В одну и ту же реку

Не зря все-таки крутилась в голове целый день эта песенка. «Привет!» - шла я на поводу у ненавязчивого мотива, привычно делая привычные дела. «Сегодня дождь и скверно… Привет!» - повторяла я снова и снова, выглядывая в окно. Погода стояла ясная. И приглашение в гости было очень кстати. «Вот тебе и шутки подсознания!» - то ли весело, то ли обреченно подумала я, увидев тебя снова.

«А, может, черт возьми, нам снова…» - нет, это не сегодня пришло мне в голову.

Целый год мысль сидела во мне и мечтала вырваться на свободу. Вот и спелось. К счастью, совсем тихонько. Так что никто и не услышал. А ты?

Я смотрела на тебя во все глаза. Обретала снова. Огромный, длинный год, сначала заполненный страданиями и переживаниями о том, что так нелепо все вышло. Не получилось, не срослось. Глупая, дурацкая ссора. Ты, кажется, сказал тогда, что взгляды на жизнь у нас кардинально не совпадают. Я готова была менять и взгляды, и жизнь. Но оказалось, поздно.

Потом была тоска. Именно черная и беспросветная. Правы те, кто придумал для нее такие эпитеты. А потом внутри меня поселилась пустота. Какая? Не знаю. Просто в груди ощущение незаполненного пространства. Мертвая зона.

Разве мало на свете других мужчин? А все равно я остаюсь какая-то незаселенная. Вот и сейчас справа за столом стильный брюнет в белом свитере. Кажется, я ему нравлюсь. Оказывает знаки внимания. Напрасно старается, ничего во мне не откликается. Сколько вообще нас человек в компании? Восемь-десять? Никого не вижу и не слышу. Наверное, от меня осталась только оболочка. Она-то и подает реплики, ест, улыбается, шутит, создает эффект присутствия. Все думают: я здесь, с ними. Как бы не так! Я в прошлом.

Помнишь, мы гуляли с тобой в парке? Это было в самом начале. Что мы делали тогда? Кажется, кормили уток. Ты еще сбегал в ближайший магазин за хлебом. Мы крошили с тобой эту теплую мягкую буханку с одуряющее вкусным запахом, и я строго следила, чтобы всем уткам досталось поровну. Особенно я переживала за самую маленькую и невзрачную среди этой шумной стайки. Вставала на цыпочки и старалась забросить кусочки подальше. Так радовалась, когда ей удавалось схватить хлеб первой.

Я тогда была сыта счастьем. И мне хотелось, чтобы в этом мире все были так же сыты и счастливы, даже утки в пруду. А потом мы хулигански срывали с тумбы листочки с объявлениями, которыми они были заклеены поверх афиш. Ты делал из них кораблики, самые красивые кораблики на свете, и мы на несколько минут стали детьми, отправляя их в путешествие по воде.

Разве волновала нас тогда судьба каких-то непроданных холодильников б/у или стенки «практически новой»? Тогда было только пронзительное ощущение счастья, казалось каждая клетка моего тела расправляется и дышит. Я чувствовала себя тогда удивительно свободной, ощущение радости плескалось во мне, заполняя всю от макушки до пяток.

Я пытаюсь поймать твой взгляд. Такой знакомо теплый и родной. Ты спрашиваешь, как мои дела. И еще что-то про планы на вечер. Конечно, я хочу, чтобы ты меня проводил.

Дорога через парк. Словно по следам тех самых первых наших прогулок. Привет, утки! Ну, как вы? Стоим и молча смотрим на них. Ты спрашиваешь, не сходить ли за хлебом? Я в ответ пожимаю плечами.

Ты вертишь в руках листочек бумаги. Опять «раздел» тумбу? Что на этот раз? Самолетик? Размахнувшись, отправляешь его в компанию уток. Подхваченный порывом ветра, он вяло совершает два круга над землей.

Мокрый и несчастно поверженный плавает в пруду. Не летает. Не летается.

Я заглядываю внутрь себя. Почему там так пусто? Разве что-то вокруг изменилось? Пруд тот же. Или уже нет?

В одну и ту же реку….

А, кстати, тот в белом свитере был ничего.