Девушка с обложки

«Сверкающая фотография изображала дочь американского миллиардера Вандербильта в вечернем платье. Там были меха и перья, шелк и жемчуг, необыкновенная легкость покроя и умопомрачительная прическа... – Ого! – сказала Эллочка сама себе. Это значило: «или я, или она!»

«Ого!» - восклицали все, кто имел удовольствие лицезреть Консуэло Вандербильт, но тягаться с ней по степени роскоши было не по средствам не то что Эллочке-Людоедочке, жене простого советского инженера Щукина, но и первым леди американского высшего света. За дорогостоящими жемчугами и жемчужной улыбкой Консуэло стоял папа Вандербильт – железнодорожный магнат.

С младых ногтей его единственную дочку окружали парикмахеры и модистки. Если к ее сегодняшнему наряду требовался мех шанхайского барса, именно его она и получала, а вовсе не мексиканского тушкана. Да и как было не холить, не лелеять эдакую красоту – даже в подростковом возрасте Консуэло, в отличие от угловатых сверстниц, выглядела прелестно: матовая кожа, длинные ресницы, изящные движения.

Мама Вандербильт целиком и полностью поддерживала политику папы Вандербильта. Сама будучи первой красавицей Алабамы, вышедшей замуж не за красивые глаза железнодорожника «номер один» в США, Алва, урожденная Смит, была убеждена: внешность женщины – ее главный козырь по жизни. Да, богатством ее девочка обладает уже по праву рождения, но на свете есть и другие ценности – нет, не любовь – титул, например!

Вандербильт, конечно, это вам не простой смертный Смит, но все же не слишком звучная фамилия для юной красавицы с именем, заимствованным со страниц сентиментального романа. Алва мечтала видеть свою Консуэло на балах не иначе как у самой английской королевы. А пока наследница огромного состояния разучивала па, зубрила языки и терпела металлический корсет для выработки королевской осанки.

Свадебный переполох

Едва Консуэло вошла в возраст девицы на выданье, посыпались предложения руки и сердца. Кандидатов в женихи рассматривали лично мистер и миссис Вандербильт: этот ничего не смыслит в акциях, а тот, хотя и богат, но в роду у него сплошь фермеры, сам, небось, только вчера овец стриг.

Наконец, явился принц. Самый что ни на есть настоящий - Франц Иосиф Баттенбергский, все при нем – и старинный титул, и богатство, не вчера нажитое, и деловая хватка. Вот только было в его внешности что-то неприятное, улыбка добра не сулила, ну да с лица воду не пить. А что ни со стороны невесты, ни со стороны жениха нет и намека на нежные чувства - стерпится, слюбится, проверено на себе.

Начались приготовления к свадьбе, но подвенечное платье, к праведному гневу четы Вандербильд, надеть оказалось не на кого: Консуэло заперлась в своей спальне и наотрез отказалась выходить как из комнаты, так и замуж. В глубине души папа Вандербильд был доволен: вот чертовка, намертво стоит на своем! Такой характер в бизнесе пригодился бы – жаль, что не мальчишкой родилась! Мама Вандербильт подошла к проблеме по-деловому – обратилась к услугам леди Паже, бойкой вдове, сделавшей себе состояние тем, что выдавала богатых, но неотесанных американских девиц за утонченных, но обедневших британских отпрысков.

В случае с Консуэло задача свахи упрощалась донельзя: на приданое юной прелестницы, как мухи на мед, слетелись аристократы всех возрастов. Вовсе необязательно выдавать единственную дочурку за разорившегося Кощея, прошу любить и жаловать – 25-летний герцог Мальборо, Чарльз Спенсер-Черчилль, можно просто Санни, «Солнечный мальчик». О том, что под этим славным прозвищем его знает даже последняя шлюха в порту, можно и умолчать. Титул заказывали? Образован, хорош собою? Получите и распишитесь!

Вновь шьется свадебное платье, а невеста снова твердит «нет». После долгого допроса с пристрастием Алва выяснила – бунтарка влюблена в какого-то никому неизвестного Резерфорда. Мало того – помолвлена! И Консуэло опять оказывается под замком, только на этот раз ее заперли снаружи. Каждое утро для нее теперь начиналось с вопроса: «Согласна ли ты выйти замуж за герцога Мальборо?» Нет? Ну так отец уже нанял киллера, чтобы избавиться от твоего ненаглядного, как его… Резерфорда! «Согласна ли ты…» Нет? Бессовестная, мать пожалей, слегла от переживаний, последнее ее желание – устроить будущее единственного чада…

6 ноября 1895 года в церкви Святого Фомы в Нью-Йорке Консуэло Вандербильт сказала «да» и стала герцогиней Мальборо. Ее супруг в результате этой брачной сделки века получил 2,5 миллиона долларов – теперь было на что восстановить родовое поместье.

«Мой дом – моя крепость»

Первое, что услышала Консуэло по прибытии в старую добрую Англию, были слова ее свекрови: «Надеюсь, милочка, вы беременны?» Не обращая внимания на залившуюся краской девушку, герцогиня-мать продолжала: «Ваша первейшая обязанность - родить ребенка, и это должен быть сын, ибо мне невыносимо даже подумать, что герцогом станет этот выскочка Уинстон! Титул должен остаться в родном доме».

Уинстон Черчилль, двоюродный брат Санни, своими «играми в политику» вызвал неудовольствие всего клана Мальборо: заседать в Парламенте – куда ни шло, но лично встречаться с плебсом, с этими «избирателями» - ниже достоинства истинного аристократа!

Рождение детей у молодых Мальборо, согласно древнему наследственному праву, навсегда лишило будущего премьер-министра Великобритании титула. Консуэло, как на заказ, родила одного за другим двух мальчуганов. 18 сентября 1897 года на свет появился Джон Альберт Уильям Спенсер-Черчилль, маркиз Блендфорд, будущий 10-й герцог Мальборо, а 14 октября 1898 года - лорд Айвор Спенсер-Черчилль. Родная мать называла их «Наследник» и «Запасной».

Вряд ли Консуэло не испытывала к сыновьям материнских чувств, хватало же у нее душевной щедрости помогать беднякам, жившим на землях мужа. Благотворительность в те времена была в новинку. «Белая ворона» Уинстон предложил новоиспеченной филантропке свою дружбу. Шокированная новая родня прощала американке ее сумасбродство только за редкую красоту, Консуэло зазывали на балы, прельщали представлением ко двору. Первые джентльмены Туманного Альбиона простаивали ночи напролет у Бленхеймского дворца, чтобы взглянуть, как затворница-герцогиня, дыша духами и туманами, усаживается в карету владения объезжать.

Единственный мужчина, оставшийся равнодушным к ее прелестям, был законный супруг. Произведя на свет будущих герцогов, супруги разошлись по разным спальням, а двенадцатую годовщину свадьбы отметили разъездом по отдельным домам.

На седьмом небе

С детства привыкнув к восхищенным взглядам, Консуэло впервые осознала себя красавицей, лишь миновав тридцатилетний рубеж. Она покорно исполнила волю родителей, выйдя замуж за нелюбимого, выполнила супружеский долг, родив сыновей, показала себя образцовой землевладелицей, а теперь почувствовала, что хочет пожить, наконец, для себя.

Модные журналы запестрели фотографиями тогдашней «иконы стиля»: вот она хохочет в обществе остроумного Уинстона Черчилля, а вот еще один кузен ее супруга – достопочтенный и очень привлекательный Реджинальд Феллоуз не слишком по-родственному сжимает ее локоток. А на этой фотографии сияющую герцогиню запечатлели с новым ухажером - великим князем Дмитрием Павловичем: результатом путешествия в Россию стал не только заказ у Фаберже «Яиц Мальборо»!

Куда же смотрит Санни? А герцог Мальборо, проведя молодость в бесконечных романах, теперь смотрел только на Глэдис Мэри Дикон, по иронии судьбы тоже американку, но в отличие от дочери Вандербильта, бедную, как церковная мышь. Ради нее он попросил у жены официальный развод и перешел в католическую веру. Неожиданно самым рьяным сторонником развода четы Мальборо стала мать Консуэло, и вовсе не из чувства вины перед дочерью. Алва публично заявила, что принудила ее выйти замуж за герцога в силу своих тогдашних убеждений, однако сейчас она придерживается совершенно иных принципов! Далее шла длинная лекция на тему независимости женщины, ее политических прав и гражданских свобод. Неожиданно? Мистер Вандербильт тоже потерял дар речи, когда миссис Вандербильд в один прекрасный день заявила, что уходит от него к сыну еврейского банкира. В знак протеста! Ибо отныне она не чья-то жена и собственность, а свободная женщина, суфражистка, как тогда говорили, и будет бороться за освобождение всех сестер в мире.

Дочь, однако, воинственного пыла матери не разделила, она оформила развод для того, чтобы чуть ли не на следующий день выйти замуж вновь, теперь по собственному выбору и взаимной любви. И вновь горькая усмешка судьбы – Консуэло познакомилась с Жаком Бальсаном еще в США, когда ей было 17 лет. Двадцатишестилетний француз влюбился в нее с первого взгляда, но признаться, тем более сделать официальное предложение, не решился. Она была дочерью самого Вандербильта, а он всего лишь начинающим авиатором - средств нет, а завтра, может быть, и жизни лишится – воздухоплавание тогда только-только набирало обороты. Это теперь он – легенда мировой авиации, полковник, да еще и состоятельный владелец текстильной фабрики.

Впрочем, Консуэло и богатство ни к чему, коль нет любви на свете, а их брак не иначе как на небесах был заключен. Когда началась II мировая, Жак подался в Сопротивление, Консуэло спасла его от неминуемой фашистской расправы, увезла за океан – в родной Нью-Йорк. Они жили душа в душу до самой его кончины в 1956 году. На восемь лет пережила мадам Бальсан любимого мужа, писала мемуары, но ни разу не обмолвилась о своей тоске по нему – нет на земле таких слов…