Фрида Кало и Диего Ривера: Любовь-катастрофа

В ее крохотной спальне порхали бабочки. Она сама их придумала и нарисовала – ярких, больших. Глядя на них, Фрида всегда успокаивалась, утихала боль душевная и телесная, она засыпала. Кало знала, что когда проснется, снова возьмется за кисть и будет истово рисовать своего Диего…

«Фрида – деревянная нога», -

жестоко дразнились соседские ребята и, улюлюкая, долго бежали за девочкой, пока та не находила себе укромного убежища. Безжалостным детям было наплевать, что малышка переболела полиомиелитом, после чего осталась довольно заметная хромота. И хотя в школе издевательства не прекращались, девочка находила в себе силы заниматься плаванием, лихо гоняла футбольный мяч и даже записалась в секцию бокса! Нельзя ей, дочери испанки и еврея, опускать голову! На больную, ссохшуюся от болезни ногу Кало-младшая натягивала по нескольку пар чулок, чтобы та хотя бы выглядела как здоровая…

Но, казалось, несчастья и не думали выпускать Фриду из своих цепких лап. Автобус, в котором она ехала, столкнулся с трамваем. Удар был таким сильным, что всех пассажиров выкинуло их машины, а тело несчастной Кало оказалось в буквальном смысле сломанным в нескольких местах – железный прут воткнулся в живот девушки и вышел в паху, раздробив тазобедренную кость. В трех местах был поврежден позвоночник, сломаны два бедра, а больная нога переломана в 11-ти местах. Врачи не могли поручиться даже за ее жизнь, не говоря уже о возможности ходить. Бедняжка перенесла больше 30-ти операций. Кроме того, 18-летнюю девушку постоянно преследовала мысль о возможном проявлении наследственного заболевания – отец страдал эпелепсией.

Но не могла Фрида подчиниться жестокой судьбе и закончить свою жизнь беспомощной калекой. Ведь она ее распланировала уже давно – первым делом выйти замуж за того здоровяка, что расписывает стены подготовительной школы, и родить ему сына. А сейчас (все равно впереди месяцы неподвижного бездействия) она будет рисовать!

Отец для Фриды сделал специальный подрамник, позволяющий писать лежа, принес краски и кисти, а под балдахином больничной кровати приспособили большое зеркало, чтобы девушка могла видеть себя. Впервые мокнувшая кисти в краску и изобразившая подобие автопортрета, позже художница скажет: «Я писала и пишу себя, потому что много времени провожу в одиночестве и потому что являюсь той темой, которую знаю лучше всего».

«Людоед»

Здоровяка Диего безумно раздражала маленькая хромая пигалица, когда он с энтузиазмом украшал живописью стены Высшей подготовительной школы. Горячее мексиканское солнце выпаривало из тела буквально всю влагу, а тут еще девчонка со своими «дразнилками» подбежит: «Старый Фридо, старый Фридо!» Да что понимает в искусстве эта малявка, моложе его, амбициозного художника, на целых 20 лет!

Диего родился на северо-западе Мексики в 1886 году. Мальчик, которому впору было заниматься тяжелым крестьянским трудом, брал уроки рисования и живописи, за что был премирован стипендией. На нее он поехал в свое первое путешествие – в Испанию. Обаятельный художник задержался в Европе: поступил в Академию художеств в Мадриде, работал в Париже, Италии, Бельгии. Диего Риверу быстро влился и в европейскую художественную элиту – дружил с Альфонсо Рейесом, Пабло Пикассо и Модильяни. «Людоед», как «окрестили» его в богемном Париже, позже вдоволь насытился славой и, бросив жену и любовницу, вернулся в родную Мексику.

Почему «Людоед»? Ответ кроется даже не во внешности Диего, хотя в ней мало что приятного – Диего Ривера «поглощал» красивых и одаренных женщин. Обаяние огромного мексиканца было настолько неотразимым, что сумасшедшие романы случались сами собой.

Никуда не денешься, все равно ты женишься

Пока Диего совершал перелет на авиалайнере через Тихий океан, справившаяся со своими недугами Фрида поступила в самый престижный институт Мексики. Из тысячи студентов - только 35 девушек. Но за годы, проведенные на больничной койке, она не забыла своей детской тайной страсти к тому «старому Фридо». Она собрала в папку свои автопортреты и направилась к набравшемуся европейского опыта Диего.

Узнал ли «Людоед» в симпатичной, чуть прихрамывающей девушке ту пигалицу, осталось тайной, но мастер был пленен незаурядным интеллектом, странным чувством юмора, напоминающим смех висельника, и магической притягательностью Кало. Никто не удивился, когда юная художница и прожженный сердцеед скоро сыграли свадьбу.

Зря надеялась девушка, что после свадьбы ее несчастья закончатся. Черноокая Фрида появилась перед алтарем в длинном национальном мексиканском платье (их так любил Диего, да и оно хорошо прикрывало ссохшуюся ногу). Свадьба была по-богемному шумной, а одна из бывших любовниц жениха при всех задрала Кало юбку и, показывая на ноги девушки, пьяно прокричала: «Вы только посмотрите, и вот на эти корявые спички Диего променял мои восхитительные ноги!»

И в этот жаркий мексиканский вечер Фрида впервые увидела своего Диего «во всей красе». Перебрав кактусовой водки, 42-летний молодожен стал палить из пистолета! Вместе с гостями из дома сбежала и молодая жена. Но, проспавшись, Риверу первым делом отправился вымаливать прощения у хрупкой любимой. Конечно, он был прощен.

Реальность хуже сна

Окружив любовью своенравного мужа, Фрида писала странные картины. Глядя на них, возникает неоднозначное чувство, что это мы где-то видели. Может быть, в своих снах? «Но я никогда не рисовала сны. Я рисовала мою реальность». Но работы получались иногда действительно странные и страшные. Она часто рисовала детей, чаще всего мертвых. Она мечтала о ребенке, но страшная авария поставила жирный крест на возможном материнстве. Как напоминание о тяжкой доле на столе ее рабочего кабинета стоял сосуд с заспиртованным человеческим эмбрионом. Она рисовала себя, исколотую гвоздями, и своего дорогого Диего.

Их семейная жизнь бурлила страстями. Их связывали страстные, одержимые, порой мучительные отношения. Риверу был безумно ревнив. Он устраивал скандалы своей жене и обвинял ее в несуществующих изменах, а сам при этом гулял направо и налево.

- Диего - монстр и святой в одном лице, - любила повторять Фрида, ослепленная любовью. Да, она знала обо всех похождениях мужа, безумно страдала, но… прощала. Не смогла простить только тогда, когда застала в жарких объятиях мексиканского стареющего мачо свою родную сестру. Вот уж действительно монстр – сделал он это открыто, понимая, что оскорбляет чувства жены, но отношений порывать с ней не хотел…

Фрида сквозь зубы процедила о разводе и уехала из общего дома. Вымученной болью родилась одна из самых трагичных ее картин – на ней она нарисовала обнаженное женское тело, иссеченное кровавыми ранами. А рядом с ножом в руке и равнодушным лицом стоит издеватель. «Всего-то несколько царапин!» - назвала ироничная Кало этот холст.

«Дерево надежды, стой прямо!»

Гордости Фриды Кало хватило лишь на год. Но перед тем как вернуться к мужу, поставила несколько условий: она будет сама себя содержать на доходы от продажи картин, Диего должен вносить в семейный бюджет лишь половину денег, идущих на семейные расходы и… супруги никогда не должны возобновлять между собой сексуальных отношений. Риверу был настолько рад возвращению любимой, что моментально согласился на все условия.

Она не могла не вернуться. Он был солнцем ее вселенной, Божьим даром и наказанием Господним, она сделала из него культ и исступленно писала его портреты. И все это под недоуменные взгляды окружающих.

«Дерево надежды, стой прямо!» - слова из ее дневника. Дерево – это она. Несгибаемое дерево. Незадолго до смерти ей ампутировали правую ногу, и ее мучения превратились в настоящую пытку. Но, не смотря на адские боли, Фрида Кало нашла в себе силы и открыла первую персональную выставку. Ее на машине скорой помощи в сопровождении мотоциклистов-милиционеров привезли в выставочный павильон. Художницу внесли на носилках и установили их прямо на кровать в центре. Кало пела, беседовала с гостями и улыбалась своему первому и единственному.

Спустя несколько месяцев ее не стало. Она умерла от воспаления легких, не дожив даже до 50-летия. На похоронах посеревший от горя Диего Риверу целовал замершее в строгой улыбке лицо, и его слезы смешивались с каплями дождя. Урну с прахом поместили в старинную вазу, по форме напоминающую беременную женщину – пусть хотя бы после смерти почувствует каково это, быть на сносях.

«С радостью жду ухода… И надеюсь никогда больше не вернуться… Фрида»