гора выдается бесчисленное количество слухов, домыслов, а то и откровенной лжи. Циничный век диктует свои циничные условия, а отсутствие малейшего понятия о чести толкает «гончих за жареным» кропать заметки о четырехмесячной эпопее «Фаины», и в заметках этих из правды – лишь имена действующих лиц. Мой рассказ – о трех матерях и одном отце. Мой рассказ о людях, которые сумели вопреки очевидным обстоятельствам добиться от жестокой машины, перемалывающей человеческие судьбы в муку, невозможного…

Начало

25 сентября у берегов Сомали пираты захватили украинский сухогруз «Фаина», идущий в Кению. На борту судна находилось 17 украинцев. Захват обычно осуществляется таким образом – к кораблю подходит пара лодок, из них по канатам с прикрепленными к концам крючьями на борт взбираются несколько человек. Экипаж, даже видя, что судно захватывают, сделать ничего не может. Обычно пираты вооружены несколькими снайперскими винтовками, а в случае с «Фаиной» морские разбойники додумались даже выстрелить по судну из гранатомета.

В это время родные и близкие моряков занимались своими делами за тысячи километров от места разыгрывающейся трагедии. Я не спрашивал впоследствии – почувствовали ли они что-либо в тот день, в тот час, когда случилось то, что случилось. Думаю, не одно материнское сердце екнуло. О том, что судно захвачено и моряки взяты в заложники, родственники узнали вечером 25-го из… новостей иностранных телеканалов. Украинская власть подтвердила факт захвата лишь спустя сутки.

27-го числа в морское агентство, нанявшее команду на работу, поехали десять родителей находящихся на судне ребят. Человек, который сейчас пишет статьи и раздает комментарии, один другого абсурднее, ответил тогда родным, чтобы они не волновались и не переживали. Родители созвонились с украинским омбудсменом Ниной К. Та пригласила их в Киев.

1 октября семь человек были встречены на вокзале помощником правозащитницы, в тот же день состоялся брифинг. Казалось, что решение проблемы освобождения ребят – дело нескольких дней, максимум – недель…

На грани отчаяния

Их становилось все меньше. После 13-го октября, когда обращение к Президенту страны ничего не дало, в столице осталось две матери, а через месяц к ним присоединилась еще одна. Три женщины, забывшие о работе, о себе, обо всем. Готовые идти до конца. Впоследствии, уже в январе, Любовь Саранча, мать моряка Сережи Саранчи, скажет мне:

- Зачем мне работа нужна будет, если я потеряю сына?

Представьте, что вы пытаетесь пройти сквозь стену. Бетонную, шершавую стену отчуждения и безвестности. Вы бьетесь в эту стену, хотите прошибить ее своим телом. Но стена несокрушима. Возводили ее десятилетиями, на славу строили, на века. Стена чиновничьего равнодушия, стена, которую, кажется, не пробить и из гранатомета наподобие тех, из которых по «Фаине» стреляли.

Женщинам, оставшимся в Киеве, никто ничего не сообщал. Что происходит на судне, здоровы (и живы ли вообще) их дети. Как идут переговоры с пиратами, и идут ли они? Молчание. Отчуждение. Представители МИДа, устав от просьб матерей дать хоть какую-то информацию, начинали прямо заявлять:

- Если вы будете говорить с нами в таком тоне, освобождением ваших детей займется кто-то другой.

Кто «другой», чиновники не уточняли.

Чужой город, деньги на исходе, что делать – неизвестно. Жили на квартире у сестры Ольги Гиржевой, матери самого младшего члена экипажа – Артема Гиржева. Многочисленные обращения к журналистам приносили выхлоп в виде абсолютно беззубых сюжетов. Родители ребят читали о «выкупе, плывущем к берегам Сомали», слышали в выпусках новостей об освобождении, которое произойдет практически «с минуты на минуту», надеялись, и… НИЧЕГО не происходило.

15 октября, пережив унижение закрытых перед носом дверей Секретариата Президента, пройдя через равнодушное бездействие омбудсмена, пережив хамское отношение тех, кто должен был заниматься вопросом освобождения украинских парней, родители решились на отчаянный шаг. Они вышли к Главпочтамту практически с протянутой рукой. Стояли, ловя на себе взгляды прохожих. Собирали деньги на выкуп.

Безусловно, это был шаг, продиктованный безысходностью. Это было пограничное состояние, за которым – полный крах всякой надежды на то, что ситуация разрешится. Они смогли переступить через свою гордость, через стеснительность, через страх. И выйти под прицелы камер любопытных журналистов. Журналисты наблюдали, снимали унижение родителей, покуривали в сторонке. Мимо матерей ходили люди, кто-то пытался дать денег на месте, несмотря на объяснения родителей о том, что нужно перечислять на счет в банке. Однако были и такие, кто говорил в лица плачущих женщин:

- Ваши дети туда за длинным рублем поехали! Так им и надо!

Я не представляю, как это можно было стерпеть, как можно было не махнуть на все рукой, не обозлиться. Люди были раздавлены, унижены и оскорблены. За что? За то, что их дети попали в беду? Тот день стал особым днем для родителей моряков. Они впервые окунулись в прорубь ледяного отчаяния. И когда казалось, что темная вода безысходного страха перед будущим вот-вот проглотит их души, отнимет разум, произошло то, что обязательно происходит с людьми, идущими вперед ВОПРЕКИ ЗДРАВОМУ СМЫСЛУ.

Страх неизвестности

У одной из мам зазвонил мобильный телефон. С родителями связалась помощница некого народного депутата. Депутат интересовался – где живут несчастные мамы, на что живут и что намереваются делать дальше. Ответили, как есть – живут в квартире, предоставляемой сестрой Гиржевой, места мало, денег практически нет. Через короткий промежуток времени нардеп предложил пожить на предоставленной им квартире. При этом однозначно просил матерей моряков не афишировать оказанную им помощь.

Так произошло первое чудо. Не было бы просторного жилья, где без труда разместились женщины, не было бы поддержки от этого депутата, кто знает – как все сложилось бы. Но все получилось именно так.

Следующее испытание пришло в жизнь родных моряков с легкой руки чиновников и журналистов. Работники МИД настоятельно «попросили» матерей не общаться со СМИ, сами же представители массмедия делали абсолютно неадекватные сюжеты и все чаще вставляли в статьи некоторые «вольности», что называется, «от себя».

- Вы будете виновны, если что-то случится с вашими детьми! – говорили работники Министерства иностранных дел, делая страшные глаза.
- Своим общением с журналистами вы только вредите процессу! – заверяли родителей в высоких кабинетах.

Сюжеты с телевидения пропали. Газеты писали о свадьбах знаменитостей и о приближающемся Новом годе.

Когда к матерям присоединился отец боцмана с «Фаины» Виктор Шаповалов, новости о пребывании родителей моряков в столице практически сошли на нет. Более того, многие люди (и я в том числе) были уверены, что судно уже давно освободили.

Больше всего человек боится неизвестного. Нас не пугают гоняющиеся за людьми монстры из фильмов ужасов, но мы не в состоянии унять бешено колотящееся сердце, глядя, как на экране происходит что-то зловеще-непонятное. Вот скрипнула половица, вот дверь тягуче запищала. Сейчас что-то должно произойти. Мы не знаем – что. И это страшно. Вдруг выскакивает добрый молодец с бензопилой, начинает всех кромсать. Все, страх ушел. Уступил место банальному интересу – «что же дальше будет?»

Когда родители моряков поняли, что освобождение откладывается на неопределенный срок, они начали бить тревогу. Но когда они увидели, что вокруг освобождения «Фаины» происходит что-то непонятное, им стало по-настоящему страшно. Более того, полнейшее отсутствие общения с родными, полнейшее отсутствие информации о сыновьях, находящихся в плену – все это, накопившись, легло тяжким камнем на плечи трех матерей и отца.

Однажды вечером, после очередного неудачного похода к очередному чиновнику, родители пришли домой. Почти четыре месяца прошло с тех пор, как их детей захватили пираты. За четыре месяца никто из родных не говорил со своими детьми по телефону. Четыре месяца родителей кормили сказками о том, что едой, питьем и топливом судно снабжается бесперебойно (это окажется ложью). Четыре месяца борьбы с ветряными мельницами.

Родители не разговаривали друг с другом. Они даже не смотрели друг на друга, разбрелись по комнатам чужой квартиры, молча закрылись в своих оболочках горя и безысходности. Казалось, выхода нет. Казалось, все напрасно. Именно в этот момент рождалось второе чудо. Именно в эти минуты поздним вечером происходило то, что с утра следующего дня переменит всю кажущуюся безысходность ситуации с освобождением судна «Фаина»…

Продолжение следует…