Слеза полдневного светила. Часть 1. Глава 25

Наутро после съемок строители обнаружили Бахмета. Замерзший, дрожащий, в изодранной грязной одежде, он выглядел ужасно. – Валерий Михайлович! – подбежали к Изотову два проходчика. – Пропавший нашелся! Ну, режиссер этот. – Живой? – Слава Богу, жив. Но замерз сильно. И вообще… чумной какой-то. Не разговаривает. Мы его в медпункт отвели.

У Изотова отлегло от сердца. Главное, не случилось самого страшного, и теперь ему не придется отвечать. Паршин все еще болел, и ответственность за людей и ход строительства лежала на Валерии.
– Где он был? – спросил инженер.
Проходчики переглянулись и развели руками. Они не знали.
– Мы утром, еще в сумерках, шли на работу… Глядим – кто-то бредет, еле-еле. Шатается, как пьяный. Думали, это Степаныч, электрик, «заложил» как следует после ночной смены. Ну… окликнули. А он не отвечает. Подошли поближе… видим, чужой. Стали расспрашивать, а он молчит, только глазами сверкает. Поняли, что не в себе мужик. Принюхались, вроде трезвый. Взяли его под руки – и в медпункт. Все…
– Вы уверены, что это режиссер?
Рабочие снова переглянулись.
– Кому еще быть-то? Раз не наш, значит… он. Вчерась потерялся, говорят. А кто ж это тогда?
– Ладно, идите, – махнул рукой Изотов. – Я сам разберусь.

Он быстро зашагал в медпункт. Возле больного сидел врач, измерял давление.
– Привет, Костя, – поздоровался Изотов. – Что тут у тебя?
– Да вот, заблудший явился, – обернулся врач. – И где его всю ночь носило?
Инженер сразу узнал Бахмета. Это действительно был он, небритый, бледный, с ввалившимися щеками.
– Что с ним?
– Спит. Я ему укол сделал.
Изотов подошел и сел на свободный край скамейки. Бахмет хрипло дышал, его веки нервно подрагивали.
– Рассказал, что случилось? – спросил инженер.
– Нет. По-моему, он в состоянии сильнейшего стресса, – вздохнул врач. – Даже не понимает, что от него хотят. Плюс переохлаждение организма. А так… вроде все остальное в порядке. Голова цела, руки-ноги тоже. Никаких сильных ушибов на теле нет. Думаю, через пару дней будет здоров.

– Когда с ним можно поговорить?
Врач немного подумал.
– После обеда. Он выспится, отдохнет…
– Хорошо. После обеда я приду, – сказал Изотов. Какая-то смутная мысль не давала ему покоя. – Знаешь что, Костя, не оставляй его одного. Побудь рядом.
– Да я и сам собирался…
– Не отходи от него ни на шаг! – строго приказал инженер. – Ты понял?
Костя растерянно кивнул.
Изотов вышел из медпункта в прескверном расположении духа. Что-то в случае с исчезновением Бахмета настораживало его. Где режиссер был всю ночь? Почему не откликался, когда его звали?

К десяти утра приехали каскадеры во главе с Борисом продолжать поиски. Обрадовались, узнав, что Бахмет нашелся живой и здоровый.
– Мы его заберем, – предложил Борис. – У вас и так забот хватает.
Но Костя оказался категорически против.
– В крайнем случае, завтра, – сказал он. – Вашему режиссеру нужна медицинская помощь.
– У нас тоже есть врач.
– Нет, – решительно возразил Костя. – Пока я за него отвечаю и должен быть спокоен. Увижу, что он в порядке, тогда забирайте.

Время до обеда тянулось долго. Несмотря на начало апреля, дул холодный ветер, разгоняя облака. Ночью подморозило, и теперь, на солнце, все таяло, капало и журчало. Между камней пробивались веточки арчи, зеленела первая травка.
Изотов еле дождался трех часов, когда Бахмет должен был проснуться.
– Ну, можно с ним поговорить? – шепотом спросил он у Кости, который стоял и курил у двери в медпункт.
– Попробуй, – с сомнением ответил врач. – По-моему, он еще не очухался.
Инженер вошел и уселся возле пострадавшего. Тот выглядел измученным; тяжелые красные веки еле поднялись, когда он взглянул на Валерия.

– Дмитрий Лаврентьевич, вы можете говорить? – спросил Изотов, сдерживая внутреннюю дрожь, которая началась сразу, как только он опустился на скамью.
Бахмет чуть шевельнул головой.
– Что с вами случилось? Вы заблудились в туннеле?
Режиссер молча смотрел на Изотова. Постепенно его лицо прояснялось.
– Да… – прошептал он, с трудом шевеля губами. – То есть нет… не помню. Я… вышел…
– Куда? Куда вы вышли? – наклонился к нему Валерий.
Бахмет силился вспомнить и не мог.
– Когда погас свет, вы были в туннеле?
Режиссер кивнул.
– Кажется… Мне стало… нехорошо… Закружилась голова. Потом… я захотел выйти на воздух и… пошел…

Изотову приходилось с трудом вытягивать из него каждое слово. Выяснилось, что Бахмет все-таки вышел из туннеля, потом побрел, куда глаза глядят, потом… заблудился между камней. Ночь он провел под открытым небом, не понимая, где он и куда идти. Холод окончательно отшиб у него всякое соображение. Утром какие-то люди помогли ему добраться до медпункта. Так ничего толком и не выяснив, инженер решил поговорить с врачом.
– Что ты об этом думаешь? – спросил он.
– Ко мне несколько раз обращались проходчики, жаловались на дурноту и головокружение. Это состояние возникало у них именно в туннеле, – немного поразмыслив, сказал Костя. – Наверное, с Дмитрием Лаврентьевичем произошло нечто похожее. Он почувствовал себя плохо, вышел наружу, потерял ориентацию и заблудился. Что-то у вас там творится. Может, газ просачивается? Когда концентрация маленькая, все хорошо, а если количество газа в воздухе возрастает, то…

– Но ведь мы все там были! – перебил его Изотов. – И я, и женщины, и остальные киношники. Никому ничего.
– Не знаю, – вздохнул врач. – Может, у него сердце слабое или астма. Мало ли что? Я пытался расспрашивать, но у него такой стресс… Лучше оставить человека в покое на некоторое время. Вернется к себе в Москву, пусть там и лечится. Я вообще по специализации хирург-ортопед, ты же знаешь.
Инженер попросил у Кости сигарету, закурил.
– Да, скверная история, – пробормотал он. – Ребята из съемочной группы хотят забрать Бахмета. Когда это будет возможно?
– Не раньше завтрашнего утра.

Изотов бросил недокуренную сигарету и пошел к себе. Хотел прилечь на полчаса. Он уже вторую ночь не спал. Но сон не шел. Странное волнение все больше овладевало Валерием. Пришлось встать и идти в туннель. Там все было спокойно. Электрики устранили повреждение кабеля, дневная смена подгоняла тюбинги; вдали, в темной глубине, стучали отбойные молотки. Изотов нервничал.
– Валерий Михайлович! – окликнул его бригадир электриков. – Тут вот какое дело… По поводу аварии. Кто-то кабель перерубил. Я даже удивился. Может, это во время съемок? Они там взрыв устраивали, осколок какой-нибудь полетел. А?
– Это же все бутафория! – разозлился инженер. – Фейерверк! Дым, огонь – все не настоящее. Понимаешь? Какой осколок? Не боевые же гранаты взрывали?
– Ну, я не знаю… – смутился электрик. – Вам виднее. Только кабель был перерублен. Я доложил, а вы уж меры принимайте.

Настроение Изотова окончательно испортилось. Он слонялся по туннелю туда сюда, разговаривал с рабочими, о чем-то думал. Тревога не проходила. Она нарастала. «Кто и зачем повредил кабель? – спрашивал себя Валерий. – Паршин не пускал киношников в туннель и правильно делал. А я поддался на уговоры Ларисы, и вот нате!» Инженер уговаривал себя, что ничего страшного, в сущности, не случилось. Ну, погас свет, режиссер заблудился… Ведь все обошлось! Аварию устранили, человек нашелся. Все в порядке! Работа идет, как обычно.
Однако предчувствие беды не отступало. Изотов находился в туннеле по позднего вечера. Пока у Панчука не лопнуло терпение.
– Идите отдыхать, Валерий Михайлович! – сердито сказал он. – Вы посмотрите на себя! Бродите тут, как с креста снятый. Куда это годится? Сляжете, как Паршин, тогда стройка и вовсе без присмотра останется. Идите ради Бога!

Инженер посмотрел на часы. Было начало первого ночи. Он развернулся и пошел к выходу. Когда добрался до своего вагончика, ощутил смертельную, нечеловечскую усталость. Не успев раздеться, свалился на койку и захрапел. В эту ночь все спали очень крепко. Глухой звук и прокатившийся по скалам толчок особо никого не напугали. Обычное землетрясение… каких случается по два-три в сутки. Просыпаться начали от криков.
– Валерий Михайлович! Вставайте!
Изотов вскочил. Кто-то громко стучал в окно. Он, полусонный, выглянул. За окном бледное, перекошенное лицо Бориса было страшно. Каскадер махал ему руками.
– Беда! В туннеле…

Валерий не дослушал. На ватных ногах выскочил наружу. К туннелю бежали люди, на ходу что-то кричали друг другу.
– Что? – гаркнул инженер, хватая Бориса за плечо.
– Взрыв! Там… – каскадер указал в сторону туннеля. – Скорее!
У портала туннеля медленно оседала пыль. Пахло каменной крошкой и дымом. Света внутри не было.
– Люди живы? – заорал Панчук, подбегая к Изотову. – Кто-нибудь выходил? Ночная смена…
– Фонари давай! – одними губами прошептал инженер.
Ему казалось, что он все еще спит и видит страшный сон. Сейчас он проснется…

Ирочка любовалась своим маникюром. Ради него она час провела в салоне красоты. И вообще, сегодня она была особенно привлекательна. Мини-юбка обтягивала стройные, тугие бедра, блузка соблазнительно просвечивала, а большие яркие губы Ирочки призывно улыбались. Посетители обращали на нее внимание, рассыпали комплименты. И только господин Калитин равнодушно прошел мимо.
– Привет, – небрежно бросил он, едва подняв на нее глаза.
Проклятие! Ирочка стиснула зубы, чтобы не расплакаться при всех.
Фотостудия процветала. От клиентов отбоя не было, и рабочий день приемщицы проходил напряженно. Ирочка негодовала. Она сюда не вкалывать пришла! Ее цель – женить на себе Марата Анатольевича. А получалось наоборот. С Калитиным она почти не встречалась, зато работать приходилось, не поднимая головы. Хозяин «Профиля» не замечал страданий Ирочки. Или делал вид, что не замечает. Ему то и дело звонили какие-то женщины, с которыми он весьма игриво разговаривал и даже назначал свидания. Он не собирался скрывать этого от Ирочки. Правда, в последнее время он все больше внимания уделял противной докторше.

– И почему я не пошла после школы в мединститут?! – сокрушалась Ирочка за ужином, когда они с мамой обсуждали текущие дела. – Никогда не угадаешь, чего этим мужикам надо!
– Ничего, – утешала ее мама. – Ты от своего не отступай. Мужчин надо брать измором! Они нынче квелые какие-то стали. Экономическая ситуация их подкосила. И днем, и ночью приходится инициативу брать на себя.
Ирочка обиженно вздыхала.
– Чем я не хороша?
Она не отчаивалась, но держать себя в руках ей становилось все труднее и труднее. Вот и сегодня ее старания не увенчались успехом. А явись эта круглолицая мадам Закревская, все было бы по-другому. Марат Анатольевич смотрел бы на нее ласковым взглядом, угощал шампанским, а потом отвез бы на своей машине домой. И что он в ней нашел? Этот вопрос возникал у Ирочки не в первый раз. Но опять остался без ответа. «Поведение мужчин не поддается никакой логике», – сказала она себе.

Господин Калитин сидел в своем кабинете, погрузившись в раздумья. Чем больше он вникал в жизнь Данилы Ревина, тем менее понятным становилось поведение бизнесмена. Оказывается, партнеры «Роскомсвязи» уже кое-что пронюхали и устроили Ревину серьезные разборки. Но Даниил Петрович и не подумал ничего менять. Он наотрез отказался давать какие-либо пояснения, то есть попросту послал господ предпринимателей к черту. Это было не только неразумно, это было смертельно опасно. Словом, Ревин вел себя как самоубийца.
– Что бы сие могло значить? – пробормотал Марат. – Похоже, наш Данила окончательно рехнулся. Если он немедленно не примет меры к стабилизации финансового положения фирмы, ему конец.

В дверь просунулась кокетливая головка Ирочки.
– Вас к телефону, Марат Анатольевич! – проворковала она, зазывно улыбаясь. – Подойдете?
– Переключи, пожалуйста, – ответил Калитин. – Я здесь поговорю.
Ему не хотелось отвлекаться. Мысли только начали складываться в более-менее стройную картину, как кто-то позвонил. Марат нехотя снял трубку.
– Алло?
– Это вы, господин Калитин?
Голос звонившего был смутно знакомым.
– Я. С кем имею честь говорить?
– Вы меня, наверное, не помните… Я Мельников. Владимир Мельников. Мы у вас в офисе ремонт делали года четыре назад.
– Извините…
– Конечно, не помните, – расстроился говоривший. – Я так и знал. Вы мне тогда еще телефон свой дали, велели звонить, если что.

Марат вспомнил. Мельников! Бригадир ремонтников, которые работали у него в агентстве «Барс». Неужели прошло уже целых четыре года?
– А, Владимир! Теперь понятно. Как вы меня нашли?
– Я ходил к вам в агентство… но там мне сказали, что вы переехали, и дали новый телефон. Помогите мне, Марат Анатольевич! У меня… жена пропала.
Калитину стало смешно. Когда мужья разыскивают пропавших жен, это в большинстве случаев тривиальнейшая вещь: дама сбежала или с любовником, или к любовнику. И никого не предупредила. Зачем лишние хлопоты, выяснения?
– Видите ли, я больше не занимаюсь частным сыском, – объяснил Марат. – Так что…
– Не отказывайте мне! – взмолился Мельников. – Милиция не станет разыскивать Ларису. У них такие дела тянутся годами.
– У вашей жены был другой мужчина? – спросил Марат. – Вы уверены, что ее нужно искать?

Мельников закашлялся. Он явно нервничал.
– Понимаю, на что вы намекаете, – хрипло произнес он. – Нет, у Ларисы никого не было. И вообще, дело не в этом. Она устроилась на новую работу, где приходилось ездить в командировки.
– Что за работа?
Калитин не собирался разыскивать никакую Ларису, он не хотел вмешиваться в жизнь Мельниковых. Но продолжал расспрашивать. Интуиция сыщика подсказывала ему, что этот разговор не случаен.
– В школе мало платят, а у нас долги, – ответил Владимир. – Я, как назло, руку сломал... Вот ей и пришлось устроиться разнорабочей на киностудию.
– Куда? – удивился Марат.
– На киностудию «Дебют». Может, слышали?
Марат понял, что не ошибся. Мельников позвонил ему не случайно. «Дебют»… Кажется, это название уже где-то мелькало. Не в связи ли с делом Ревина?
– Подождите минуточку, – сказал Марат.
Он начал лихорадочно перелистывать блокнот. Так… проходческая фирма, проект туннеля в Таджикистане… Есть! Киностудия «Дебют», еще один получатель денег от «Роскомсвязи».

Калитин почувствовал, как у него пересохло в горле. Он не обратил особого внимания на киностудию, решив, что это некий побочный адресат финансовых вложений господина Ревина. Ну, захотелось дяде помеценатствовать! Уж больно не вязалось – строительство туннеля и кино.
– Все не случайно в этом мире… – пробормотал Марат.
– Что?
– Нет-нет, это я так… не обращайте внимания… Вы говорили о командировках?
– Да, – обрадовался Мельников. Он понял, что ему помогут. – Лариса уехала в командировку, и до сих пор от нее ни слуху, ни духу. Не пишет, не звонит… Я начал беспокоиться. Позвонил к ним в офис, но со мной там не захотели разговаривать. Пришлось идти. Это рядом с метро «Авиамоторная». Оттуда меня и вовсе выгнали, просто в шею вытолкали! Как мне узнать, где Лариса? Когда она вернется?

– Это ее первая командировка?
– Нет. Она уже ездила, но быстро возвращалась.
– А куда? Жена вам говорила?
Мельников молчал, вспоминая.
– В Геленджик… и еще куда-то, – ответил он. – Я забыл.
– Когда Лариса уехала последний раз?
– Не так давно… в феврале.
– А сейчас начало апреля, – сказал Марат. – Может, вы зря панику подняли? От нее были какие-нибудь известия?
Мельников ощутил неловкость. Его доводы выглядели неубедительно.
– Были… – признался он. – Письмо.
– Откуда?
– Ой… такое трудное название. Ка… Калаихум, кажется. Да, вроде так. Она написала из Калаихума.
– Где это?
– Разве я не сказал? – удивился Мельников. – Вся их группа уехала на Памир снимать кино.

Калитин мысленно похвалил себя за терпение. Если бы он сразу отказал Мельникову, то ничего не узнал бы про «Дебют». Оказывается, киностудия тоже связана с Памиром. Чудеса…
– Вы мне поможете?
В голосе Владимира звучала надежда. Если Марат Анатольевич возьмется, он не подведет.
– Сделаю, что смогу, – уклончиво ответил Калитин. – Во всяком случае постараюсь.
– Спасибо. Только… мне нечем вам заплатить…
Марат подумал, что Мельникова ему Бог послал. О каких деньгах идет речь?
– И не надо, – сказал он. – Люди должны иногда выручать друг друга. Просто так, по дружбе.
– Если вы ремонт задумаете, звоните мне! Я поправлюсь и все сделаю. Потолки, обои, плитку…
– Хорошо, – согласился Калитин. – Но сначала разыщем вашу жену. Вы можете со мной встретиться?
Он назвал маленькое кафе, где удобно было разговаривать. Владимир заверил, что через час будет. И не обманул.

Марат выбрал столик в углу, заказал пиво и закуску. Мельников за четыре года почти не изменился. Калитин сразу его узнал. Они долго разговаривали, проясняя разные мелочи, касающиеся местонахождения Ларисы, и расстались добрыми друзьями. В «Профиль» Калитин возвращаться не стал. Поехал домой, чтобы в тишине все обдумать. Он не успел раздеться, как зазвонил мобильник. На экране высветилось сообщение. Марат поспешил к компьютеру. Через пять минут на мониторе появился текст. Господин Калитин прочитал его два раза. Он всегда так делал. Итак, ему предстоит работа. Расшифрованный текст гласил, что в Таджикистане, в районе Язгулемского хребта произошел взрыв туннеля и что Марату следует немедленно выехать на место происшествия под видом члена комиссии по расследованию.
– О, черт! – только и сказал он. – Все сходится! Это уже серьезно.

Марат Анатольевич Калитин являлся глубоко законспирированным агентом одной из спецслужб. Его биография, как агентство «Барс» и фотостудия «Профиль», были всего-навсего прикрытием. «Мне необходимо выяснить все, что возможно, о «Дебюте», – подумал он.
И набрал номер Ангелины Львовны.
– Лина? Нам нужно срочно поговорить…
– Ты знаешь, который час? – удивилась она.
– Разумеется, знаю. Вызови такси и приезжай ко мне.

Автор: Наталья Солнцева

Официальный сайт Натальи Солнцевой
О тайнах говорить никогда не скучно. Тем более писать книги.
Наталья Солнцева - самый таинственный автор 21 века. Тонкая смесь детектива, мистики, загадок истории и любовной лирики...