Первая русская бизнес-леди

Родись княгиня Дашкова в наше время, ее ждала бы блестящая карьера, но в российской истории XVIII века она навсегда осталась в тени своей венценосной подруги - императрицы Екатерины Великой. Молва даже прозвище ей дала "Екатерина Малая", а ведь она была первая русская бизнес-леди.

Сиротская доля
Она родилась 17 марта 1743 года в семье московских бояр Воронцовых. Фамилия знатная, богатая, властью обласканная. Увы, все это не уберегло Катеньку от беды: ей едва исполнилось два годика, когда умерла мама. Отец, которого за глаза величали «Роман – Большой Карман», был слишком занят делами, и девочку приютил дядя – Михаил Илларионович Воронцов, служивший канцлером при императрице Елизавете Петровне. Его дворец работы великого зодчего Растрелли в центре Москвы стал для Катеньки родным домом. Памятуя о том, что через несколько десятилетий Екатерина Романовна создаст и возглавит Российскую Академию наук, принято писать, что в детстве она получила блестящее образование. На самом деле тогдашнее обучение девочек даже из высшего общества ограничивалось рукоделием да танцами. Только благодаря собственному огромному стремлению к знаниям юная Воронцова к 14 годам в совершенстве овладела четырьмя языками и зачитывалась Вольтером, Монтескье, Дидро, в подлинниках, разумеется. Влияние знаменитых французских философов было столь велико, что русская девица Катенька мечтала не о женихе да приданом, а о претворении идей просветителей в жизни родной страны.

Любить двоих
Однако, к счастью или на беду, Амур - мальчишка своенравный и не спрашивает, хотите вы любви или у вас другие планы на будущее. Как-то вечером 15-летняя Екатерина Воронцова возвращалась из гостей и совершенно случайно столкнулась на улице с высоким красавцем, князем Дашковым. Меткое попадание стрелы в сердце романтически настроенной барышни, и вот она уже замужем, нянчит сына Мишу и дочь Настеньку, ведет хозяйство. Увы, освобождение от амурных чар не заставило себя ждать: Дашков лишь внешне производил впечатление богатыря, за которым, как за каменной стеной. Промотав родовое состояние, он женился на племяннице могущественного Воронцова корысти ради, а не по зову любви. Впрочем, к тому времени, как Екатерина осознала горькую правду, ее уже обуревала совсем другая страсть...

В доме дядюшки она познакомилась и подружилась с супругой наследника российского трона Петра III немецкой принцессой Софьей Фредерикой, получившей при крещении имя Екатерины. Та, будучи старше и властнее своей русской тезки, настолько овладела ее душой, что вовлекла в государственный переворот, как делала это со всеми «нужными» людьми, которых встречала на своем пути. В результате в 1762 году Софья стала Екатериной II. Если бы она потребовала, то 18-летняя княгиня Дашкова из отпрыска знатной фамилии не только превратилась бы в заговорщицу, но и с моста бы сбросилась, не спрашивая зачем. Беззаветного служения монарху-просветителю требовали любимые книжки Катеньки, преданности высоким идеалам дружбы жаждало ее пылкое сердечко. И снова она не сразу заметила очевидное: императрица, использовав умную, энергичную, верную Дашкову, предпочла править в окружении фаворитов мужского пола. Ни слова благодарности, ни тем паче государственного чина княгиня не получила и в печали покинула царский двор.

Жизнью битая...
Недаром в народе говорят: «Пришла беда - отворяй ворота». Сначала скончался сын Михаил. Дашкову, бывшую на сносях, разбил паралич. Где она взяла сил родить, одному Богу известно. Новорожденный мальчик, названный в честь сына Екатерины Великой Павлом, едва не потеряв мать, тут же лишился отца: во время похода в Польшу князь внезапно скончался от лихорадки. В двадцать лет Екатерина стала вдовой, наследовавшей от беспутного муженька лишь огромные долги да разоренное подмосковное имение. Ей пришлось отдать кредиторам не только доставшиеся в наследство от матери украшения, но даже столовое серебро. Казалось, впереди только нищета и забвение. Но не такова была Екатерина Малая, чтобы лить слезы и ждать милости от судьбы.

Она рьяно взялась за дело и наладила жизнь в усадьбе. А в 1769 году отправилась во Францию, дабы осуществить детскую мечту - встретиться с великими просветителями лично, а заодно дать европейское образование сыну. Обычно парижские знаменитости сбегались посмотреть на какую-нибудь экзотическую красавицу, русская же княгиня произвела фурор образованностью и интеллектом. Правда, к Вольтеру она съездила сама и была разочарована: ей показалось, философ больше занят нарядами, нежели высокими думами. Сама Екатерина Романовна хоть и не перешагнула еще 30-летний рубеж, выглядела на сорок с хвостиком. Невзгоды и разочарования ссутулили прежде стройный стан, ранние морщины разбежались от глубоко посаженных, печальных глаз. Дашкова даже не пыталась стать привлекательнее, навсегда похоронив надежды устроить личную жизнь.

«Железная леди» по-русски
Когда княгиня вернулась на родину, впереди нее шла неслыханная до сей поры на Руси слава «философа в юбке». И прагматичная Екатерина Великая вновь решила использовать Екатерину Малую, а может, почувствовала потребность возобновить старую дружбу. Как бы то ни было в жизни Дашковой произошло событие исторического значения - ее назначили директором Петербургской академии наук. Строго говоря, сия организация на тот момент существовала лишь в качестве умозрительной идеи, и Екатерина Романовна не просто заняла важный пост, а стала создательницей академии. Она контролировала все от и до: глаз не спускала с архитектора, возводившего для академии здание на берегу Невы - самого знаменитого Джакомо Кваренги. Что уж там говорить о простых каменщиках: Екатерина Малая, засучив рукава, учила их возводить стены! При этом она успевала наведываться в родное имение, где сочиняла музыку, писала научные трактаты и... лично кормила коров.

«Хочешь, чтобы получилось хорошо, сделай сама!» - таков был ее девиз. Она даже позволяла себе ровным голосом уверенной в себе женщины поправлять священника во время церковной службы! Железный характер давал свои плоды на ниве государственной: академия получилась на славу, профессора получали завидное жалованье, лучшие студенты отправлялись на стажировку в Европу. В 1783 году по инициативе Дашковой основали новое учреждение - Российскую академию, которая занималась проблемами русского языка. Задачей номер один стало составление первого в нашей стране толкового словаря, и только благодаря организованности и целеустремленности княгини это свершилось в рекордный срок - шесть лет. Она лично составила статьи на буквы «Ц», «Ш» и «Щ» и предложила вместо двух букв «iо» употреблять одну «ё».

В делах же домашних блестящие деловые качества Дашковой больше походили на деспотизм, который так осуждали ее любимые просветители. Своим неусыпным надзором она подавила характер сына Павла настолько, что тот превратился в никчемного алкоголика. Всесторонне образованный, он мог, учитывая положение матери, занять высокий пост, однако волю имел слабую, отдавать приказы другим не умел, да и не желал. Первой и последней его попыткой вырваться из-под крыла властной маменьки было его тайное венчание с дочерью не то приказчика, не то купчишки. Екатерина Романовна не уточняла - это было ниже ее достоинства. Мезальянс сына опозорил княжеское семейство Воронцовых-Дашковых, и она боялась показаться в свет. Несколько дней рыдала, потом приключилась лихорадка на нервной почве. Судьба дочери Анастасии тоже не радовала: публичные скандалы с мужем, огромные долги, в итоге - надзор полиции и удаление из завещания матери. «Железная барыня» Дашкова запретила непутевой дочке подходить к ней даже после смерти к гробу. Все чаще она подумывала о самоубийстве...

В деревню, в глушь...
Екатерина Великая умерла, и Екатерина Малая осталась совсем одна, без поддержки и опоры. Вступивший на престол Павел I ненавидел покойную маменьку и все, что было связано с ней, до глубины души. По его строжайшему приказу московский генерал-губернатор лично явился в опочивальню Дашковой и, бряцая оружием, грозно провозгласил: «Государь приказал вам покинуть Москву, ехать в деревню и припомнить там 1762 год!» Разбитая болезнями и горестями Екатерина Романовна вынуждена была влачить свое существование в простой крестьянской избе, в тесноте и чаду, но это лишь укрепило ее волю. Мысли об уходе из сего бренного мира ушли, она почувствовала себя героиней какого-нибудь романа Вольтера, несправедливо обиженной и страдающей в изгнании. Когда власть в России снова переменилась, и Александр I призвал княгиню ко двору, она отказалась наотрез и до самой смерти в 1810 году не выезжала из имения.

«В заключение я могу сказать со спокойной совестью, что сделала все добро, какое было в моей власти, и никогда никому не сделала зла. Я отомстила забвением и презрением за несправедливости, интриги и клеветы, направленные против меня. Я исполнила свой долг по мере сил и понимания. Со своим чистым сердцем и честными намерениями я вынесла много жгучего горя, которое вследствие моей слишком большой чувствительности свело бы меня в могилу, если бы меня не поддерживала моя совесть, свидетельствовавшая о чистоте моей жизни. Я без страха и тревоги, бестрепетно и спокойно смотрю в глаза приближающейся смерти».