Все было джаз!

Это сейчас джазом называют исключительно направление в музыке, а в 20-е годы XX века это было жаргонное словечко для обозначения стиля жизни, секса, отношений великого американского писателя Фицджеральда и его красавицы жены Зельды...

«Вы привлекательны, я чертовски...»
Когда жарким летом 1917 года эти двое встретились (разумеется, на танцах, где же еще влюбляется молодежь?), оба мнили себя личностями исключительными. Ему едва исполнилось 22, ей не было и 18. Он - плод любви аристократа и смазливой провинциалки, студент Принстона, кумир всего курса и начинающий писатель. Непризнанный гений, разумеется. Добровольно пошел на Первую мировую войну, дабы носить красивую форму лейтенанта и погибнуть во цвете лет. А чтобы мир все-таки узнал, кого потерял, и плакал безутешными слезами, перед уходом на фронт отправил в известное издательство рукопись своего романа «Романтический эгоист».

Она - первая красавица в родном Монтгомери, штат Алабама, дочка уважаемого человека - судьи Верховного суда Сэйера, «белокурая бестия» и «попрыгунья- стрекоза». Слава и богатство - вот единственные вещи, которые могли бы взять Зельду в плен. Даже в ее загадочном имени, которое матушка, натура взбалмошная, вычитала в каком-то сентиментальном романе, слышался звон золотых монеток. С первого взгляда на нее Френсис Скотт понял, что должен быть с ней. Не просто хочет весело провести время с соблазнительной блондинкой, а должен завоевать ее раз и навсегда.

Когда он признался ей в любви, она поняла это как предложение секса. «Задать джазу» с красавцем-лейтенантом, который прибыл на постой в ее городишко откуда-то издалека, а поплывет еще дальше, было вполне в ее духе. А этот еще и утверждал, что прежние кумиры американской литературы ему и в подметки не годятся - да подружки от зависти помрут, узнав, с кем она провела ночь! И тут ее постигло разочарование: новый кавалер, хотя и был старше, и идеи высказывал смелые, мол, жизнь - это риск, оказался невинен, как младенец! Более того, от ее познаний в «запретной» теме он впал в культурный шок правоверного католика и предложил отложить «священную близость» до брачной ночи. Замуж?! Зельда расхохоталась, и в ее смехе ему вновь померещился холодный перезвон золота. А есть они что будут, книжки? А вдруг его действительно убьют на этой непонятной заморской войне? Черный цвет ей совсем не к лицу!..

«Колечко на память, колечко...»
Стать героем у Фицджеральда не получилось: война закончилась прежде, чем его полк попал на фронт. Роман тоже славы не принес, издательство вернуло его с вежливой пометкой: «Автору надо поработать над заявленной темой». Скотт, влюбленный и безумно одинокий, отправился в Нью-Йорк. Он готов был работать не только над «заявленной темой», а вообще где и кем угодно, лишь бы поскорее разбогатеть и жениться на Зельде. Увы, никто не предлагал миллионы «баксов» за одно лишь желание затмить Джека Лондона и Марка Твена вместе взятых. Пришлось довольствоваться службой в рекламном агентстве при городской железной дороге, получать жалкое жалованье, жить впроголодь, носить костюмы довоенного покроя, заложить в ломбард полевой бинокль, откладывать каждый цент, чтобы, наконец, в марте 1919 года отправить возлюбленной по почте золотое кольцо как знак повторного предложения.

Зельда, которая в разлуке с Фицджеральдом не отказывала себе ни в чем и ни в ком, тем не менее милостиво приняла «не простое украшение». Он напился от счастья. В ответ она отправила ему золотую булавку. Правда, оказалось, что на подарке ветреной девчонки эмблема не ее колледжа, и вообще письмо предназначалось не ему. Он напился с горя и помчался в Монтгомери. Встал на колени, умолял, угрожал, требовал, чтобы мисс Сэйер немедленно, сию минуту, стала миссис Фицджеральд, иначе он покончит с собой. Но дочка судьи проявила непреклонность, которой позавидовал бы и ее папа. Она вернула ему колечко, заявив, что лучше пусть он умрет от любви, чем они оба загнутся в нищете от голода. А писателю, говорят, безответная любовь только на пользу!

И Скотт, словно побитая собака, уехал восвояси. Уволился с работы, вернулся под родительское крыло в Сен-Пол и переделал свой юношеский опус «Романтический эгоист» в настоящий шедевр «По эту сторону рая», наполнив роман всей той болью и отчаянием, которые успел пережить со дня знакомства с жестокосердной Зельдой. Книга вышла в свет 26 марта 1920 года, в тот же день превратив никому неизвестного Фицджеральда в богатого и знаменитого, а еще через неделю еще и женатого писателя. Мисс Сэйер позволила ему, наконец, надеть себе на пальчик заветное кольцо.

«Танцуй пока...»
Чета Фицджеральд превратила семейную жизнь в вечный праздник. Их называли Принцем и Принцессой «века джаза». Деньги тратились без счета, шампанское лилось рекой, разухабистый «чарльстон» не умолкал ни на минуту. Скотта и Зельду знали в лицо все бармены от Нью-Йорка до Парижа. Американцы начинали день с чтения светской хроники, в которой главными героями была эта парочка. Она продолжала флиртовать со всеми подряд, он устраивал сцены ревности. Где бы они ни появлялись, люди ждали зрелища. Однажды Зельда шокировала благовоспитанную публику тем, что голышом искупалась в городском фонтане. Ей просто нужно было остудиться после очередной жаркой ссоры, а Скотт вместо того, чтобы удержать, лишь подзадорил любимую. В другой раз супруги прокатились в «час пик» на крыше такси. Так ведь веселее, не правда ли?

Однако вскоре стало не до смеха. Если Фицджеральд хотя бы изредка брал себя в руки, чтобы писать, то Зельда удержу не знала. Ее заливистый смех все чаще напоминал истерику. Даже рождение дочери, названной в честь отца Франс Скотт, не остепенило эту прожигательницу жизни. Злые языки утверждали, что даже во время родов она была пьяна. Скотт, взяв все семейство в охапку, бежал из полного соблазнов мегаполиса на далекую французскую Ривьеру. Там он, наконец-то, вновь начал серьезно работать, там родились великий «Великий Гэтсби» и пронзительно нежная «Ночь нежна», а Зельда... Зельда влюбилась. Однако ее избранник, несмотря на то, что был героем-летчиком, отбить жену у известного писателя не решился и улетел в неизвестном направлении. Миссис Фицджеральд попыталась покончить с собой.

В августе 1925 года прозвенел еще один тревожный колокольчик. В одном из парижских ресторанов супруги встретили знаменитую танцовщицу Айседору Дункан. Фицджеральд, как истинный джентльмен, подошел выразить свое восхищение. Не успел он склониться над ручкой Дункан, как за его спиной раздались испуганные крики и звук падающего тела: Зельда поднялась по лестнице, ведущей на второй этаж, и сбросилась вниз. К счастью, отделалась лишь одним ушибом, но репутация Фицджеральдов была испорчена окончательно. Зельду это нисколько не волновало, она сделала из произошедшего совершенно иной вывод: Скотт разлюбил ее, потому что она толстая и танцует, как корова на льду. Начались изнурительные занятия балетом и борьба с весом. Зельда практически перестала есть, зато не перестала пить. Она почти не разговаривала с мужем и дочкой, зато начала слышать голоса. Сначала они поведали ей, что нужно никого не пускать в дом, потому что ее хотят убить. Потом запретили ей двигаться... В апреле 1930 года Зельда Фицджеральд попала в швейцарскую психиатрическую клинику с диагнозом «шизофрения». Никогда больше Скотт не танцевал с любимой веселый «чарльстон».

«Боль моя, ты покинь меня...»
Началось хождение по мукам. Он возил ее к лучшим специалистам США и Европы. Диагнозы менялись: «маниакально-депрессивный психоз», «нервная экзема», «истерия», а желанного выздоровления не наступало. Вместо того, чтобы писать собственные книги, он сутками просиживал в библиотеках над трудами по психиатрии. Разочаровавшись в очередном курсе лечения, забирал ее из клиники домой. Успокаивал себя тем, что Зельда вовсе не безумна, она просто устала, замучила себя диетами, нарушила обмен веществ. Ей необходимы не лекарства, а здоровое питание, покой, любовь и забота мужа, общение с дочерью. Но какое же это общение, если мама впадала в буйную ярость каждый раз, когда ей не давали виски, а ребенок в страхе прятался в шкаф? И Зельда вновь оказывалась на больничной койке.

В 1937 году, чтобы обеспечить лечение жены и образование подросшей Скотти, Фицджеральд подался в сценаристы Голливуда. Для писателя, настоящего писателя, это было все равно, что продать душу дьяволу. Однако жизнь не спешила налаживаться: он сломал ключицу, долго не мог работать, влез в долги, у него умерла мать, дочь не желала учиться в колледже, а желала денег...

Ему пытались помочь, в основном влюбленные в его талант женщины, но он хранил верность Зельде. Пока однажды не познакомился с Шейлой Грэхем, английской журналисткой, и не узнал, что такое чувство без истерик и сцен. Он ушел из киноиндустрии, начал писать новый роман под названием «Последний магнат», наладил отношения со Скотти. Но время от времени срывался, напивался в хлам и уезжал от новой возлюбленной. Она не спрашивала куда, и так знала - к Зельде. В 44 года сердце Фицджеральда не выдержало, он скончался от инфаркта в объятиях Шейлы. Зельда погибла восемь лет спустя - «белокурая бестия» сгорела заживо в пожаре, случившемся в психиатрической клинике.