Солидарность

Когда-то, около семи лет назад, случилось мне поработать в одной фирме. Работа была не шибко интересна, кроме того, мой тогдашний образ жизни не позволял мне безболезненно поднимать тело с постели в семь утра. Каждое утро я воскресал из небытия, как птица Феникс, вырывал себя из объятий Морфея, делая невероятное усилие над собою, кромсая оболочку сонливости, и плелся в ванную. Завтрак на скорую руку, и вот я уже на работе.

Хронический недосып выливался в опоздания. Порой я не слышал будильника, но иногда, когда спящий мозг раздражало треньканье последнего, принимал решение выспаться наконец-то. Моя ленивая половина брала верх над здравым смыслом, и я отключался, махнув рукой на возможные последствия. Около одиннадцати начинал звонить мобильный. Как известно, встать с постели после восхода солнца намного труднее, чем подняться в шесть утра. Я придумывал самые сумасшедшие оправдания для своего отсутствия на рабочем месте; еще не проснувшись окончательно, лепетал что-то о подлых часах, в которых села подлая батарейка, проданная мне подлой продавщицей всего день назад. Вставал, и еще более разбитый, отправлялся на скучный офис.

Меня уволили бы уже давным-давно, но "у руля" фирмы стояли мои близкие родственники. Когда опоздания стали носить характер доброй традиции, у меня состоялся серьезный разговор с начальством. Я плел что-то о злых милиционерах, что часто проверяют документы в моем районе, о заедающих дверных замках, о сбежавшей на утренней прогулке собаке, о пожаре, о затоплении соседей… В общем, мои сказки всем настолько надоели, что никакой «блат» в руководстве фирмы не спас бы меня от увольнения. Ехидно-загадочная улыбка начальника будто говорила мне «ну, давай еще разик…» И я закономерно вылетел бы с работы, как вылетает пробка из подогретого шампанского, если бы не один нюанс, понятый мною случайно, если бы не некое волшебное правило, ставшее для меня столь же спасительным, сколь и удивительным, нелогичным, но действующим...

Опоздания активизировались обычно в понедельник. После напряженной недели выходные настолько приятно расплющивали спокойствием организм, что выйти из мягкого теплого озера расслабления не было никакой возможности. Я и не вышел, проспал и вскочил в полдень. Через десять минут уже мчался на работу. Приехал. В приемной столкнулся с начальником. Он хмыкнул, поздоровавшись кивком головы, руки не протянул. «Все. Приплыли». Я понял, что мне в самом ближайшем будущем придется подыскивать себе новое место. Но на новом месте, конечно же, не станут терпеть моих выходок, многих моих «бздыков», и, разумеется, на столь частые опоздания никто не станет закрывать глаза. В самом удрученном состоянии я прошел на рабочее место. Меня встретили осуждающие взгляды сослуживцев, и одна из женщин, не сдержав негодования, фыркнула в мою сторону, после чего демонстративно отвернулась.

- Ну, погулял вчера, ну так что же? Блин, можно подумать… - мой голос был исполнен отчаяния. Я произнес это без малейшей надежды на снисхождение, однако, к моему крайнему удивлению, слова эти вызвали некоторую заинтересованность.

- Ты что, напился вчера? – одна из женщин посмотрела на меня, и я не увидел в ее глазах ничего, кроме некоторой заинтересованности. Никакого осуждения, никакой претензии.

- Ну, да… Гульнул, - стараясь придать голосу отчаянные интонации, произнес я.

- О, а я вижу, ты какой-то помятый, - с улыбкой сказал начальник отдела транспорта, один из сторонников скорейшего моего увольнения с фирмы.

Он подошел ко мне, и… похлопал меня по плечу, одобряюще подмигнув. Тот день вообще стал днем подмигиваний. Создавалось впечатление, что все население фирмы, узнавшее о моем мнимом вчерашнем загуле, заболело нервным тиком. Подмигивали, похлопывали по плечу. До этого мне ни разу не приходило в голову сказать о том, что я напился, потому и не вышел. Это было стыдно, и я охотнее поведал бы о встрече с инопланетным космическим кораблем, нагло перегородившим мне путь на любимый офис, чем о выпитой бутылке водки.

Было еще одно «но». Я не пил. Вообще. Ни грамма. Даже пиво, не говоря уже о более крепких напитках. И, по моему глубокому убеждению, человек «употребляющий» должен был встречать лишь осуждение и порицание в современных фирмах. Ан нет. Еще несколько минут назад эти люди не смотрели в мою сторону, а теперь наперебой справлялись о самочувствии, давали советы о том, как лучше выйти из состояния прострации, и что было бы нелишним сделать, для того, чтобы голова не болела, а руки не тряслись. К часу в офис заехал один из учредителей фирмы.

- Привет, Толян. Ты сегодня опять опоздал?

- Опоздал, - голова моя понуро упала на грудь.

- Да он… вчера… это… - транспортник подмигнул в мою сторону и виртуозно исполнил характерный щелчок по кадыку.

- Ты что, врезал вчера? – в голосе учредителя веселый интерес.

- Да… слегка перебрал, - вру я.

- Ха… Да, я тоже с утра сам не свой был… Ладно, не опаздывай больше, - опять подмигивание и похлопывание…

Меня простили! Это было поистине непостижимо, но все те, кто меня на дух не переносили, сменили гнев на милость самым волшебным образом. Что я совершил? Я спас женщину, зажатую лифтом? Перевел через кишащую хищными иномарками дорогу слепоглухонемую старушку? Снял с крыши отчаянно мяукающую кошку, на худой конец? Нет. Я просто напился. Гульнул. И теперь у меня, якобы напившегося, якобы «раскалывается голова», «болят суставы» и «сильно мутит».

Спустя некоторое время у меня создалось уже полное впечатление, что совершил я что-то неплохое, веселое и очень «мужское». Напился, а теперь испытываю прелести «отходняка». Точку в алогичности тогдашней ситуации поставил мой начальник. Тот самый, что всем своим видом говорил мне «ну, еще раз…». Он подошел ко мне, опять-таки похлопал меня по плечу (от этих похлопываний на следующий день крепатура была) и произнес отеческим тоном:

- Езжай домой, ладно уж…

И подмигнул…

Впоследствии я неоднократно пытался найти объяснение столь странному поведению людей, воспринимающих все мои доводы в свое оправдание по поводу опозданий в штыки, но с пониманием и сочувствием отнесшихся к такому нелицеприятному явлению, как плохое самочувствие «после вчерашнего». Удивительно то, что на мою сторону в той ситуации встали не только мужчины, но и подавляющее большинство представительниц прекрасной половины человечества, представленное на фирме.

Настоящий автомобилист притормозит возле стоящего с аварийным знаком на обочине собрата и поможет ему. Курильщик не откажет в сигарете курильщику. Сказочным образом оказавшиеся в ожидании разных «клиентов» на одной крыше киллеры поделятся патронами и опытом. Это называется солидарностью. Самые удивительные формы принимает эта солидарность. Самые неожиданные повороты делает человеческое сознание, стоит лишь тебе оказаться с кем-нибудь «по одну сторону баррикад».

Но очень многое зависит и от менталитета. В Испании, насколько мне известно, преступления на почве ревности караются вовсе не так строго, как в Нидерландах. Смуглый судья выносит приговор, вспоминая, как сам рвал на своей курчавой голове волосы в припадке «синдрома Отелло». Где-нибудь в Германии мою «отмазку» сочли бы верхом цинизма и вышвырнули бы с работы после подобного «откровения». А на Украине – нормально. На Украине у тебя найдется дюжина сочувствующих и понимающих. «Эх, с кем не бывало»…

Я ушел с той работы через месяц. Начальство не выдержало-таки моих «художеств». Но и по прошествии лет я не забыл своего изумления от проявления понимания к слабости, которая не является чем-то предосудительным в моей стране. Я очень хотел бы, чтобы когда-нибудь люди, опоздавшие на работу, произносили виновато – «в шахматы вчера заигрался», и их бы прощали, предупредив, чтобы «это в последний раз было». Прощали так же легко, как и тех, кто, напившись неумело, с утра блюет в офисных туалетах, и стонет надрывно, и вздыхает тяжко, как будто кто-то вливал вчера высокоградусную прелесть в их глотку против воли. И пускай из-за грамотной солидарности в стране моей вырастают новые Пономаревы, Каспаровы и Крамники, а не люди, считающие пьянство чем-то вроде национальной забавы, «нормальной» и очень мужской…