Слеза полдневного светила. Часть 2. Главы 28 - 29

Галактика Эол. Далекое прошлое. Долгие часы ожидания утомили Тэлла Элакриэна. Тяжесть навалилась на плечи. Утратив связь с Хелиосом, он почувствовал себя забытым всеми. Впрочем, это скоро пройдет. Его одиночество закончится. «Этлон», – космический корабль Тэлла, – достигнет зоны, где станет возможной связь с межгалактической станцией координации полетов Хелиоса. Операторы станции всегда в курсе последних новостей, они владеют самой полной информацией обо всем, что может понадобиться пилотам.

Глядя в простирающиеся перед ним безмолвные дали Вселенной, Тэлл пытался уловить смысл ее молчания. «Мажекс», создатель голографических изображений, усердно и точно воспроизводил картину ближнего космоса за бортом «Этлона» – гигантскую «карусель» звезд – словно между пилотом и космосом не было прочной, непроницаемой для излучений оболочки корабля. Тэллу нравилось ощущать, как напрягались его мышцы, когда он улавливал таинственные токи неимоверной силы, приводившей в движение эту непостижимую звездную «карусель».

Если бы кто-нибудь сейчас увидел Тэлла, то мог бы решить, что перед ним юный Бог, сидящий в облаке солнечного света и придирчиво оглядывающий свои творения. Его величественная фигура имела внушительные размеры. Лицо поражало совершенством прекрасных черт: высокий лоб, изысканная форма носа и особый разрез глаз. Сверкающий взгляд Тэлла приковывал внимание, завораживал. Гладкая, как зеркало, кожа с оттенком золота, плавно переливалась; короткие золотые волосы строго удерживали приданную им форму, ложились витыми прядями, оставляя лоб открытым. Пышное одеяние из ослепительно яркой, «атласной» материи, богато украшенное золотым орнаментом, напоминало «платье короля». Кто бы мог подумать, что перед ним простой пилот?!

– Элакриэн, это Ариуэй. Ты меня слышишь?
Прервавшаяся связь возобновилась. Голос оператора казался взволнованным.
– Слышу! – без промедления ответил Тэлл.
– «Эрбор» обнаружен. Наши предположения оправдались, и скоро ты сможешь осмотреть его. Неизвестно, что там произошло. Будь осторожен!
– Да, Ари.
Речь шла о корабле, на котором Манфи в последний раз покинула Хелиос и пропала. Множество запросов, отправленных с межгалактической станции на «Эрбор», оставались без ответа, долгие поиски не давали никаких результатов. Время шло, а Манфи как в воду канула. И все же, космические службы Хелиоса упорно продолжали искать корабль. Их волновала судьба пилота.

«Эрбор» оказался совсем не в той части галактики, где ему следовало быть, согласно заданию, полученному Манфи. На связь с Ари вышли ацтланы, загадочные для жителей Хелиоса существа, люди-птицы. Хозяева огромной красной планеты Ацтланики заметили в своей солнечной системе покинутый космический корабль, похожий на корабли Хелиоса. По описанию Ариуэй узнал «Эрбор». Оператор получил от ацтланов изображение корабля, и последние сомнения рассеялись. Завершая в космосе свою работу, Тэлл не раз задумывался о возвращении на Хелиос. О том, что не увидит Манфи, не дождется ее из полета, сколько бы ни ждал. Это повергало его в уныние. Теперь, когда он получил сообщение об «Эрборе», о возвращении на Хелиос можно было на время забыть.

«Наконец-то!» – мысленно воскликнул Элакриэн и занялся расшифровкой полученных данных. Он отключил «мажекс». Как по волшебству, картина космоса исчезла, и обстановка вокруг Тэлла мгновенно изменилась. Теперь его окружал изысканно-роскошный интерьер, характерный для космических кораблей Хелиоса. Внутреннее убранство помещений «Этлона» поражало обилием предметов и богатством отделки. Нескольких круглых рабочих кабинетов, расположенных в центре корабля один над другим, видео-библиотеки, кабина управления и зоны отдыха больше напоминали палаты дворца, нежели отсеки космического корабля. Задрапированные сверкающей золотистой тканью стены, ярко-красная мебель, хрустальные лифты. Их изящные кабинки мгновенно и бесшумно доставляли пилота куда следует. Космические корабли Хелиоса напоминали огромные драгоценные дворцы, на сооружении которых не экономили. Суда должны были обеспечивать максимальный комфорт и отвечать самым взыскательным требованиям пилотов и пассажиров.

На «Этлоне» пассажиров не было. Тэлл Элакриэн являлся единственным
его обитателем. В излюбленном им верхнем кабинете стояла огромная скульптура черепахи, выполненная из золота. Ее массивный рельефный панцирь был покрыт множеством замысловатых символов, изрезан концентрическими линиями разной толщины. Выпуклые янтарные глаза черепахи светились изнутри, словно живые. Тэллу никогда не надоедало любоваться черепахой. Она напоминала ему Хелиос, родной дом… и Манфи. Манфи любила забираться на черепаху верхом, делая вид, что едет. Как давно это было…

Большую часть времени Тэлл проводил в кабине управления за компьютером. Расшифровав данные об «Эрборе», он попытался установить связь с кораблем. Запросы, отправленные им на бортовой компьютер «Эрбора», по-прежнему остались без ответа. Тэлл знал, что Манфи умерла.

Жители Хелиоса не теряли связь с теми, кто по той или иной причине ушел из жизни. Существовал еще второй, незримый Хелиос, – астральный двойник их планеты, – где среди красоты и роскоши пребывали души умерших. Когда они вновь вступали в жизнь, получая власть над телом, то не забывали о тонком мире Сойлеха, приютившем их на время. Увы, теперь очень многим приходилось слишком долго ждать своего часа. Некоторые успели потерять надежду обрести иную жизнь, привыкли к своим тонким телам и постепенно стали забывать мир твердых форм. Звуки беспрепятственно проникали туда и обратно, чтобы живые могли слышать голоса «мертвых», и наоборот.

Тэлл знал – разлученные смертью влюбленные видятся в снах, могут обмениваться телепатическими потоками. Почему же с ним все иначе?
Множество раз Тэлл звал Манфи, умолял ее ответить ему. Но все его усилия оказывались тщетными. Манфи безвозвратно канула, исчезла. «Манфи, где же ты? – с горечью думал он. – Почему ты не отвечаешь?! Почему покинула меня?»

В последнее время Элакриэн часто вспоминал огромный и величественный храм «Хели», где он и Манфи в знак любви обменялись золотыми браслетами. Как будто невысказанная мудрость, живущая в старых стенах храма, могла помочь ему вернуть утраченное счастье… Иногда Тэлл полностью погружался в прошлое. Он грезил и видел радостные глаза Манфи, ее умопомрачительный наряд, ослепительные искры свадебных фейерверков. Полуденное солнце озаряло око гигантской золотой рыбы, украшавшей верхушку храма. Тэлл едва не таял в его лучах, ощущая, как их с Манфи чувства сплетаются, словно звуки одной мелодии. Как много всего произошло с тех пор! Как много изменилось!

Увы, обитатели Хелиоса переживали не лучшие времена. Их великолепные тела в значительной мере состояли из золота, которое по неизвестной причине начало истощаться. Нарушился баланс природных сил. Цивилизацию Хелиоса ожидала гибель. Элакриэну, как и другим пилотам, часто приходилось покидать свою планету в поисках золота. Оказалось, что этот благородный металл обладает разными свойствами в зависимости от того, под каким солнцем он зародился. Не всякое золото могло спасти обитателей Хелиоса. Тэлл стал одним из лучших «космических странников» и приобрел ценный опыт, который считался достоянием всех хелиосов. А они умели почитать и хранить обретенные знания. Их блистательная культура, несмотря на постоянно растущую угрозу полного исчезновения, стала одной из самых великих в галактике Эол.

Манфи не нравилось подолгу ждать Тэлла из полетов. Она увлеклась той же страстью к открытиям, далеким звездам и стала пилотом. Тэлл и Манфи могли встречаться все реже и реже, отчего их чувства особенно обострились. Как бы далеко они ни были друг от друга, оба могли видеть на своих браслетах «звезду влюбленных» – лучистую зеленую точку, которая пульсировала в такт биению их сердец. Элакриэн не мог даже предположить, что однажды традиционный свадебный подарок причинит ему такую боль. В сознании Тэлла накрепко запечатлелись минуты, когда он считал слабеющие удары сердца своей возлюбленной и знал, что ничем не может помочь ей. Он видел, как замер последний импульс, и зеленая «звезда влюбленных» на его браслете угасла… Его сковала такая же тяжелая, жуткая неподвижность. Тэлл не чувствовал, как катились слезы по его застывшему лицу.

Не верилось, что кто-то мог причинить вред Манфи, посмел разрушить ее тело, красота которого была достойна поклонения. Что теперь нигде во всей Вселенной больше не сияют ее чудные, дерзкие и нежные глаза. Элакриэн ощущал себя пустым, как заброшенная планета, на которой нет ничего, кроме злого смертельного ветра. Жизнь, будущее померкли, подобно тусклому светилу, вся энергия которого растрачена напрасно. «Час судьбы…» – именно тогда впервые ему на ум пришла эта странная незаконченная мысль. Воспоминания обнажили притаившуюся боль, которая теперь мешала сосредоточиться.

Чтобы добраться до указанного Ари участка галактики, Тэллу Элакриэну понадобится преодолеть огромное расстояние. Именно ему предстоит разобраться, что произошло с того момента, как исчезли «Эрбор» и Манфи. Тэлл не думал о том, что он увидит на обнаруженном корабле, который столько времени «висел» в космосе, не подавая ни одного сигнала. Не гадал, кто или что погубило Манфи и теперь подстерегает там его? «Час судьбы» снова настал для Элакриэна.
– Именно я оказался ближе всех к «Эрбору»! – ликовал он. – Манфи! Манфи! Если бы ты могла меня услышать!

Тэлл готовился к долгим часам сна. Пока «Этлон» доставит своего пилота в указанное место, пройдет немало времени. Он выполнил все расчеты, установил необходимый режим работы бортового компьютера. Маленький таймер, встроенный в огромный золотой перстень на его руке, начал отсчет минут, в бесконечном течении которых «Этлон» наберет нужную скорость и помчится, куда ему указано. Оставалось занять место в камере пассивного присутствия и позволить особого рода сну завладеть умом и телом. Никто из пилотов Хелиоса не любил эту вынужденную меру. Лежа на плоской твердой поверхности камеры, Тэлл чувствовал, как туман забытья медленно заволакивает его сознание… и вот он уже парил внутри большого светящегося шара, одинокий и ничем не владеющий. За порогом сознания раскрывал свои объятия океан безразличия, окунувшись в который можно забыть все…

– Тэ-э-эл-л!
Голос Манфи встревожил и удивил его.
– Манфи? Ты здесь?
– Нет…
– Ради небес, где ты? Что с тобой?
– Не знаю… я ничего… ничего не знаю…
– Манфи, где ты? – настойчиво повторял Тэлл.
Он напряженно ожидал ее ответа. Его окружала все та же белая молочная пустота, которая иногда становилась прозрачной. Элакриэн не удивлялся тому, что не видит Манфи, ведь и себя он тоже не видел.
– Манфи, скажи мне хоть что-нибудь! – просил он.
– Я сама... я сама остановила свое сердце… Мне показалось… нет другого выхода. Но я ошиблась. Я ужасно ошиблась, Тэлл!..
Он почувствовал, что она плачет.

Планета Земля, Памир

Инженер-геодезист Дрозд вполне оправдывал свою фамилию. Торчащий на голове хохолок и крупный, выдающийся вперед нос делали его похожим на птицу. За ним специально посылали военный вертолет, чтобы получить пояснения относительно взрыва. Батыркулов не понимал, зачем это нужно.
– Вы понимаете, что такое геодезия, господин Вагров? – раздраженно спрашивал он Марата.
Калитин, то бишь «московский эксперт Алексей Юрьевич», не понимал. Но признаваться в своей некомпетентности не собирался. И задал следующий вопрос.
– Место для строительства туннеля выбирал он?
– Место для туннеля определяют геологические изыскания, – с трудом сдерживаясь, ответил Батыркулов. – Прикажете и геологов сюда вызвать?
– Не мешало бы…
– Ну, знаете ли! – взбесился председатель комиссии. – Это уж слишком! При чем тут геологи и геодезисты? Какое они имеют отношение к взрыву? Вот если бы туннель просто обвалился, тогда конечно.

Господина Вагрова забавляла его злость.
– Геологи были здешние? – как ни в чем не бывало, поинтересовался он.
Батыркулов с шумом надул щеки. Однако посмотрел-таки по документам. Настырность Вагрова и особенно глупые вопросы, которые он задавал, возмущали главу комиссии. Но… делать нечего: он получил строгое распоряжение оказывать москвичу всяческое содействие.
– Геологи приезжали из Москвы! – с изрядной долей ехидства сообщил он Марату. – Прикажете послать за ними?
«Вагров» махнул рукой.
– Ладно, не стоит.
Ему вдруг пришла в голову мысль, что московские геологи тоже связаны с Ревиным. Наверняка это он посодействовал. Значит, место для туннеля выбрано неслучайно. Над этим фактом придется подумать. Потом. В любом деле Марат прислушивался к своей интуиции, вместо того чтобы слепо исполнять инструкции. Вот и сейчас у него возникло убеждение: не все так просто. Разгадка кроется не в конце, а в начале. Чтобы выяснить, кто и зачем устроил взрыв, надо понять, кто и зачем решил строить туннель именно здесь.

Разговаривая с Дроздом, Марат пытался установить сей факт.
– Как вы думаете, по какой причине произошел взрыв? Может быть, это террористический акт? Все же афганская граница рядом.
– Фигня все! – сердился геодезист. – Тут боевики сроду не появлялись. Потому как на этом участке вдоль границы непроходимые горы. Неудобно. Возьмите карту и посмотрите. Можно пограничников спросить, они вам то же самое скажут.
Марат уже изучил карту прилегающей местности и был полностью согласен с Дроздом. Просто он решил так построить беседу. Зайти издалека.

– А с этим туннелем сразу возникли чудеса! – выпалил Дрозд. – Дохлое место…
– Что вы имеете в виду, Николай Павлович?
– Видите ли, каждый инженер имеет свою ошибку глаза… но таких просчетов, как здесь, я давно не помню. Чертовщина какая-то! Этот туннель решили строить с двух сторон. Понимаете? Значит, должен быть стык.
– То есть?
– Ну, в определенном месте две проходческие бригады должны встретиться. А не вышло. Пришлось вносить поправки, то да се… Крику было! Паршин, начальник строительства, чуть меня не сожрал. Матерился, как последний грузчик! Но я делал все точно, голову даю на отсечение. Дрозд в геодезии не новичок. Меня вся страна знает.
– И все-таки ошиблись?
– Не знаю, как это объяснить. Для ориентирования подземной основы, оси туннеля, я использовал гирокомпас. Он дает максимальную точность. Можно, конечно, отклониться, но не настолько же?!
– Вы предполагаете, на гирокомпас что-то повлияло?

Дрозд долго молчал, смотрел мимо Марата, в даль, где в облачной дымке терялись очертания горных вершин. Потом тяжело вздохнул.
– Не знаю… Если скажу то, что думаю, вы меня за идиота примете. А врать не хочется.
– Рискните, – улыбнулся «Вагров». – Вдруг встретите в моем лице единомышленника?
Инженер окинул «эксперта» недоверчивым взглядом.
– Меня и так считают алкашом и бабником! Не хватало еще заработать репутацию сумасшедшего. А что мне делать, по-вашему? Вся моя жизнь проходит в командировках… Какая женщина станет терпеть такого мужика в доме? Я, между прочим, третий раз женат. И думаю, не последний.
– Курите?
Марат вытащил пачку дорогих сигарет, протянул геодезисту. Тот взял две штуки.
– Давно не баловался такими… Эх, бытие мое бестолковое! Питаюсь всухомятку, сплю где попало, а о горячем душе приходится только мечтать. Как тут без водки обойдешься?
Он зло пускал дым из ноздрей, молчал.

– Вы говорили что-то о гирокомпасе… – напомнил Марат.
– Да… Странное это место.
– Какое?
Дрозд повел рукой в воздухе.
– Это. Горы, туннель… и все такое прочее. Жутко мне здесь было. Я даже напился, когда уезжал.
– Почему жуткое?
– Чувствуется что-то такое… непонятное… Как будто за тобой постоянно наблюдают. Гирокомпас опять же… дал офигенную погрешность. Но ведь такого не бывает! Одним словом, я когда под землю спускался, не чаял выбраться поскорее. Вернее, даже не под землю, а внутрь горы… там сразу ледяная дрожь пробирала. Аж зубы стучали. Водка и то не помогала. Только вы не подумайте, будто я напивался на работе. Это потом, в вагончике… Выпить и отрубиться, чтобы кошмары не мучили.

– А что вас пугало? – спросил Марат. – Может, видели что-то? Или слышали?
Дрозд покачал головой.
– Если конкретно, то ничего… Не могу я этого объяснить. Вот, например, идешь вдоль высоковольтной линии, и вокруг тебя воздух гудит, потрескивает. А ничего не видно. Поле… понимаете? Так и в туннеле. Сейчас, конечно, все по-другому: внутри горы полно народу, техники, свет проведен, вентиляция. И все же… многим там становится не по себе. Почему? Кто знает?
Марат понял, что инженер рассказал все. Дальнейшие расспросы ни к чему не приведут.
– Спасибо вам, Николай Павлович, – сказал он, вставая. – Вы мне очень помогли.
– Надеюсь, – усмехнулся Дрозд. – А из-за чего взрыв произошел, я понятия не имею. Только геодезия тут ни при чем.

Побеседовав с геодезистом, Марат отправился в кишлак, где жили киношники. Надо было поговорить с Бахметом, но он решил сделать это завтра. Тем более, что режиссер оставался в медпункте. Господин «Вагров» заручился обещанием двух милиционеров, что Бахмет будет под строжайшим присмотром, завел мотоцикл и пустился в путь.
Горная дорога была ему не в новинку, а крутые повороты доставляли настоящее удовольствие. Два раза замерзшие солдаты проверяли у него документы, из чего Марат заключил, что подходы к туннелю надежно оцеплены. Кишлак лепился к горам, как птичье гнездо. Дома были обнесены сплошными каменными стенами в грязных потеках. Белить их будут позже, к лету. У дороги притулился к корявому дереву автобус. Видимо, траспортное средство съемочной группы. Один стоял возле туннеля, а второй здесь. Ну, правильно. Где ж ему быть-то?

Марат слез с мотоцикла и осмотрелся. Пожилая таджичка, переваливаясь, несла из арыка воду.
– Где тут живут приезжие из Москвы? – спросил Марат.
Она долго жевала губами, качала головой.
«Не понимает по-русски», – догадался Калитин и показал рукой на автобус. Женщина обрадованно кивнула, жестом показала, чтобы шел за ней. У большого забора она остановилась, переминаясь с ноги на ногу.
– Понял, – сказал Марат, улыбаясь как можно приветливее. – Спасибо.
Таджичка пошла дальше, а он пригнулся и нырнул в отверстие забора. На пороге дома стояла дородная тетка с платком на высокой прическе. Платок был яркий, в красные и желтые разводы. По двору лениво бродили овцы.

– Здравствуйте, – вежливо произнес Марат. – Я к вам. Из Москвы.
Женщина продолжала смотреть на него непонимающим взглядом. Теперь, приблизившись, он заметил, что ее глаза мокры от слез.
– Что-то случилось?
– Вы кто? – вместо ответа спросила она.
– Я к Ларисе Мельниковой, привез письмо от мужа. Могу я с ней поговорить?
– К Ларисе? – женщина чуть посторонилась, пропуская его в дом. – Меня зовут Глафира Дормидонтовна… Сухова, – представилась она.
– Очень приятно, – слегка поклонился Марат. – Алексей Юрьевич Вагров, знакомый Ларисы и Володи.
Он решил пока официально не представляться. Люди будут чувствовать себя свободнее, глядишь, и расскажут что-то интересное.

Глафира Дормидонтовна повела его в комнату, забитую ящиками и одеждой.
– Это наша с Ларисой комната, – сказала она. – Садитесь на ящик, больше некуда. Это все инвентарь. Тесно здесь, не повернешься. Я администратор, а Лариса – моя помощница.
Она замолчала и только шмыгала носом.
– Могу я…
– Чаю хотите? – перебила его госпожа Сухова.
– Не откажусь.
– Вам какой? Мы зеленый пьем.
– Давайте зеленый, – кивнул Марат.
Глафира Дормидонтовна шумно вздохнула, отчего ее пышная грудь соблазнительно всколыхнулась.
– Я сейчас…
– А где Лариса?
Марату показалось, что прорвало шлюзы, такой бурный поток слез хлынул из глаз дородной дамы.
– Ее.. ее не-е-ет… – захлебываясь, рыдала Глафира. – Пропа-а-а-ла Лари-и-са… сгинула-а-а…
– Простите? – не понял Калитин. – То есть как сгинула?
– И-исчезла она… Вчера еще была, а нынче… я проснулась… Ларисы не-е-т…

* * *

Галактика Эол. Далекое прошлое

Элакриэн проснулся. Все помещения «Этлона» вновь наполнились драгоценной, мерцающей золотистой воздушной средой. Тяжело выплывая из забытья, Тэлл слышал гудение машин, опускающих камеру. Когда она открылась, он все еще оставался неподвижным и безразличным ко всему. Таймер громко пищал, напоминая, что пилот должен полностью прийти в себя.
– Элакриэн, это Коэр, новый оператор. Как самочувствие?
С трудом пошевелившись, Тэлл шумно вздохнул.
– Слышу вздох. Как дела, Тэлл?
Коэр впервые сидел за операторским пультом и волновался, поэтому его голос звучал не слишком ободряюще. Стоявший рядом Ариуэй, самый «старый» оператор станции, понимающе улыбнулся. Однако и он чувствовал легкое волнение. Они не могли допустить потерю еще одного пилота, еще одного жителя Хелиоса, которых оставалось все меньше. Ни в коем случае!
– Все в порядке, Коэр, – отозвался Элакриэн.
– «Этлон» у цели. Мы видим у себя на экране его и «Эрбор», – поспешно сообщил оператор. Пожалуй, слишком поспешно. Ариуэй мягко положил руку на плечо своего помощника.
– Будь на связи, – уже спокойнее сказал новенький.
– Да, Коэр.

Наконец Элакриэн смог подняться и сесть в лифт, который мгновенно доставил его в кабину управления.
– Включи «мажекс», – распорядился Тэлл, и бортовой компьютер «Этлона» тут же исполнил команду хозяина. Космос «ворвался» внутрь корабля. «Вот он»… – мысленно отметил Элакриэн, увидев «Эрбор». Его сердце болезненно сжалось. На фоне множества далеких звезд гладкое голубовато-зеленое «тело» «Эрбора» казалось огромной застывшей глыбой льда. Тэлл увидел Теуатль – капризное солнце, которому поныне поклоняются ацтланы, – и красный шар Ацтланики. Коэр молчал. Ариуэй заранее предупредил его о том, что важные сообщения не следует делать сразу после пробуждения пилота. Надо дать ему возможность самому увидеть картину космоса и только потом уточнять обстановку. Сложная сеть удаленных спутников-наблюдателей обеспечивала операторам возможность видеть происходящее в любом заданном районе космоса. Разумеется, если это в пределах их сектора галактики.

– Тэлл, тебе решать, как поступить с «Эрбором», – сказал Ариуэй, когда почувствовал, что время пришло.
Его слова нарушили тягостное молчание.
– Да, Ари. Я понял.
Элакриэн переключил «мажекс» на режим плотного сканирования. Невидимые лучи пронизывали «Эрбор», позволяя видеть, что там внутри. Груз золота на борту корабля оказался нетронутым. Манфи… Как ни старался, Тэлл не обнаружил никаких следов ее присутствия.
«Каким образом «Эрбор» мог оказаться здесь?» – удивлялся он.
Оставался еще один шанс узнать хоть что-то – просмотреть записи «кассиореса», установленного на «Эрборе». Так назывался сверхчувствительный и точный прибор, в сердцевине которого «жили» своей особенной жизнью кристаллы. Они умели не только чутко воспринимать и надежно хранить информацию, но еще и общаться с пилотами и себе подобными прохладными, прозрачными собратьями в аналогичных приборах. На близком расстоянии можно было осуществить связь между памятью кристаллов с обоих кораблей. Возможно, там хранится разгадка случившегося с Манфи.

Элакриэн задействовал пульт коммуникации, обратившись к «кассиоресу» «Этлона». Он потребовал установить связь с аналогом на «Эрборе», надел на голову прозрачный эластичный шлем-приемник и приготовился к сеансу трансляции запечатленных образов. Некоторое время он сидел с закрытыми глазами, сосредоточившись, пока не увидел внутренние помещения «Эрбора». «Как темно! Плохо…» – мысленно отметил Тэлл. Очень некстати он подумал о том, что «Эрбор» – корабль Манфи. В груди родилась тоска… Элакриэн невольно открыл глаза. Он сидел в мягком кресле «Этлона» и видел перед собой голографическую картину космоса, услужливо построенную «мажексом». Связь между кристаллами обоих кораблей нарушилась. Рассердившись на самого себя, Элакриэн резко снял шлем и вскочил с кресла. Теперь надо было начинать все с начала.

Подавив вспышку гнева, Тэлл сел на прежнее место, приготовился восстановить связь и закрыл глаза. Ему хотелось сохранить «Эрбор». У Тэлла не было времени анализировать свои намерения, иначе он понял бы, что ему слишком дорого все, что связано с Манфи. «Если бы я смог каким-то чудом включить бортовой компьютер «Эрбора»!» – думал он. Тэлл снова увидел кабину управления «Эрбора», главный компьютер. Яркая вспышка откинула его назад, расслабленное тело резко дернулось. Однако пилоту удалось сохранить спокойствие, и связь не прервалась.
– Кто здесь? – воскликнул Элакриэн и вспомнил, что он всего лишь наблюдатель, который просматривает память кристаллов.
Тэлл напряг все свое внимание, но не смог уловить никаких признаков постороннего присутствия на борту «Эрбора». Корабль был необитаем. Вспышка, на которую среагировал Элакриэн, – всего лишь след уничтоженной памяти кристаллов. Сомнений больше не осталось: Манфи погубил чей-то злой умысел. А это вызов не только Тэллу, который любил ее всем своим страстным, нетерпеливым сердцем. Это вызов каждому жителю Хелиоса.

Что он мог сделать?! Виртуальное присутствие на «Эрборе» начинало угнетать его. Пожалуй, так он ничего не сможет изменить. «Я должен придумать способ оживить компьютер Манфи!» – решил Элакриэн.
Снимая шлем, он продолжал размышлять, как ему следовало поступить. Он ужасно устал. Затекшее тело неприятно ныло. Глянув на табло отсчета времени, Тэлл почувствовал себя несколько сбитым с толку. Неужели сеанс виртуальной связи продолжался так долго?! Элакриэн понимал, что обязан принять решение. В таких случаях он использовал неписаное правило: думать о себе, как о постороннем пилоте, который мог попасть в похожую ситуацию. Он не должен ошибиться. Кроме того, Элакриэн боялся упустить какую-то мелочь, способную натолкнуть его на правильную мысль: что случилось с Манфи и почему «Эрбор» оказался неподалеку от Ацтланики.

Самым первым побуждением Тэлла стало желание отправиться на «Эрбор» самому, осмотреть его как следует, наладить при помощи «кассиоресов» связь и восстановить в памяти компьютера информацию, необходимую для управления кораблем. «Этлон» и «Эрбор» были из одной серии, и их устройство совпадало до мельчайших деталей.
– Воздушная среда «Этлона» на десять процентов истощена, – любезно сообщил автоматический контролер режимов жизнеобеспечения.
Тэлл уже видел показания приборов и знал, что процент содержания золота в воздухе заметно упал. Значит, скоро он будет ощущать дискомфорт. Никто не мог знать, что «Этлон» пробудет в космосе намного дольше, чем планировалось.

Элакриэн потянулся к плоской ажурной подставочке, на которой стоял нюхательный прибор, взял его и несколько раз вдохнул мельчайший золотой порошок. По телу растеклось приятное тепло. Он отключил «мажекс», вошел в лифт и поднялся в свой кабинет.
Огромная черепаха смотрела на него янтарными глазами. Тэлл сел на ее широкий панцирь и задумался. Могло оказаться, что на «Эрборе» выведено из строя что-нибудь еще, и тогда он рисковал оказаться в затруднительном положении. Вдалеке от Хелиоса Элакриэн не мог рассчитывать получить помощь. В случае неприятностей под угрозой окажется его жизнь и судьба обоих кораблей. Тэлл прекрасно осознавал, что в данный момент он может надеяться только на свои собственные силы. Решение пришло неожиданно. Он пошлет на «Эрбор» робота! Легкость, появившаяся вслед за тем, как его посетила эта мысль, свидетельствовала о том, что он поступает правильно.

Элакриэн нажал несколько скрытых клавиш на панцире черепахи, и правая стена кабинета с легким жужжанием раздвинулась. В нише за ней стояли три робота. Элакриэн крайне редко пользовался их услугами. Они чем-то напоминали черепах: черные и гладкие фигуры с оболочками-панцирями на спине, сложив перед собой четыре манипулятора, ожидали приказаний. Их глаза светились тем же «живым» янтарным огнем, что и глаза золотой черепахи в кабинете Тэлла. Роботы могли выполнять множество функций; они подчинялись не только сложным системам сигналов, но и голосовым командам. Любой из этих троих, находясь в подчинении главного бортового компьютера, мог справиться с управлением космическим кораблем и заменить пилота.

«Медлить незачем», – подумал Тэлл, принимаясь за работу. В нижних помещениях «Этлона» золотистая среда была не столь насыщенной, как в верхнем ярусе корабля, где пилот проводил много времени. Процент ее пригодности упал ниже нормы. Элакриэн испытывал легкую слабость и периодически вдыхал золотистый порошок. Подготовкой челнока – небольшого летательного аппарата, которых на борту «Этлона» имелось пять, – занимался робот. Тэлл заодно проверял точность его реакций. Он так увлекся, что забыл обо всем, кроме дела. Впервые за долгое время он был почти счастлив. Находясь в сильном возбуждении, Элакриэн забывал вдыхать порошок. Он не замечал слабости. Иногда мысль о том, что он плохо заботится о своем теле, приходила ему на ум и вызывала легкое чувство вины. Но Тэллу некогда было заострять на этом внимание. Он спешил. Наконец, робот сообщил, что все готово к перелету на «Эрбор».

Элакриэн с трудом добрался до лифта и вдохнул полной грудью насыщенный золотом воздух. Ощутив головокружение, он прислонился к стенке хрустальной кабинки. Лифт почти мгновенно доставил пилота в кабину управления. Тэлл аккуратно сел в удобное кресло и расслабил мышцы, медленно приходя в себя. Таймер в его перстне отсчитывал время, отпущенное им самому себе на небольшой отдых. Перед глазами стояла густая тьма. Пилот провалился в короткий и тревожный сон, из которого его вывел пронзительный писк таймера.
– Пора отправлять челнок!
Элакриен даже не заметил, что думает вслух.
Включилась связь с межгалактической станцией Хелиоса.
– Тэлл, как дела?
Взволнованный голос оператора окончательно привел пилота в чувство.
– Очень устал, – признался Элакриэн. – Челнок с роботом на борту готов к отправке на «Эрбор». В воздухе «Этлона» низкая концентрация золота. Среда истощается, а резерв исчерпан.
– Плохо, – огорчился Коэр. – Постарайся ускорить работы. По нашим расчетам арумия должно хватить на полет в пределах одной галактики. Увы, ты не сможешь позволить себе камеру пассивного присутствия, но крепкий сон, когда оба корабля лягут на курс к Хелиосу, будет вполне уместен.
– Да, Коэр. Понял.

Тэлл отдал компьютеру приказ использовать последнюю порцию арумия. Золотистая среда кабины управления снова стала комфортной.
Челнок стартовал и благополучно достиг «Эрбора». Долгие часы, проведенные за работой, пролетали незаметно для Тэлла. Наконец, все наладилось. Робот, подчиненный командам главного бортового компьютера «Этлона», принял управление кораблем Манфи. «Этлон» и «Эрбор», увеличивая скорость, возвращались на Хелиос, – планету мудрых и высокоразвитых существ, которым осталось сделать всего несколько решающих шагов для постижения самых сокровенных тайн Вселенной. Теперь Тэлл Элакриэн, пилот «Этлона», мог позволить себе отдых. Он вернулся в свой кабинет, лег на мягкое ложе и закрыл глаза. Он думал о Манфи…

Планета Земля, Памир

Снежные шапки гор, залитые полуденным солнцем, выглядели просто сказочно. Илья Вересов нигде больше не видел такой сверкающей белизны и такого ярко-синего неба.
– Хочу домой, в Москву, – бубнил Голдин. – Надоело все.
Они сидели на большом гладком камне и разговаривали.
– Да ты посмотри, красота какая! – говорил ему Илья. – А что в Москве? Дома, гранит, асфальт… и повсюду люди суетятся, как муравьи.
Но Голдин упрямо твердил свое.
– Думаешь, горы лучше? Одни камни, скалы и ледники. И пустота… Как можно это любить?
– Эх, Жека! Ничего-то ты не понимаешь! – вздохнул Вересов.
– Хочу в Москву.
– Ну, черт с тобой, езжай…
К ним подбежал запыхавшийся Саворский.
– Ребята! В туннеле взрыв! Сегодня база связывалась со строителями… Вот.

Илья некоторое время молча смотрел на него. Смысл сказанного не доходил до его сознания. Первым опомнился Голдин.
– Как? Почему? – удивился он.
Виталик пожал плечами.
– Никто пока не знает.
– Жертвы есть? – спросил Вересов.
– Говорят, есть. Предположительно два человека.
– Вот так, Жека! Никуда ты не поедешь, – Илья повернулся к Голдину. – Во всяком случае ни сегодня, ни завтра. Дороги наверняка оцеплены. Думаю, скоро милиция и здесь появится. Будут расспрашивать.
Голдин аж подпрыгнул от возмущения.
– А я при чем? Откуда я знаю про взрыв? Чего меня расспрашивать?
– Как чего? – усмехнулся Вересов. – Вот ты откуда здесь появился? Чем занимаешься? От нашей базы до строительства рукой подать.
– Я… из общины.
– Это ты так говоришь. Может, ты диверсант! Заложил взрывчатку в туннеле, потом убежать хотел. Но не повезло. Попался в капкан!
Он оглушительно захохотал.

– Маразм! – завопил Голдин. – Ты, Илья, издеваешься надо мной! Зачем бы я тогда около лагеря крутился, если я диверсант? Я бы другую дорогу нашел.
– Так ведь ты не знал, что Федя капканы расставил.
У Голдина был такой растерянный вид, что Виталик не выдержал и тоже засмеялся.
– Да ну вас! – обиделся Женя. – Нашли, чем развлекаться. Разводняк устроили… Там несчастье, люди погибли, а вы…
Но Вересов уже его не слушал. Он думал о золоте. Маркова забрал вертолет, и теперь о самородке никто не знал. Кроме Ильи и Саши Аксельрода. Говорить об этом или не говорить? С одной стороны, золото не имеет отношения к взрыву в туннеле, а с другой… Кто знает?
– Надо нашим сообщить, – сказал он. – Потапенко и Аксельроду. Пусть спускаются сюда, в лагерь. Иди, Виталик, скажи, чтобы на следующем сеансе связи им обязательно передали. Нам все равно придется задержаться.
– На сколько?
– Не знаю. А у них продукты кончаются.
Саворский нехотя поплелся к большой палатке, где находилась радиостанция.

– Почему мне так не везет? – сокрушался Женя. – Жена с негром убежала, с работы уволили, денег нет, мать пилит днями и ночами! Хотел в горах спрятаться. И тут не вышло! Такие маразматики собрались в этой общине, что легче повеситься, чем с ними сутки провести. Что за жизнь?! А?
Вересов поскреб заросший подбородок и улыбнулся.
– Нет, ты послушай, – не унимался Голдин. – Решил я убежать от них, так поди ж ты! В капкан угодил! Хорошо, что вы рядом оказались. Вот скажи, Илья, кто-нибудь из ребят попадался в Федькины капканы?
– Ну… вроде нет.
– Вот! – Голдин многозначительно поднял кверху указательный палец. – То-то и оно! А я сразу напоролся. Чуть ногу не потерял.
– Не преувеличивай, – засмеялся Вересов. – У нас вон Марков в расщелину свалился, ногу сломал. Всякое бывает.
Женя обхватил голову руками и застонал.
– Не-е-ет… Это другое. У людей случайности происходят, а у меня – закономерности. Понимаешь, в чем разница? Не успел я домой собраться, в Москву, как на тебе! Взрыв в туннеле! Ни много ни мало. И сиди теперь, дорогой Женя, кукуй здесь до второго пришествия. Скажешь, это нормально?

Вересов задумался.
– Знаешь, Жека, нам в этом походе тоже не везет. Прямо рок какой-то преследует. Гоша травму получил, перед этим… голуб-яван банки консервные распотрошил. Потом мы под камнепад попали. Чудом живы остались. Не ты один пострадал.
И это Илья еще не сказал ни о самородке, ни о мертвеце, который в горах свалился к ним вместе со снегом. Но Голдин был твердо убежден в своем первенстве по части неудач.
– Все равно… – твердил он. – Вам до меня далеко. Ты со своей Варькой живешь еще?
– Сам не знаю. Наверное, нет. Я ушел от нее.
– Вот видишь! – обрадовался Женя. – Ты сам ушел. Поэтому тебе не обидно. А моя… да что говорить! – Он сердито махнул рукой. – Ты в другой раз жениться будешь?
Илья пожал плечами. О женитьбе он не думал. Голдин истолковал его жест по-своему.
– Правильно. Не знаешь! А мне жениться нипочем нельзя! Обязательно стерва попадется. Хоть во второй раз, хоть в пятый. Я вообще с бабами больше связываться не буду. От них с ума сойдешь! Придется с мамашей жить.
– С мамашей тоже неплохо, – согласился Вересов.

Они замолчали и думали каждый о своем.
– И когда теперь эта милиция приедет? – не выдержал Женя. – Что же, мы должны сидеть и ждать?
– А что еще делать? Ждать, конечно. Может, они до нас к вечеру доберутся, а может… прямо сейчас.
– Черт!
– Ладно, не кипятись. Куда тебе спешить?
После обеда в лагерь явились два милиционера, голодные, грязные и злые. Они приехали на мотоцикле, который им пришлось оставить в небольшом лесу у дороги.
– К вам не доберешься! Чуть ноги не поломали.
Милиционеры поговорили с каждым по отдельности и попросили дня два-три никуда не отлучаться. Спрашивали они у всех одно и то же. Не видел ли кто посторонних, отлучался ли кто-нибудь из лагеря в прошедшие трое суток. Посторонних никто не видел. А отлучился только один человек – Гоша Марков, которого на вертолете отправили в больницу. Милиционеры сердились, что им придется по камням добираться до мотоцикла, а потом еще и ехать по разбитой дороге. Они задавали свои вопросы только по обязанности. Вересов не заметил ни у одного из них хотя бы искорки интереса. Поэтому сказал то же, что и все.

Стражи порядка покинули лагерь уже в сумерках.
– Что ж ты им, Федя, про голуб-явана не рассказал? – потешались альпинисты над завхозом. – Надо было доложить, сколько он у тебя банок с консервами украл.
Тот добродушно огрызался.
– Отстаньте, черти! Хотите из меня посмешище сделать?
– Какой тут смех? Тут самое настоящее хищение! Сколько ты орал на всех? Пусть бы милиция разбиралась. И про капканы надо было рассказать. Может, они бы у тебя опыт переняли!
Капканы и консервные банки были гвоздем программы и за ужином, который сопровождался оглушительными взрывами хохота.
– Хватит вам! – возмущался завхоз. – Дурачье! Что вы жрать будете, если я это дело пущу на самотек? Я отвечаю за продукты. А вам бы только посмеяться!

Ночью, лежа без сна, Вересов думал о золоте. Правильно ли он поступил, что промолчал? Но… его ведь об этом никто и не спрашивал.
– Илья… – Голдину тоже не спалось. – О чем ты думаешь?
– Ни о чем.
– Наверное, Варьку свою вспоминаешь.
Вересов фыркнул.
– Делать мне нечего!
– Она у тебя красивая… А сколько ты можешь без женщины обходиться?
– Сколько надо, столько и могу.
– Врешь!
– Да спи ты! – рассердился Илья.
Но Голдин ничуть не испугался.
– Знаешь, что мне пришло в голову? Я только сейчас вспомнил… У нас в общине говорили про взрыв в туннеле. Точно. Они вечно всякую чушь несли!
– Какую чушь?
– Ну… там же это… кино снимали. Как раз про взрыв. Специально из Москвы приехали. Чтобы все было точь-в-точь как наяву.
– Ты откуда знаешь? – насторожился Вересов.

В его памяти возникла женщина, набирающая воду из ручья. Она тоже говорила о фильме. Съемочная группа приехала из Москвы снимать эпизод катастрофы в туннеле. Как он мог забыть?
– У нас Витек очкастый соль рассыпал, – хихикнул Женя. – Пришлось ему к строителям топать.
– Зачем?
– Так за солью же! До них он, правда, не дошел. Соль ему тут дали.
– А-а! Он мне еще о тебе рассказал. Длинный такой…
Вересов вспомнил долговязого парня, которого они с Костромой привели в лагерь. Черт, как он мог выпустить из виду?
– Витек и разболтал нашим про туннель, про кино. Они сразу всполошились.
– Постой… ты же говоришь, Витек до строителей не добрался. Откуда же он…
– Ему про съемки тут сказали! – перебил Голдин. – У вас в лагере.
– Понятно. А почему в общине разволновались?
– Так они же с приветом! Выдумывают, что попало!
– И все-таки.
– Ой, до такого нормальный человек не додумается. Они там считают, будто мысли материальны. И что если в туннеле снимать кино про взрыв, то… может произойти настоящий взрыв. Представляешь?

Продолжение следует...

Автор: Наталья Солнцева

Официальный сайт Натальи Солнцевой
О тайнах говорить никогда не скучно. Тем более писать книги.
Наталья Солнцева - самый таинственный автор 21 века. Тонкая смесь детектива, мистики, загадок истории и любовной лирики...