Как купить счастье

- Я люблю тебя, малыш! - И я тебя… Они шли по улице, обнявшись, и целого мира было мало им для чувств, и вся вселенная не могла вместить их любви друг к другу. Не было денег на такси, не всегда имелась у него даже мелочь на проезд в троллейбусе. Он работал экспедитором и получал за труд не ахти какие деньги. Она училась в университете. Сигареты, купленные «поштучно», пешие прогулки длиной в несколько остановок, городские звезды, не могущие сфокусировать свой свет из-за серых туч.

Их не волновало ничего, кроме чувств друг к другу. Они часами могли говорить на самые разные темы и были счастливы этим примитивным общением вне стен ресторанов, квартир с «евроремонтом», боулинг-клубов. Общение по дороге с работы, на которой он получал свои копейки, казалось им очень увлекательным. И не портило впечатления от этой урбанистической сказки ни отсутствие новых ботинок, ни отсутствие мелочи в карманах…

Я всегда думал, что счастье в деньгах. Я был уверен, что спокойствие и радость от самого существования на земле спрятаны в кожаном салоне Bentley, в шезлонге на берегу Эгейского моря и в квартире за миллион долларов. Мне казались смешными люди, рассказывающие о том, что «счастье за деньги не купишь».

Вещающие об этом люди были обычно двух типов – или нищие, или очень богатые. Насчет нищих все было понятно. Эти любят рассуждать о чести и порядочности, не имея за душой ни копейки. Дай им сто долларов, да не дай, а покажи только – и они уже готовы сделать что-то «не совсем» хорошее. Пропьют сто долларов – опять начинают рассуждать о преобладании духа над телом…

Вторые – люди богатые, но какие-то дерганые что ли, недовольные всем. Они и коньяк за пятьсот долларов пьют, морщась недовольно, и устриц из раковин высасывают, презрительно скривившись… Нет, веры таким рассказчикам быть не может! Что вы тут советуете? Дайте мне сто тысяч долларов, а там разберемся – можно ли купить счастье за дензнаки или нельзя. Я был уверен, что можно.

Что такое счастье вообще? Что-то эфемерное, неуловимое. Радость от покупки новых брюк можно назвать счастьем или нельзя? Можно. Кратковременным счастьем. Счастьезаменителем. Покупка машины – это счастье долговременное. Но в любом случае счастье не бывает вечным. И только постоянное владение большими суммами, позволяющими купить буквально все, может дать счастье вечное. Так я думал. Я был уверен в этом. Я уже почти знал, что это единственно верный рецепт счастья…

Для того чтобы заработать много денег, нужно много работать. Можно еще украсть, но тогда радость от обладания средствами будет соседствовать со страхом ответа за свои неправомерные действия. Выход один – работать. Работать много. Кто работает – тот имеет. Не иначе. Любой насмехающийся над этим золотыми правилом успеха - глупец. «Я работаю на заводе от зари до зари, да денег что-то не шибко вижу…» Значит, не в том ты месте работаешь!

И я начал работать. В первую очередь над самим собой. Убить лень, максимально растянуть границы усталости, работать, работать, работать… Пахать! Большие деньги появились очень скоро. Но до денег ПО-НАСТОЯЩЕМУ больших пришлось добираться по весьма обрывистой скале.

Моя жена из студентки превратилась в молодого специалиста. Старт ее карьеры в крупном издательстве был даже резче моего. Уже через два месяца – повышение. Через четыре месяца компания оплатила ей дорогой курс обучения второй профессии. Наступили времена, когда нам не нужно было задумываться о том, где взять денег на новую одежду, на самую дорогую одежду, на неоправданно дорогие шмотки, созданные каким-то известным итальянским гомосексуалистом.

Я так говорю – «наступили времена». На самом деле времена наступили не сразу. Мы шли к этим временам, приближали их, поднимались по ступенькам все выше и выше. И вот, как лампочка в темном подъезде, перед нами засияло осознание того, что мы ПРИШЛИ. Остановились, отдышались. Осмотрелись. Все супер! Погнали дальше, не сбавляя темпа…

Прошло три года. Всего-то. Я теперь передвигался по городу на дорогом автомобиле, друзья, появившиеся у нас, были из того же теста, что и мы сами. Все – успешные. Все – богатые. Почти все наши друзья были богаче нас, но, на самом деле, войти в общество людей, зарабатывающих пятьсот тысяч в год, тому, кто зарабатывает двести тысяч в год, очень просто. Мы питались в одних с ними ресторанах, передвигались на приблизительно одной стоимости иномарках, жили в квартирах с приблизительно одинаковым ремонтом. Ели ту же тарелку супа в том же ресторане. Пять тарелок супа не съешь, потому мы были приблизительно равными среди равных…

Первые месяцы жизни с ощущением возможности приобретения всего, чего душа пожелает, были великолепны. Я сразу же набрал килограммов несколько к своему весу. Так со многими происходит. Виной ли тому голодное детство (у многих нынешних миллионеров оно таковым и было), или же просто так, от души, в охотку появляется желание набить брюхо дорогими деликатесами, доступными теперь в неограниченном количестве – кто знает?

Я миллионером, конечно, не был, но мог теперь позволить себе практически все. В рамках разумного. После того, как перестал влезать в джинсы, записался в спортзал. Сбрасывал. Мы настолько погрузились в прекрасный мир заработка больших денег, что я заметил вдруг, как полетели дни. Дни стали лететь, месяцы мелькать. Калейдоскопы недель и эшелоны минут. Все сменялось со скоростью звука – сегодня понедельник, а завтра… опять понедельник. Неделя улетела в трубу, а ты и не заметил.

- Слушай, ты не замечаешь, как летит время? – спросил я однажды у нее.
- Нет… Нормально все. Что это за мысли у тебя? Едем в театр сегодня? Алена билеты взяла…
И ехали в театр, потом – в ресторан, потом – на концерт. Хотелось зацепиться за что-то, чтобы что-то осталось в памяти. Но через три дня не помнилось уже, что было в театре и кто пел на концерте…

А потом она начала от меня отдаляться. Все меньше мы бывали вместе, все короче становились наши разговоры. Иногда мы просто молчали. Я вел машину, она смотрела в окно. Я силился придумать тему для разговора, но все, что интересовало меня, теперь совсем не интересовало ее. Нет, она, конечно же, округлила бы глаза, выражая всем своим видом искреннюю заинтересованность в том, что я говорю. Но именно этот показной интерес выдавал ее с головой. Через две минуты я мог переспросить ее и понять, что она меня совсем не слушала. Что греха таить – я платил ей той же монетой.

- Знаешь, Лена сказала Наташе, что Олег не знает, как так вышло, что Света машину бахнула. Представляешь?! Он не знает…
Я терялся в хитросплетении имен, которые уже что-то значили для нее, но ни о чем не говорили мне. Если я пытался уточнить, о ком речь, становилось еще хуже:
- Лена?! Ну помнишь, я тебе рассказывала? На дне рождения у Игоря Наташа пришла с кавалером. Это друг Сергея…

После подобного рода объяснений лес моего непонимания густел. Я блуждал в потемках, ничего не понимая из ее рассказов, и решил однажды, что проще будет просто не прислушиваться. Просто смотреть на нее, кивать, соглашаться. Удивляться, если она будет делать удивленное лицо, кривить губы, когда милое ее лицо станет искажать гримаса отвращения…

- Пойдем прогуляемся? – предложил я как-то вечером.
- Ты не нагулялся?
Мы только что вернулись с показа мод на Петровке. Показ не впечатлил. Вокруг сновали мальчики в «гламурненьких» одеждах и девочки почти без одежд вовсе. Мальчики были похожи на педерастов, а девочки – на шлюх. Возможно, они таковыми и были. По крайней мере, очень хотели таковыми казаться. Томные движения, желание выглядеть «утонченными», нарочитая заинтересованность происходящим на сцене, освещенной мощными прожекторами. Модели походили по сцене, в конце вышел сам модельер с цепью, надетой почему-то поверх рубашки. Аплодисменты.

Страстно захотелось домой. Но домой мы попали через ресторан. Некрасиво было вот так запросто расставаться с друзьями, на показ нас пригласившими. Вообще, в последнее время мы не могли просто сказать: «Все, пока!» Нужно было долго сидеть, долго прощаться, разговаривать о вещах, набивших оскомину. «Купи дом на Кипре! Классное капиталовложение! Ты знаешь, дома там дорожают на 30% в год…», «Кобра купила машину. Ну, как купила… Ей папик купил…»

Не было у меня «всего-то» 370 тысяч для покупки дома, не интересовала меня Кобра и ее машина. Но сидел, слушал. Ведь о серьезных вещах говорили. Многие позавидовали бы – не о холодильниках б/у рассуждаем, а о машинах, домах. Причем рассуждали со знанием дела. У Сережи вот папа купил пять домов на Кипре. И одну квартиру. Чтобы было где остановиться. Раз в год… У той же Кобры уже четыре квартиры в Киеве. Но она хочет пятую. Это теперь ее проблема. Хочет, а денег нет. Бедолага…

- Так ты идешь? – спрашивал я.
- Куда?
- Гулять.
- Куда? – она смотрела непонимающе.
- Никуда. Просто. Гулять, - почти по буквам произнес я.

Она уже не понимала, как это можно пойти просто гулять. Ни в кабак, ни к кому-то домой или на дачу, а просто гулять. Пешком.
- Без машины?
- Да. Без машины. Пройдемся по улице.
- Холодно же! – она придумывала отговорки.
У нее была одна шуба, подаренная мною еще два года назад, и две, подаренные мною за прошедшие два года. В год по шубе. Чтобы не мерзла.
- Шубу надень, - я закипал.
- Хорошо, - она пожала плечами.
Делай, мол, что хочешь. Гулять так гулять…

Мы шли по улице и молчали. Два далеких друг от друга человека. Я не знаю, о чем она думала. Спрашивать было бессмысленно. Она думала о своей работе, о карьерном росте, о завтрашней встрече с начальством и о предстоящем отдыхе в Тунисе. Я думал о том, что хорошо бы сейчас было купить сигарет поштучно. На улице было холодно, но мне вдруг стало очень душно, горло свело непонятным спазмом, все поплыло перед глазами. Я, возможно, непонятен, но…

В общем, я почувствовал, что сейчас расплачусь, как маленькая девочка. Стало невыносимо тяжело, стало так тяжело, как будто какой-то жестокий весельчак швырнул мне на плечи несколько мешков с обувью. Я знаю, сколько весит мешок с кирзовыми сапогами. Я работал экспедитором. Это было в прошлой жизни. В той жизни, когда мы ходили с незнакомым мне сегодня человеком мимо троллейбусных остановок. Когда разговаривали часами. Когда не мерз я в старых кроссовках. Когда я был счастлив.
- Пойдем домой, любимый… Мне холодно…
Она произнесла это очень тихо. Просительным тоном. И я понял, что ошибался полжизни…

На самом деле, мне казалось глупым утверждение – «счастье не в деньгах». Но сегодня я знаю, что это именно так…