Отшельник

Сергей вышел в тамбур и закурил. Мимо проносились пейзажи, завораживающие и пугающие одновременно. Создавалось впечатление, что поезд идет не по российской земле, а по просторам Марса – нетронутая целина без начала и конца, кроваво-красное заходящее солнце на горизонте, ни единой живой души или постройки…

Ароматный дым дорогой сигареты (а от сигарет тоже придется отказаться) смешивался с запахом мазута и железа. Сергей смотрел в грязное окно и под мерный перестук вагонных колес вспоминал свое прошлое, всю свою жизнь до вчерашнего, переломного дня. Вчера он решился на то, на что не решился бы ни один из его знакомых, о чем никто из этих уверенных в себе, «успешных», приросших к кожаным сиденьям дорогих авто людей и людишек даже не подумал бы. Вчера он «забил»…

А позавчера решил «забить». Это емкое определение вместило в себя многолетнюю усталость, нечеловеческое напряжение бессонных ночей и постоянную, непроходящую головную боль от того, что нужно «думать», «решать», «разруливать»… Не хочется думать, а именно «нужно»! Чтобы расширять «владения», чтобы не утратить того, что имеешь, чтобы не сказать того, что на уме, чтобы не попасть «под раздачу» на очередной стрелке, чтобы не показаться слабым тем, кто наверх двигает…

А что там – наверху? Ради чего карабкался все эти годы, переступая через себя и через людей, выгрызая это самое «место под солнцем»?
К своим 26 годам Сергей К. добился того, что многим гражданам кажется пределом мечтаний. Он имел огромную квартиру в центре города, чуть поменьше (незасвеченную) – на окраине, дачу, пригодную для жизни и в зимнее время, с супердорогим ремонтом и искусственным водоемом на территории. По «делам» Сергей передвигался на роскошном Мерседесе, а на «природу» выезжал на джипе. И все это принадлежало ему – незакончившему даже средней школы вечному троечнику. Тому, кто не испытывал желания учиться чему-либо лет с 12-ти.

Он стремился к такой жизни, и он ее добился. С детства дружил не с одногодками, а с ребятами постарше, посильнее и похулиганистее. Тянулся к таким, как школьник-заучка к докторам наук. Чувствовал, что сила да хитрость в жизни помогают больше, чем математика и посещение театров. Поэтому был перед старшими своими товарищами показательно жесток и циничен – мог избить старшеклассника (выбирал послабее – ну так на то она и хитрость!) на глазах у учителей, не боялся устраивать «показательные выступления» перед изумленными одноклассниками.

Его заметили. Стали приглашать в компании. За гаражами сидел на заборе, слушал завороженно рассказы про ограбления дерзкие да убийства жестокие, про жизнь развеселую блатную… Однажды его взяли в «дело». «Дело» провалилось, один из участников получил милицейскую пулю в живот, двое других уехали шить рабочие рукавицы и фуфайки на несколько лет, а Сергей отделался условным сроком. Во время следствия вел себя «достойно», вины его в провале «дела» не было, поэтому репутацию свою укрепил и по лестнице, наверх ведущей, еще один шажок сделал…

В 18 лет уже на машине хорошей ездил, с людьми серьезными на «ты» общался. Под крылом одного из киевских авторитетов большими делами занимался и команду своих бойцов имел. После грандиозного празднования в гостинице «Салют» 25-го Дня рождения Сергей понял, что до «вершины» осталось еще чуть-чуть. Еще один лестничный пролет пробежать – и ты на крыше мира…

А потом увидел смерть рядом. Смерть выскочила из припаркованного рядом с его парадным «Москвича» и выдала очередь свинца в лобовое стекло. Все, кто был с ним в тот вечер в машине, погибли – двое его хороших знакомых и случайная девушка. У Сергея – ни царапины. Вывалился из хрипящей, пузырящейся кровью машины и пополз до парадного на коленях.

…И пришли сны. Он умирал в них каждую ночь. Днем – уверенный в себе, «фартовый» (после покушения – «прилипло»), а ночью – бьющийся в истерике, просыпающийся в холодном поту слабый человек. Никогда книг не читал, а тут прорвало. Сначала все подряд, потом – классиков. Стеснялся своего нового увлечения, но без книги уже не мог по вечерам. Потом появилась Библия. Иногда непонятная, иногда вдруг пугающая каким-нибудь откровением – да это же про меня!

Сергей ощущал, что живет двойной жизнью – в мире, где он был «серьезным человеком», слабости не приветствовались. Слабого могли оттолкнуть сзади бегущие, карабкающиеся к «вершине», более наглые да проворные. А Сергея начала тяготить эта жизнь. Если б можно было «отойти», безболезненно оставить то, чем занимался (денег до конца жизни хватило бы) – оставил бы, не раздумывая. Да вот только не получилось бы безболезненно. Он знал, что будет тогда – потеря «веса», «авторитета», как следствие, потеря страха перед ним тех, кто затаил «кое-что». А затаивших немало…

Но смотрел на себя в зеркало и понимал – надо что-то делать. Вокруг глаз – постоянные, непроходящие черные круги от бессонных ночей. В волосах серебристые нити заметил – даже и не понял сначала, что седина. И это в неполные 26 лет!
И позавчера решил «забить». Не обдумывал ничего особо, не планировал, как и что… Просто уехал. С собой взял денег на проезд, спичек пару блоков, нож, топорик, теплую одежду, в общем, как бы в поход собрался – веревку, леску, крючки рыболовные… Ни слова никому не сказал. Вечером со всеми попрощался - «до завтра», а ночью – на вокзал. Куда глаза глядят – сам с собою…

…В первую неделю своей отшельнической жизни в лесу Сергей думал, что не выдержит. Ему было очень тяжело. До одури трудно в психологическом плане. До черных точек в глазах, до белых пятен… Он прислушивался к непонятным звукам днем и вздрагивал от шорохов ночью. Чертыхаясь, строил себе убежище из еловых ветвей. Через три дня, промокший до нитки от случившегося дождя, переделывал. Доел последнюю банку тушенки и сделал лук – охотиться. Благо, в детстве таких луков да рогаток во множестве намастерил…

В мозгу сидело – «это все несерьезно, я не вытяну, ну – неделю, ну – две, а потом – на поезд и домой». Под теплый душ, в ресторан. К людям. Сам лес, казалось, непонимающе смотрел на человека, бросившего вызов себе и природе. Он был здесь чужаком, как инфекция, залетевшая в организм и убитая в считанные минуты иммунитетом. Но Сергей был очень серьезной инфекцией, и уничтожить, выжить его из леса-организма было непросто. Более того, чем сильнее были обстоятельства, давящие на его волю, сгибающие его, заставляющие покориться, сдаться, тем сильнее хотел он продержаться подольше.

Было одно обстоятельство, дающее сил и уверенности в правильности его алогичного, необъяснимого поступка. Снов больше не было. Ни хороших, ни плохих. Никаких… Пришла осень, и Сергей посвящал все дни сооружению нового убежища. Работал топором, напевая детские песенки, не стесняясь глуповатой улыбочки и перепачканного лица. Впервые за многие годы он имел возможность быть самим собой…

…Сергей приехал в Киев спустя два с половиной года. Он очень изменился, даже близкие друзья не могли поначалу узнать его в этом заросшем «геологе» с рабоче-крестьянскими руками и дубленой кожей. И только взгляд, еще более жесткий, еще более хлесткий, уверенный, выдавал в этом человеке Сергея – прежнего. Это был взгляд человека, который к своим 29 годам видел и испытал такое, чего не многим пришлось испытать и увидеть за всю жизнь. Взгляд человека, понявшего что-то очень важное, без чего все деньги мира – не более чем просто фантики, а такие понятия, как «власть» и «авторитет» - игрушки, тешащие самолюбие, в руках неумных, развращенных 50-летних детей…

…Постепенно жизнь города засосала Сергея. Известие о том, что он, давно похороненный знакомыми, вернулся после более чем двухгодичного добровольного отшельничества в лесу, сделала его не просто известной личностью, но и подняла его авторитет в известных кругах до небывалых высот. Он поднялся-таки на самую последнюю ступень лестницы, по которой бежал всю жизнь…

В 1999 году Сергей был застрелен в своей квартире в Братиславе. Я думаю, что последним, что он видел перед смертью, было не дуло пистолета киллера, а голубое-голубое небо и ели, склонившиеся над его головой, подарившие свободу и шанс, который он так и не использовал…