Просто Женщина

Она не обладала внешностью секс-бомбы, ее не раскручивали ведущие продюсеры, честно говоря, и голос у нее был далеко не выдающийся, а тем не менее все мужское население страны сходило по Клавдии Шульженко с ума…

«Возьмите меня!»

Дочка простых служащих Харьковской железной дороги обожала все яркое и праздничное. Даже в очереди за хлебом стояла, пританцовывая, мурлыча песенки под нос и воображая себя не иначе как на балу. И на сцену юная Клавдия решила пойти потому, что это было единственное место в советской действительности 20-х годов, где женщины надевали красивые платья, делали замысловатые прически и принимали цветы и комплименты. Едва окончив школу, она отправилась к главному режиссеру местного драматического театра и заявила: «Возьмите меня на работу!» «Что же вы умеете, деточка?!» - спросил ошеломленный главреж. «Все! - жизнерадостно воскликнула она в ответ, - Но лучше всего петь и танцевать!» И не дожидаясь дальнейших расспросов, впорхнула на подмостки и продемонстрировала. Так 17-летнюю девчонку приняли в профессиональную труппу.

Однако неожиданно выяснилось, что жизнь провинциальной актрисы совсем не похожа на вечный праздник, скорее на каторжный труд: утром - репетиция, вечером - спектакль, в обеденный перерыв - выступления на открытых эстрадных площадках в парках и в рабочих клубах, по выходным – уроки вокала в консерватории, вместо отпуска – гастроли по городам и весям. Спеть вместо примы за сценой - Шульженко, сплясать перед колхозниками - кто же еще? Ни одной по-настоящему серьезной, драматической роли начинающей актрисе не доставалось.

В поисках себя

Впрочем, Клавдия и не претендовала, практически сразу поняв: ее призвание - не леди Макбет и не комиссарша в кожаной тужурке, а простая русская женщина, раскрывающая душу не через пафосные монологи, а благодаря песне. Сыграть песню – до такого еще никто на советской сцене не додумался, это было открытие Клавдии Шульженко. Когда эта с виду ничем не примечательная женщина начинала петь, она волшебным образом преображалась. Нет, не превращалась в королеву красоты, а становилась просто очень близким, родным именно тебе человеком - сестрой, подружкой, возлюбленной, матерью.

При этом Шульженко простых путей не искала, за дешевой популярностью не гонялась: ни слезливой пошлости, ни ура-патриотизма в ее репертуаре нет. В поисках по-настоящему красивой песни она могла изъездить вдоль и поперек всю глубинку (и с эстрады впервые прозвучала «Распрягайте, хлопцы, коней»), или до изнеможения часами репетировать, пробуя себя в новомодном джазе (можете представить себе джазовую интерпретацию «Тачанки»?), или спорить до хрипоты с композитором, по сто раз переделывая уже казалось бы совершенную мелодию (так появилась знаменитая «Дружба» («Когда простым и нежным взором...»). Не менее тщательно Клавдия продумывала каждый жест, сопровождающий исполнение каждой конкретной песни, поворот головы, улыбку... А ночами перекраивала старые платья: новый образ требовал нового концертного наряда...

Результат всех усилий не заставил себя ждать: чтобы она ни исполнила, народ подхватывал мгновенно, на ее концертах неизменно был аншлаг, за пластинками выстраивались очереди. А у двери комнатушки в коммуналке в Ленинграде, куда она вскоре переехала, всегда лежал букет цветов и толстая пачка писем от поклонников, среди которых обязательно была открытка с инициалами «Г.Е.». Кто этот верный рыцарь, Шульженко не знала, но его постоянство вдохновляло ее, придавало сил и терпения на непроторенной дорожке актрисы-певицы...

Замужем за куплетистом

Сама восходящая звезда советской эстрады отдала руку и сердце поэту Илье Григорьеву. Только вот официально зарегистрировать отношения было некогда: Шульженко просто пропадала на гастролях. Как-то в поезде познакомилась с популярным в те годы куплетистом Владимиром Коралли, всего-то и посмеялась над его одесскими шутками, ну пококетничала чуть-чуть, а он возьми и заявись на бракосочетание с пистолетом в руке, не в шутку, а всерьез требуя взаимности на свои чувства. Перепуганный жених исчез за горизонтом, но невеста в тот день все же вышла замуж - за Коралли. Это потом в артистических кругах появится эпиграмма на певицу: «За что вас боги покарали, у всех мужья, у вас - Коралли», а тогда она просто не смогла устоять перед силой его обаяния и красноречия...

Почти одновременно у творческой четы Шульженко-Коралли появились на свет сразу два чада - сын Игорь и собственный джаз-оркестр. И еще неизвестно, кому отдавалось больше времени и внимания. Коралли оказался успешным, говоря современным языком, продюсером. Оркестр выступал на лучших площадках страны, супругам даже удалось переехать из ленинградской коммуналки в отдельную квартиру в Москве. Когда началась война, они вполне могли остаться в столице или эвакуироваться в более безопасное место, но Клавдия Ивановна посчитала своим долгом отправиться на фронт. Она была убеждена, что песня нужна для победы не меньше, чем танки и винтовки.

Вместе со своим оркестром певица дала 500 концертов только для ленинградских блокадников, а уж на передовой не найти было бойца, который не подпел бы ей «Синий платочек». Как и все участники фронтовых бригад, Клавдия Ивановна выступала в военной форме, пока кто-то из солдат робко не попросил ее надеть концертное платье: «Так хочется полюбоваться на Женщину, как в мирное время, а не видеть перед собой еще одного товарища по оружию...» Так простое женское платье стало своеобразным символом веры в победу, и во время очередной бомбежки она первый делом спасала чемодан с нарядами, прижимая его к груди, причитала: «Только не в платья, только не в платья!»

Война закончилась, многие женщины оплакивали мужей, не вернувшихся с полей сражений. Потеряла любимого и Клавдия Шульженко. Только Коралли ушел не из жизни, а из ее жизни. К 19-летней танцовщице из мюзик-холла. Любимица всего советского народа оказалась в одиночестве. Ей казалось, что жизнь кончена. Любимый мужчина не только бросил ее, он еще разменял их квартиру, и она – заслуженная артистка РСФСР - снова оказалась в коммуналке. Мало того, уход Коралли означал и серьезные проблемы в карьере: отныне Шульженко пришлось начинать сольную карьеру, без поддержки собственного оркестра и личного художественного и финансового руководителя. И хотя первый раз в жизни петь ей совсем не хотелось, пришлось готовить новую программу, искать аккомпаниаторов, договариваться о концертах.

Ее от природы легкий, жизнерадостный характер резко изменился к худшему. Директор театра эстрады, где она чаще всего выступала, зная, что Шульженко перед концертом просто необходимо с кем-нибудь поругаться, выплеснуть негативные эмоции, даже нанимал специальных людей, которых выдавал за рабочих сцены. Клавдия Ивановна непременно замечала такого нерадивого работника, грозно отчитывала, требовала немедленно выгнать вон, и ее воля немедленно исполнялась к всеобщему удовольствию. Человек получал честно отработанные деньги, певица - необходимый настрой, а директор - желанный успех у зрителей, которые и не подозревали, какая беспросветная тоска была у их любимицы на душе. Близился 50-летний юбилей, и она уже и не мечтала о любви, мучительно привыкала к одиночеству...

Лебединая песня

21 июля 1956 года Клавдия Ивановна Шульженко считала своим вторым днем рождения. В этот день с ней наконец-то решил познакомиться загадочный «Г.Е.» - поклонник, который долгие годы любил ее издалека, собирал пластинки, ходил на концерты и не смел даже близко подойти к своей богине. Он лишь присылал ей открытки ко всем праздникам, по любому поводу и отовсюду, куда бы ни закидывала его судьба кинооператора: из Арктики или с Каракумов, с фронта и целины. Георгий Кузьмич Епифанов был моложе Клавдии Ивановны ровно на двенадцать с половиной лет: она родилась 24 марта 1906 года, а он - 24 августа 1918 года. Но он всегда говорил, что чувствует себя намного старше любимой жены, она кажется ему хрупкой девочкой, которую нужно оберегать и защищать. Георгий Кузьмич купил ей кооперативную квартиру, ездил с ней на гастроли, ухаживал за ней дома. Преданнее человека судьба ей никогда не дарила. И жили бы они в мире и любви, несмотря на разницу в возрасте и пересуды за спиной: в те времена еще не было моды на молодых мужей – но все портила ее безумная ревность. Она так боялась потерять его, что устраивала сцены по малейшему поводу и без него. Он терпел десять лет, но в один ужасный для нее день хлопнул дверью и ушел из дома.

Двенадцать долгих лет они не виделись, даже не разговаривали по телефону. Наконец, накануне своего 70-летия, она усмирила гордыню и первая позвонила Епифанову. На следующий день на ее юбилейном концерте он, как в прежние счастливые годы, сидел в первом ряду: как только умудрился достать билет в Колонный зал Кремля. Это было последнее публичное выступление Клавдии Шульженко. Попрощавшись со зрителями фирменным «шульженковским» поклоном - коснувшись руками сцены, она ушла из профессии, чтобы провести каждую оставшуюся ей минуту жизни с любимым «Г.Е.». Клавдия Ивановна умерла 17 июня 1984 года, Георгий Кузьмич пережил ее ровно на двенадцать с половиной разделявших их лет в день рождения своей единственной любимой женщины.