Секрет успеха

Сколько стоит небо? А почем нынче звезды? Когда они светят нам, завораживая изумительным своим мерцанием, не посещает наши насквозь прагматичные головы мысль о том, что красота эта неземная чего-нибудь да стоит? А облака, в прозрачных своих, ослепительно-белых сорочках похожие на чистоплотных матрон, невесомых, таких, какими видятся матроны сами себе только во снах. Во снах, где все возможно, где нет постоянства времени, где замедляется ход мыслей, где думать в шестьдесят лет о том, что все еще только начинается – не стыдно.

Не кажутся нам во снах самые нелепые мысли нелепыми. Не ставим мы рамки, загоняя сами себя в угол, лишенный абстрактности свободного мышления, арифметически-точный, холодный, стерильный угол здравого смысла. Ставим рамки утром, когда, стряхнув с себя очаровательное обаяние мыслей о полнейшей возможности чего-либо, с угрюмыми лицами садимся в транспортное средство и отправляемся по своим клеткам. И сидим там, в углах, вжавшись в стену, выстроенную годам к тридцати. Уверенные в том, что спина наша надежно защищена стеной, что яркий свет с улицы, преломляясь в прутьях нашей клетки и серой тряпицей падая на наше такое же серое лицо, не тускнеет, а лишь приобретает более полезные свойства.

Почему мы живем зачастую не так, как нам хочется, а так, как «надо»? И те из нас, кто говорит, что живет так, как хочется, лукавят и играют в жизнь. Актеры на огромной, в 514457600 кв. км сцене, талантливые и не очень, знаменитые на весь театр, или звезды в своем сельском клубе, удачливые, знающие «секрет счастья» и, покуривая сигаретку, попивая коньячок, делящиеся с аудиторией газет, журналов и телевидения этим своим «секретом». А малоизвестные и вовсе никому не известные актеры, поражающие своим мастерством лишь кучку поклонников в кругу семьи и на работе, жадно вчитываются в строчки глянца, близоруко прищуриваясь на яркое сияние тайны, спрятанной за кодом красивых предложений и витиеватых фраз…

У меня был друг. Как-то он пригласил меня на собрание баптистов. Я был немало удивлен, услыхав от него предложение сходить в баптистскую церковь, но еще большее удивление довелось пережить мне, когда я увидел друга, матерящегося через слово в быту и курящего анашу перед сном, в самой церкви, смиренно стоящего на коленях и молящегося с лицом агнца. Я был приятно удивлен и пребывал в состоянии некоторого благолепия до тех пор, пока друг не ответил мне на мой вопрос фразой:
- Да… Баптисты… Ты знаешь, самые богатые люди на Земле – баптисты. Буш - баптист… И я вот решил… Присоединиться…

Это если бы кто-то пытался зафиксировать в одном положении клонящиеся к земле деревья на улице для того, чтобы прекратить бурю. Полнейший идиотизм! Но людям кажется, что разгадка «тайны успеха» рядом, что они смогли с помощью своего гениального ума раскрыть сверхсекретный код, нащупать тропинку к золотым горам и серебряным ручьям, в которых плещутся обнаженные нимфы, готовые броситься в объятия к счастливому обладателю золотого ключика от ящика с дарами для избранных счастливцев. Как часто мы можем читать советы всевозможных «тренеров по успеху» и «учителей по счастью», а потом находить людей, лично знающих подобных «знатоков и профессионалов». И люди эти, лично знакомые с теми, чьими фразами мы зачитываемся и чьи «формулы успеха» заучиваем назубок, рассказывают нам удивительные вещи.

Оказывается, брак у того, кто «все знает об обустройстве личной жизни», третий, и машина у того, кто дает советы по заработку миллионов, плохонькая, и дети «великого психолога» не желают разговаривать с отцом уже несколько лет. Удивительно? Ничуть. Люди попросту зарабатывают деньги, и чем больше есть на свете неудовлетворенных судьбой, тем больше шансов у неудачников – «тренеров по удаче» пересесть за руль приличных авто. Не может ведь подобный тренер по успеху сказать перед своей аудиторией, приготовивщейся записывать «золотые слова»:
- Мой секрет успеха в том, что я смог убедить вас, будто я знаю правила успеха. Если честно, ни черта я не знаю. Уж простите великодушно…

Не простят. И не денег (весьма существенные суммы), потраченных на «курсы счастья», пожалеют. Не смогут простить чудовищного обмана. Говоришь маленькому ребенку:
- Лапландия есть.
Он верит. Он уже представил себе эту волшебную страну, где никогда не тает мягкий пушистый снег, где на деревьях перекрикиваются белки с очаровательными мордочками и откуда мохнатые веселые олени с раскидистыми рогами несут под Новый год на санях волшебные подарки детям. Он поверил.
Потом говоришь ребенку:
- Лапландии нет.
И он не хочет слушать и слышать. Давно одноклассники смеются, давно уж сестра выдала страшную тайну о возникновении подарков под елкой. А он не хочет знать, что его вера – иллюзия, что страна, так ярко прорисованная в его детском мозге, нереальна…

Недавно прочел в одном издании привлекательный заголовок. Такие заголовки сродни изображению голой женщины, вывешенному в тюрьме на утреннем разводе. Заметят все. Обговорят, обмусолят, вспоминать будут. Внимание плакат привлечет однозначно. Такого рода заголовки в стране с уровнем жизни, подобным нашему, незамеченными не останутся. «Как стать богатым за год?» Во как! Открываю. Читаю. Все то же. «Вы должны поверить в то…», «вы должны сделать так, чтобы…» Ничего нового. Кто-то кому-то всегда что-то должен. Просеивая песок слов, мы выискиваем крупицы золота и бережливо кладем их за пазуху, надеясь купить счастья. Потом. Когда-нибудь. Когда сможем скопить достаточно советов для того, чтобы понять, в чем секрет успеха и счастья.

Копим-копим, а счастье все не приходит. И успех опаздывает, спеша к нам на огненно-красном Феррари сквозь пробки на дорогах жизни. А на дорогах жизни столько автомобилистов без автомобилей! Столько пешеходов, жадно провожающих взглядами Феррари, спешащую к вам! Когда-нибудь приедет, конечно. Зарулит в ваш дворик, посигналит на зависть соседям, мигом вдавившимся лбами в стекла окон. Вы спуститесь, не спеша пройдете к шикарному авто, на котором примчались к вам счастье и успех. И будет вам слегка «за», и седина будет пробиваться на висках, и рот ваш будет сиять металлокерамическими зубами. Все это обязательно будет. Когда-нибудь. А может быть, и не будет. И тогда вы, лежа на смертном одре, будете проклинать негодяйку судьбу за коварный удар в спину, за ложь, за неисполненную надежду. И поймете вы, что счастье не спешило к вам, что благосостояние (известность, успешность), вот-вот должные появиться из-за поворота жизни, были лишь иллюзией, миражом. Поймете, но будет слишком поздно…

У меня есть свой рецепт счастья. Я дарю его вам бесплатно. Я не провожу курсов по «успеху», не веду телевизионных программ по «привлечению благосостояния в жизнь». И я отлично понимаю, что мой рецепт кто-нибудь ошибочно посчитает панацеей, а кто-то пройдет мимо, презрительно плюнув в сторону моих слов. Это не аксиома. Это то, что понял я. В юности читал «Войну и мир» Толстого, и один отрывок врезался в память, не выцвел с годами, не покрылся пылью. «Над ним не было ничего уже, кроме неба - высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нему серыми облаками. "Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, - подумал князь Андрей, - не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, - совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! Все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме него. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!..»

Вот так… Однажды мы понимаем вдруг, что дыхание весны – бесценно. Что воздух, напоенный ароматом трав и цветов, стоит целое состояние. А сколько стоит небо? А звезды, дарящие нам свой свет ночью? Какова стоимость самой ночи? А почем нынче детский смех? А улыбка любимого человека? Но мы нетерпеливо убираем нежную руку с плеча, торопливо отвечаем на поцелуй, глотаем слова, разговаривая с близкими, и механически выплевываем фразы поздравлений родителям. Мы мчимся к эфемерной дымке, но, пока добегаем, дымка растворяется, и мы бродим по полянке с пнями от бывших когда-то молодыми березок и понимаем, что бежали в никуда. И ни за чем. Счастье в том уже, что мы живы, что мыслим и любим, что умеем сострадать и радоваться. Особенно остро понимают счастье самого бытия те, кто испытал на себе близкую возможность смерти. Я разговаривал с людьми, прошедшими Афганистан. Мне запомнилось многое, но некоторые фразы я записал. Чтобы не забыть никогда:

«Я лежал на дне окопчика, а надо мною ходили духи. Перебили, по-моему, всех. Я был ранен в предплечье, но боли не было. Был страх. Ужас. Я боялся дышать, боялся даже думать, чтобы они не услышали мои мысли. Такой вот бред… В тот момент я мечтал стать букашкой, муравьем. Чтобы спастись, уползти незаметно. А они долго стояли, разговаривали, смеялись. Я знал, что со мной могут сделать, если найдут. И я тогда понял кое-что… знаешь, я понял, что был счастлив всегда. Что мне ничего не мешало стать киноактером, допустим, или путешественником. Что я мог стать известным на весь мир, а теперь сгину здесь, в этой помойной яме, и тела моего не найдут даже искромсанного. Я молился тогда впервые, по-моему, в жизни. Просил Бога спасти меня. Обещал, что стану жить по-другому, что буду наслаждаться каждым глотком воздуха. Тебе не понять этой безысходности… И они ушли. А я? Что я… Тот момент стал переломным – точно. Я теперь совсем иначе отношусь к неприятностям. Ну, к тому, что мы считаем неприятностями. Я счастлив. Уж сколько лет прошло, но я помню то ощущение спасения. И я ценю жизнь…»

Оказывается, острее всего счастье способны прочувствовать те, кто мог потерять единственное непреложное счастье, что есть у каждого – счастье жизни. Я сам бежал за «успехом» много лет. Бежал, задыхался, делал короткие передышки и снова бежал. Мимо проносились картинки чужой жизни, боковое зрение успевало выхватывать лица зрителей безумной гонки за «счастьем», и они тут же забывались, растворяясь в веренице новых лиц. Я думал, что успею вскочить в последний вагон поезда, ошибочно не дождавшегося меня, я уже видел огни этого поезда. И бежал бы долго. До самой смерти. Но остановился. И понял, что поезд – иллюзия. Что, запрыгнув в него, я захочу непременно добежать до первого вагона, ведь именно там самые счастливые из счастливых. Потом, попав через годы бега в этот первый вагон, я понял бы, что мне попросту необходимо попасть в кабину машиниста. Ведь уж он-то точно знает о счастье все. Но ничего этого нет. Это бег лошади за привязанным над мордой яблоком. Бег белки.

Остановитесь! Весь мир, полный чудес и удивительного, в вашем распоряжении. Мы все подобны бегунам на длинную дистанцию. Скажите, для кого дистанция будет на самом деле длинной? Кто прочувствует эти сто метров жизни наиболее полно? Тот, кто мчится с высунутым языком, или тот, кто идет, замечая все вокруг и радуясь солнцу, ветру, общению? Кто, наплевав на медали за первое место, может присесть на беговой дорожке, немало удивив этим зрителей. И прийти к финишу десятым, заняв, таким образом, десятое место. Кубок не получит. Получит удовольствие от жизни. Потому что проживет ее так, как хочется. Я видел многих «бегунов» в старости. Они хватаются за малейшую возможность побыть в кругу семьи, которая не видела их годами, они стараются «пожить» хоть напоследок. Налюбиться. Надышаться. Им остается не так уж много.

Но у вас впереди – целая жизнь. Прислушивайтесь не к советам тех, кто сам ничего не смыслит. Слушайте себя. Свое сердце. Свою душу. Живите. Просто живите. Не «бегите», не «спешите», а именно живите. И, поверьте, что, когда вы остановитесь, все вам приложится. И благосостояние будет, и счастье, и успех. Не вырванные зубами, не выгрызенные. А настоящие. Ибо они вам положены от рождения. Работайте, делайте то, что вам по душе, любите и цените жизнь во всех ее проявлениях. Не разменивайте годы жизни на минуты того, что именуют «счастьем». Жизнь – это и есть огромное счастье. И никому из живущих на нашей планете не купить неба, не выменять звезд, не приобрести радости и не положить на депозит любви...