«Опять метель…»

На часах уже без двадцати восемь. Рабочий день давно закончен, в здании нашего НИИ остался только я. И она. Об этом говорит полоска света, выбивающаяся из-под двери ее кабинета. Если я мужик, то все-таки прошагаю эти чертовы пять метров коридорной плитки, постучусь к ней и приглашу на ужин. Но уже который раз я выхожу в коридор, смотрю на полоску света и возвращаюсь обратно… Да уж, видно, не мужик.

Будет вам подзуживать, мол, плевое это дело – пригласить симпатичную коллегу, к которой давно неровно дышишь, в ближайший ресторанчик. Тем более есть повод – через четыре дня Новый год. Легко говорить, а вдруг она удивится: «Предложение заманчивое, Алексей Евгеньевич, но с чего вдруг? Завтра корпоративный праздник, гуляем всем НИИ, к чему бежать впереди паровоза?!» Да, но… вдруг она так не скажет?

Не могу больше мотаться то и дело в коридор, лучше в окно посмотрю. Ох, вьюжит-то как! Все правильно, с утра передавали метели, на этот раз Гидрометеоцентр не оплошал с исполнением пророчества. Метель… Такая же, как тогда.

Ничто не предвещало

Это случилось тринадцать лет назад. Встреча, которую считал романом всей жизни, произошла в очереди в сберкассу – у кого-то еще есть сомнения, что в мире не осталось ничего возвышенного? Даже Любовь настигает, когда ты сжимаешь в ладони квитанции за коммуналку. Я тогда был женихом на выданье: с женой благополучно развелся, точнее, это она со мной благополучно развелась, оставив себе на память нашу квартиру, дачу и дочь, а мне щедро всучила чемодан чисто мужских принадлежностей. И я перебрался к маме – 40-летний балбес, у которого за душой всего-то не Бог весть какая ученая степень, работа так себе и соответственно зарплата, единственный костюм на все случаи жизни и полная апатия к этой самой жизни…

Стоял в очереди и глядел в огромное окно: ну какой архитектор-умалишот в нашем северном городке удумал делать окна во всю стену, холодно же! А за окном мело не на шутку, метра три-четыре от стекла еще просматриваются, а дальше ни зги. Хандрил до тех пор, пока случайно не заметил у окошка женщину в меховой шубке и шапочке. Незнакомка смешно морщила носик, постоянно сверяя цифры в квитанции и на карточке-образце. Такая вся пушистая, смешная. И мне вдруг стало так отчаянно хорошо среди этой зимы, среди заоконной метели, что, наплевав на хорошие манеры, я ринулся к пушистой барышне и занял пост по ее левую руку. Пардон, по левый рукав шубки. Совершенно наглым образом заглянул в ее квитанцию и сфотографировал глазами всю информацию, что может дать коммунальный квиток о квартиросъемщике. Мать честная! Оказывается, меховая Снегурочка жила на моей улице, в соседнем доме. Куда глаза мои глядели? Не знаю, куда они глядели до того, но теперь в квитанцию: фамилию не разобрать, а вот имя вписано отчетливо – Наталья. Хм, Наташа. Наталочка. Талочка.

Она расплатилась и упорхнула, оставив облачко сладких духов. А я уже точно знал, как мне жить дальше. Во-первых, надо ее найти. Ну, для математика эта задача – раз плюнуть. Дом знаю, имя тоже. Держитесь, Купидоны и Амуры! Я рысью промчался мимо ее девятиэтажки, обнаружив три подъезда. Итак, 3 x 9 = 27. Значит, мне предстоит одновременно на 27 этажах прокричать о том, что я ищу красавицу Наташу. В меховой шубке и шапочке. Я ее ищу, потому что уже люблю.

В ходе операции «Найти, увидеть и влюбить» было изготовлено 27 огромных плакатов, на каждом из которых алыми буквами пылающего сердца значилось: «Наташа! Я ищу тебя! Ты мне очень нужна! Мой телефон – (не помню тогдашний наш с мамой номер), позвони! Алексей». Вот вам и математик, разумеющий лишь язык цифр и формул. Развешивал, не таясь, надеясь быть застигнутым за работой ею.

…Она откликнулась через пару дней. Строгим голоском отчитала, что так нельзя поступать, так как она женщина замужняя, супруг – мужчина суровый, поэтому негоже портить репутацию матери семейства. А я слушал, млел и блеял в ответ какую-то околесицу, мол, Новый год на носу, может, сходим в ресторан? Ну хотя бы в кафе… На 40-й минуте моих лебезений, трепетного шепота и томных вздохов она сдалась. Вечером мы сидели в ресторане, Талочка демонстрировала искреннюю любовь к искристому шампанскую и привязанность к шоколаду.

Моя!

Четыре года понадобились, чтобы она ушла от мужа. Нет, суровый мужчина не удерживал Талочку у семейного очага, она сама упорно возвращалась к этому мужлану-вояке. Вояка изрядно поддавал и не утруждал себя регулярными ночевками дома, но Талочка все цеплялась за обрывки семейной «идиллии». Наунижался я тогда на пять жизней вперед: четыре раза приходил свататься с дежурными розами, шампанским и шоколадом. И всякий раз уходил ни с чем. Помню, даже предложил жить всем вместе – она, я и суровый мужлан. Ни дать ни взять Маяковский с четой Бриков!.. Но из моих объятий Талочка упорно топала домой.

Я уже устал обивать пороги и начал встречаться с лаборанткой из соседнего отдела, когда на пороге моей квартиры вдруг появилась Талочка. Поникшая, грустная, вся какая-то бесцветная, словно в щелочи ее вымочили. Я напыжился (мужик или нет?), дескать, чем обязан? А она подняла глазки из-под меховой шапочки и прошелестела сухими губами: «Не гони меня, Леша. Я пришла. Насовсем пришла». Свадьба была скромной: моя дочь Лика, ее Кира и пара друзей. Моя мама до этого не дожила.

Это потом я узнал, что Талочка не сама ко мне пришла. Ее подтолкнул в прямом смысле слова суровый мужлан, выставив из квартиры, куда привел молодую нахальную пассию. Да какая разница, выгнал или нет, зато теперь она каждую ночь спала рядом со мной.

Дитя человеческое

Обретя счастье всей жизни, как мне тогда казалось, я принялся делать карьеру. Работал с остервенением, с горячечным азартом, лишь бы Талочку порадовать очередной цепочкой с премии и свитерком с квартальных. Как же мне нравилось видеть восторженные глазки моей ненаглядной, когда она примеряла новую золотую «цацку» на пальчик или кофточку на плечи. Вертелась перед зеркалом, кружилась по комнате, напевая: «Папа у нас хороший, папа любит свою Талочку!» Чисто ребенок! И мне нравилось ощущать себя всемогущим властелином. Прекрасно знал, что она меня не любит – иначе чего мужика четыре года мурыжить неопределенностью? Не любит – ну и ладно, лишь бы всегда была моей, лишь бы зависела от меня, глядела, как на господина. И я заставил Талочку уволиться с работы. Купил ей белого пуделька Стешу, чтобы возилась на досуге. О ребенке речи не шло – годы у нас, увы, не те.

Приходя домой с работы, я всякий раз заставал Талочку за играми с собачонкой: то в юбочку нарядит, то косыночку повяжет. Однажды она открыла дверь, и я обомлел: Талочкины волосы и Стешино тельце покрывали одинаковые голубые бантики. Ненаглядная пропела приторным голоском: «А вот так мы па-а-а-апу встречаем! Да, Стеша?» Стеша тявкнула, а я поразился их схожести. И впервые почувствовал раздражение. Господи, где я был неправ, как произошло это преображение, это снисхождение в детство? Может, виной всему праздность – мать порока? Может, зря заставил уйти с работы?

Показывать ее специалистам не стал: уже занимал высокий пост, был известной фигурой в городе, к чему огласка в столь деликатном деле? А то, что она с каждым днем все ближе к золотой поре «бесштанной», ничего страшного. Жена и ребенок в одном лице – может, это и есть мое счастье…

Вниз по лестнице

…Или мой крест. Два дня назад Талочка к моему приходу подготовила сюрприз: купила пару сотен круглых китайских свечек и выложила на ковре в гостиной надпись: «С Новым годом! Тала + Леша + Стеша = любовь». Святые угодники, хорошо хоть не подожгла свечные фитильки…

Я молча ужинал, когда она сразила:

- Папочка! Мы со Стешей ходили гулять, а там шла собачка в таком же комбинезончике, как у нас. Мы со Стешей обиделись! Папа, ты должен найти ту собачку и сказать, чтобы она больше не надевала наш комбинезончик!

У меня челюсть отвисла: она это серьезно? Но Талочку и впрямь волновало только то, что Стеша, как «инкубаторская», из-за нахалки-собачки. Боже, через сколько дней мне позвонят и сообщат, что Талочка на прогулке покусала мирных граждан, косо посмотревших на Стешу?..

Искушение

Она мне нравится, очень нравится. Ирина Александровна появилась в нашем НИИ два месяца назад, я сразу отметил, что новый начальник отдела кадров весьма хороша собой. Привлекательная блондинка, серьезный взгляд серых глаз и отличное чувство юмора. После Талочкиного сюсюканья общение с ней - как прохладный душ в одуряющую жару, и я уже который раз ловлю себя на мысли, что на работу иду как на праздник. С утра душа поет, она зайдет документы подписать – я сияю, как медный пятак. Ирине за тридцать, судя по отсутствию колечка на правой руке, не замужем или в разводе. Значит, у меня есть шанс...

Какие, к черту, шансы? А как же Талочка со Стешей, кто их кормить будет?.. А может, все-таки решиться и уйти? Буду давать Талочке деньги, не дам пропасть с голоду, на улицу не выкину, она же как ребенок…

Метель

По радио как нельзя кстати надрывается Пугачева, протяжно повествуя: «Опять метель, и мается былое в темноте…» Никогда не вслушивался в тексты современной попсы, а тут прямо пронзило. Там, за окном, опять метель, и мне опять кажется, что я встретил любовь всей жизни. Ну и что, что мне за пятьдесят: могу многое предложить и в материальном плане, и в духовном. Я умен, интересный собеседник, в хорошей физической форме, возглавляю НИИ, получаю аховскую зарплату и ничем не связан.

Кроме Талочки

Но коль через четыре дня Новый год, я должен прошагать пять метров коридорной плитки, чтобы сделать заявку на чудо. Выглянув в коридор, я не обнаруживаю полоски света из-под двери. Ушла? Куда, когда, почему я не слышал?.. Эх, не мужик ты, Алексей Евгеньевич. Руководишь сотнями людей, а решиться на такую малость не сумел.

Но завтра корпоративный праздник, может быть, все у нас с ней получится?.. Как говорится, «С Новым годом, с новым счастьем».

Пойду домой, надо в супермаркете Талочке заварных эклеров купить, очень налегает на них в последнее время. Господи, хоть бы они со Стешей не приготовили очередной предновогодний сюрприз для меня.