Все это – чистая правда, или То, чего вы не знали о сочинителях и сочинительстве

Можно брать интервью у поп-звёзд и, греясь в лучах их славы, получать красивый бронзовый загар в виде известности. Можно вести хронику бесчисленных тусовок российской элиты. Можно, наконец, из справок ГИБДД и ОВД каждую неделю «стряпать» новости. Это делать можно… Но нет ничего более пикантного, чем писать о себе и «ближнем своём». И ничего не может быть более интересным и захватывающим, чем те мысли, к которым пришла (и записала, придав определённую форму) ты сама…

Правда – в основе, вымысел – в деталях

В комментариях своих постоянных читателей я нередко встречаюсь с недоверием. Недоверием к тому, что я пишу правду. Меня постоянно обвиняют в «отрыве» от реальности и девичьих грёзах. Вынуждена огорчить всех «неверующих» и сообщить, что всё, о чём я пишу в своих статьях, – правда.

Прекрасно понимая, что у каждого человека «своя правда», я искренне думаю, что мощнее и действеннее правды ничего быть не может. К чему выдумывать несуществующих людей и создавать искусственные ситуации, если жизнь и так наполнена сюжетами и темами? Остаётся только одно – привести разрозненные ситуации и мысли к общему знаменателю.

Я меняю имена и города своих героев, их возраст и профессию, я играю временами - то, что происходит сейчас, могу выдать за прошлое, и наоборот. Именно поэтому в сознании моих читателей часто «не совпадает», например, наличие у меня постоянных отношений и радости свободной жизни. Но ситуация, лежащая в основе материала, всегда правдива. Всё это имело или имеет место, каким бы удивительным оно некоторым ни казалось.

Автобиографичность

Меня часто обвиняют в том, что в своих статьях я пишу о себе любимой, горжусь своими успехами, занимаюсь самолюбованием. В связи с этим хочу отметить, что принцип автобиографичности лёг в основу многих художественных произведений. Ведь ни о чём мы не можем написать так правдиво, как о том, что пережили и прочувствовали сами.

Конечно, нередко я пишу и о других людях. Почти всегда – с их собственных слов или слов других людей. В таком случае я всегда прибегаю к эмпатии – ставлю себя на их место, пытаясь понять логику их действий, эмоции и чувства.

Поэтому я часто и много пишу о людях, которых хорошо знаю. Пишу о друзьях и подругах, коллегах и знакомых… Иногда получается так, что отношения после этого у меня с ними портятся. Видимо, они думают, что цель моего литературного анализа – уличить их в чём-то, обвинить, раскритиковать и опорочить их честное имя (которое никогда не указывается). Ничего подобного! Я пишу потому, что не написать не могу, если появляется стоящая тема.

Сочинительство – это самоцель, а жизненные истории – средство для достижения этой цели. Недавно, например, меня «попросили» с работы за то, что директор и его жена узнали в статьях, опубликованных на сайте, себя (правда, не без помощи присланной на их адрес анонимки). Узнали и оскорбились, что сотрудник смеет критиковать действия руководителя (напоминаю, без указания имён, фамилий, города и т.д.), подвергать анализу корпоративную этику и рассуждать о правомерности увольнения из компании отдельных сотрудников. И со мной, одним из лучших сотрудников редакции (три грамоты за 3,5 года работы, отсутствие взысканий, «заказ» бизнесменами написания рекламных статей именно мной, постоянные похвалы со стороны руководства и т.д.), предпочли расстаться только в угоду собственному тщеславию и самолюбованию.

На воре и шапка горит

Самое удивительное то, что люди узнают себя в статьях даже там, где их в действительности нет. Тут также таится немало опасностей.

В газете, где я раньше работала, (в числе других) вела рубрику «Невыдуманная история», где записывала забавные истории, которые происходили с моими знакомыми. Один раз я написала смешную историю о своей одногруппнице Алке, которая работала медсестрой в стоматологической поликлинике. Однажды в разговоре я пошутила со своей знакомой, мол, как она, работая в платной поликлинике, до сих пор не может найти себе мужа. Алка начала смеяться и рассказала, как бледнеют её солидные клиенты, которые приходят лечить зубы. Боятся так сильно, что не видят никого и ничего – в том числе и симпатичных медсестёр.

Рассказано – записано. Вернувшись с сессии в родной город, я тут же написала смешной рассказ о том, как медсестра, надевая коротенький больничный халатик и белые туфли, пытается привлечь внимание симпатичного мужчины-пациента. Но пациент, увы, так напуган бормашиной, что совершенно не обращает на неё внимания. Рассказ руководству понравился. Не понравился он только местной стоматологии.

Что тут началось! Сразу после выхода газеты редактору стала звонить заведующая платной поликлиникой и требовать опровержения.

- Вы зачем про меня написали? – кричала в трубку она. – Вы меня на весь город опозорили. Я требую опровержения!
- Женщина, какое опровержение? – пыталась успокоить истеричную женщину редактор. – Это всего лишь история о подруге нашей сотрудницы.
- Да что вы мне говорите? – не унималась женщина на другом конце провода. – Зачем вы мне плетёте про каких-то знакомых? Вы это про меня написали!

Заведующая звонила недели две, пока я не написала так называемое «опровержение» - обращение к читателям о том, что нельзя так близко к сердцу принимать всё написанное.

Руководство смеялось над этой историей вместе со мной. Однако когда начальник отдела получила анонимку, ей стало не до смеха. Она тоже узнала себя даже там, где её и в помине не было. Узнала и… возненавидела меня ничуть не меньше заведующей поликлиники.

Всё это говорит о том, что люди узнают себя не просто так. Значит, это в какой-то степени касается и их самих. На воре и шапка горит.

Дела сердечные

Но больше всего пересудов возникает по поводу «любовной лирики». Оно и понятно – ведь прочитав «такое», можно без труда понять, что чувствует человек, залезть к нему в душу и обсудить всё это со знакомыми.

Не скрою, писать о личной жизни тяжело. И потому, что это очень личное. И потому, что всё написанное наверняка прочитает (или «люди добрые» дадут прочитать) твой любимый человек. Но я пишу. Правда, не всегда хроникально… Это значит, что, вспоминая «дела прошедших лет», я рассуждаю о них в настоящем времени. В итоге мои читатели делают вывод, что я «прости… господи» (слишком много мужчин одновременно), а бойфренд устраивает скандал по поводу моих связей на стороне. В действительности всё «это» было, но не одновременно, не параллельно. Это было в моей жизни. Что-то – вчера, что-то – в прошлом году, а что-то – пять лет назад. Те или иные события заставляют меня воскрешать воспоминания. И я пишу о них. Потому что не писать не могу.

При этом, когда я пишу о мужчинах-скупердяях, то не считаю, что все представители сильного пола должны проматывать состояние на подарки своим подругам. Я просто анализирую такое явление, как мужское скупердяйство. И делаю это на реальных примерах своих знакомых. Когда я восторгаюсь кулинарными талантами своего бойфренда Саши, я не считаю, что весь быт должен ложиться на плечи мужчины, и тем более (как подумали некоторые) не кичусь «по глупости» своим неумением готовить. Я просто хочу написать об уникальном человеке, который есть в моей жизни, о его таланте и об отсутствии предрассудков («кухня – не место для мужчины»). Для того, чтобы женщины знали – такие мужчины есть! При этом я не пытаюсь идеализировать этого мужчину, а лишь акцентирую внимание на одной особенности его натуры – любви к готовке. Я не говорю о том, что такими должны быть все мужчины, ни к чему не призываю, а просто констатирую факты в художественной форме.

Сочинительство – противоречивое (с точки зрения оценки) занятие. Одни читатели любят меня за то, за что другие ненавидят. И наоборот…