Жизнь – лучший сценарист

Мадам, пришпорьте свою фантазию, чтобы, столкнувшись с действительностью, не познать разочарования. Не требуйте у жизни журнального глянца. Отложите в сторону масляные краски. Хватит простенькой акварели… Впрочем, если Вы неважный художник, не пытайтесь рисовать в своем сознании лубочных картинок счастья. Жизнь сделает это за Вас.

Мадам, оставьте в покое свои принципы и стереотипы, прислушивайтесь к суждениям подруг вполуха, оглядывайтесь на чужую жизнь, не забывая о своей, любите того, кто заставляет Вас плакать не от страданий, а от смеха. Найдите себя и, не мудрствуя, просто отдайтесь тому уютному чувству, которое поселится в Вас. Запишите рецепт, смешайте коктейль и пейте маленькими глотками. Уверяю Вас, мадам, Вам понравится…

Много лет подряд я смотрела на окружающий мир сквозь перламутровое стекло и безудержно мечтала. В моем сознании то и дело возникали образы друзей, будущего молодого человека, мужа, детей. В мечтах я проигрывала собственную свадьбу, роды, карьеру… И все было бы ничего, если бы я не переносила созданные образы на реальную жизнь, не наделяла бы плохо знакомых мне людей несуществующими у них качествами, не превозносила низость и, ошибаясь, не ушибалась…

Как–то, возвращаясь домой после рабочего дня, мы с коллегой увидели недалеко от здания редакции стройку, а на стройке - подъемный кран. Коллега кивнула в сторону крана и шутливо произнесла:

- Вообще–то это подъемный кран. Но, учитывая твою профессию (журналист) и склонность к фантазии, с 9 до 18 в будни он может быть для тебя чем угодно: монбланом счастья, башней мечты, лестницей, ведущей в рай… Но только в рабочее время. После работы и в выходные дни это подъемный кран. Только и всего.

- Знаешь, когда я вышла замуж и мы с мужем только планировали ребенка, мне на глаза попалась детская фотография моего супруга, -рассказывает мне подруга. - Он на ней был такой застенчивый, скромный, прилежный какой–то. И я подумала, что у меня будет вот такой же ребенок. Потом родился Мишка. Ни минуты на месте, невнимательный, своенравный, упрямый. Поначалу я стала ловить себя на мысли, что мой ребенок – это совсем не то, что я хотела. Мне ведь нужен был тот, с фотографии… Чем больше различий между мечтой и реальным мальчиком я замечала, тем больше разочаровывалась что ли…

Но однажды я сказала себе: мало ли что я нафантазировала? Почему я жду от жизни воплощения собственного сценария? Ведь мой ребенок оригинален. Он похож и на папу, и на маму, и на бабушек с дедушками. Он похож на себя, и я люблю его такого, каким мне дал его Бог.

- Все дети уже читают, у моей соседки дочка в 2 года начала на немецком болтать, а мой оболтус до сих пор не говорит. А надо бы как все… - слышу на детской площадке. – Индивидуальность? Какая индивидуальность? Сейчас принято, чтобы дети знали иностранный уже с двух лет с половиной. А я ведь думала, что…

Читаю на одном из дамских форумов:

«Девочки, я мать–одиночка, часто задаю себе вопрос: откуда берутся такие матери, как я? Конечно, нельзя всех, как говорится, под одну гребенку. Но разве в сложившейся ситуации нет нашей собственной вины? Он говорил мне, что жениться рано, но я–то думала: забеременею – обязательно женится. Он говорил, что ребенок не нужен, он не готов. Но я-то верила: рожу – одумается. А он не одумался. И семья у него другая. И дочка от другой женщины. От той, с которой он семью сознательно создал, по обоюдному согласию. А я ведь мечтала…»

«Я представляла себе, что ребенок – это только радость, улыбки, счастье, а на самом деле… Толкотня в поликлиниках, прививки, протертые супы, круглосуточная стирка, глажка, усталость такая, что засыпаю стоя… Как я могу радоваться материнству, если я представляла одно, а получила совсем другое?»

«Меня любил один мальчик, я вышла замуж за другого. Теперь думаю, что стало бы со мной, если бы я вышла замуж за того, первого? Все время об этом думаю».

«Я думал семейная жизнь – это кайф, а она скучная какая–то. Дом, работа, дети».

Из дневника жены писателя Льва Толстого Софьи Берс:

«…Читала его (Толстого) планы на семейную жизнь. Бедный, он был слишком молод и не понимал, что, если прежде сочинишь счастье, то после хватишься, что не так его понимал и ожидал».

Мы любим свои мечты, любим себя в наших мечтах, детей в наших мечтах, любимых в наших мечтах. Мы горюем о несбывшемся и грезим о том, что будет. Мы делаем из мухи слона, превращаем людей с малоприятными характеристиками в героев, называем любовью то, что любовью быть не может. Мы разочаровываемся и виним в этих разочарованиях других, хотя зачастую следовало бы предать суду собственные воображение и мнительность. Мечтая, мы не оставляем места жизни и сочиненным ею радостям.

А ведь здесь и боль при родах иная, нежели в романах, и любовь другая, и между протертыми супами и глажкой дремлет счастье – тихое, незаметное, акварельное. И блажен тот, кто принимает и любит близких такими, каковы они есть, блажен тот, кто умеет любить здесь и сейчас.

Подойду к перламутровому стеклу, взгляну сквозь него и увижу прежние мечты. Муж мой воображаемый и муж действительный – антиподы. Ребенок воображаемый и действительный непохожи. Дом, карьера, я сама… Все иначе, иначе, иначе. Жизнь оказалась лучшим художником, нежели я. И нет разочарований. И понятно. И счастливо. И без сожаления я меняю стекло, чтобы не исказить, не спугнуть настоящее. Чтобы подъемный кран всегда оставался подъемным краном. Даже в будни, с 9 до 18.