Жене Гарольда посвящается

Отзвенят колокола свадебные… И последую я за тобой, как за звездой путеводной. Пойду за тобой, ведомая чувством, долгом и моралью христианской.

Годы пройдут. Куда приведешь ты меня? Обернувшись к зеркалу, кого увижу я вместо прежней себя? Кого увидишь ты?

За кого мы выходим замуж? На ком женимся? С кем связываем жизнь? Совпадем ли мы душами и проживем в счастье до старости или, поддавшись пресловутому «чувству оленя», будем задавлены чьими–то убеждениями, комплексами, чьей–то глупостью?

Федор Достоевский и Анна Сниткина, Лев Толстой и Софья Берс, Он и Она, я и ты… Век за веком мы играем в любовь. И каждый раз у этой игры новые правила.

- Мы снова поругались с женой, - жалуется коллега. - И главное, из–за чего, непонятно. Я ей рассказывал об экономической ситуации в стране, а она тарелку об пол - и в истерику. Эти истерики у меня уже в печенках. Чего ей надо?

… Он может часами говорить о политике, парашютном спорте, он не раз выручал друзей из беды… Он много работает. Но дома появляется редко. Он никогда не кормил своего ребенка из бутылочки, подменяя ночью падающую от усталости жену, он лишь приблизительно знает, какой «топор» лежит в их семейном холодильнике и как она ухитряется сварить из этого «топора» первое, второе и компот. Он, как и большинство представителей его пола, думает о глобальном… И он не лукавит в своем непонимании, почему жена снова истерит? Чего ей надо?!

Из дневника писателя Льва Николаевича Толстого

«…Остался один с ней (с женой). Разговор. Я имел несчастье затронуть ее самолюбие - и началось. Оказывается, я раздражил ее еще 3–го дня, утром…

Пошел купаться. Вернулся бодрый, веселый, и вдруг начались бессмысленные упреки со стороны жены…

Только что она пришла ко мне и устроила истерическую сцену. Смысл тот, что ничего переменить нельзя, и она несчастна, и ей надо куда–то убежать».

Из дневников и писем жены Льва Толстого Софьи Берс:

"…Я шью, шью, до дурноты, до отчаяния, до спазмы в горле. Голова болит, тоска, а все шью. Работы – гибель, и конца ей не предвидится. 7 человек и я восьмая".

«…14 раз в сутки вся сжимаюсь и обмираю от боли сосков. Я решилась быть последовательной, т.е кормить и этого мальчика и вынести эти боли…»

«До сих пор не привыкну к мысли, что будет еще ребенок. Родов боюсь очень…»

«Была возня ужасная с маленьким. Две недели он болел и ныл, ныл».

«Левочка ушел в свое писание и о житейских делах совсем думать неспособен».

«Умер Ванечка (7–летний сын Толстых»)… Пока отпевали, я держала его ледяную головку в руках…»

«В доме или ничего меня не интересует, или вызывает тоску, страдание, жалость».

13 детей, три выкидыша, умирающие чада… Сотни бессонных ночей, слепнущие глаза, прихрамывающее сердце и муж, который далеко… Который борется за высокие идеи, за чистоту души, нравственность, который, приезжая домой, удивляется: «…Я никогда не думал, чтобы воспитание детей, доведение их только до того, чтобы они были такие же, как все, давало столько труда и отнимало столько времени».

- Я хотел бы видеть жену тихой, кроткой. Чтобы она ничего не требовала, не выдвигала никаких претензий, довольствовалась тем, что есть, и понимала меня: все мои мысли, огорчения, - мечтает мой коллега.

По мнению Льва Толстого:

«…Брак имеет право на существование лишь тогда, когда жизнь семьи сосредотачивается в детской. Вся тяжесть забот тогда ложится на жену. Она должна вся раствориться в семье. Труд ее огромный, и ничто постороннее не должно мешать ей. Особенно следует беречь ее от покушений со стороны посторонних мужчин, не сумевших найти естественного применения своей чувственности».

Лев Николаевич был уверен, что половая жизнь должна иметь место исключительно с целью деторождения. Именно поэтому измученная многочисленными родами, обессилевшая Софьюшка стала избегать близости с мужем… А избегая, поняла… Муж отдаляется, уходит из семьи. А семью нужно сохранить. Ради любви, ради детей…

Цитата, вычитанная на одном из женских форумов:

«Месяца не прошло, как я родила. Разрывов было много. Все болело. И ребенок всю энергию забирал. Какой там секс? Какая романтика? А муж на меня обиделся, сказал, что я в постели, как бревно. Сколько ни обьясняла, без толку. В семье начались проблемы».

- Почему мы до сих пор не развелись? – Мой коллега выдерживает долгую паузу, гасит недокуренную сигарету. – Дочка… Да и люблю я жену, наверное.

Из дневника Софьи Берс:

«…во время болезни он (Лев Толстой) пристально посмотрел на меня, заплакал и сказал:

- Спасибо, Соня. Ты не думай, что я тебе не благодарен и не люблю тебя…

И голос его оборвался от слез, и я целовала его руки и говорила, что мне в радость ухаживать за ним, что я чувствую свою виноватость, если не довольно дала ему счастья».

Отзвенят колокола свадебные… И последует она за тобой, как за звездой путеводной. И, может быть, когда–нибудь ты догадаешься, о чем она изредка тоскует. И, может быть, она так же, как и Софья Берс, когда–то напишет в своем дневнике:

«Я нынче как–то в себя ушла, и захотелось мне выйти как–нибудь из моей житейской суеты, которая меня всю так поглотила: выйти на свет и заняться чем–нибудь, что бы меня больше удовлетворяло и радовало».

«И вдруг иногда заглянешь в свою душу во время тревоги и спросишь себя: чего же надо? И ответишь с ужасом: надо веселья, надо пустой болтовни, надо нарядов… Меня радуют бантики и мне хочется новый кожаный пояс. Наверху дети сидят и ждут, чтобы я учила их музыке, а я пишу весь этот вздор».

Девочка, девушка, женщина… Девочка.

Отзвенят колокола свадебные, но и через 20, и через 30, и через 60 лет в ней будет жить Девочка. Обиженная или счастливая, красивая или измученная…

И во многом от понимания друг друга, от внимания друг к другу, от чуткости, от совпадения душ, от четкого понимания своей роли и своих желаний зависит, чем станут для нас «капризы, уроки, пеленки, тычинки, его мама, твоя мама…».

Из фильма Роба Райнера «История о нас»

«…Есть такая книжка «Гарольд и его карандаш». В ней главный герой Гарольд рисует мир по своему вкусу… Один из супругов всегда Гарольд. Он рисует мир таким, каким хотел бы его видеть. А второй… Второй рисует то, что есть. Наверное, поэтому нет книжки про жену Гарольда».