История жизни и любви поэта и художника Данте Габриэля Россетти и его музы Лиззи Сиддал (2 часть)

Художник, писатель из интеллигентной семьи и простая девушка-швея, единственным достоинством которой была привлекательная внешность. Они могли никогда не встретиться, но судьба свела вместе Элизабет Сиддал и Данте Габриэля Россетти. Оба прожили недолгую, но очень яркую жизнь, наполненную множеством трагических событий.

Продолжение. Начало >>>

Знакомство с Элизабет

Вокруг Братства прерафаэлитов всегда вращались группы художников, писателей, женщин-моделей. Один из таких поклонников, друг Россетти (ему тогда было 21) и Уильяма Ханта, тоже художник, Уолтер Хоуэлл Деверелл зимой 1849-1850 года ворвался в мастерскую сказав, что встретил потрясающе красивое создание. К сожалению, мало кто помнит этого художника, т.к. он рано умер (в 27 лет) от болезни почек, но именно он познакомил Данте Габриэля с женщиной, которая стала главной музой в его жизни.

Художник Уолтер Деверелл сопровождал свою мать в шляпный магазин, где увидел прекрасную 20-летнюю швею Элизабет Сиддал. Она работала в магазине модистки в центре Лондона, недалеко от Лестер-сквера. Работа была очень тяжелой, и семья молодой красавицы очень переживала за ее хрупкое здоровье. В те времена далеко не все девушки соглашались работать моделями у художников. Это было позором, многие относились к натурщицам, как к проституткам. Поэтому Деверелл не посмел приблизиться к матери девушки с подобным предложением и послал для переговоров свою маму. И та неожиданно согласилась, все финансовые вопросы были улажены. Первое время Лиззи только подрабатывала моделью, а оставшееся время проводила в магазине шляпок. Но потом, став известной, она оставила вторую работу.


Что интересно, в 1850-ые годы Элизабет вряд ли назвали бы красивой. Она считалась слишком худой (в те годы изящное телосложение не ценилось), а рыжие волосы, как писала одна журналистка того времени, были «социальным самоубийством». Но, тем не менее, художники смогли передать ее красоту, картины имели успех, а она, как модель, стала очень востребованной. Ее можно увидеть на картинах Холмана Ханта, в 1850 году девушка впервые позировала для Россетти, а после того, как она стала «Офелией» Милле, Лиззи уже сама была знаменитостью. Она стала любовницей Данте Габриэля, и тот, ревнуя ее к другим, запрещал позировать для кого-то еще.

Прошло 3 года после их первой встречи, Элизабет подкопила денег и смогла бросить работу швеи, стала жить с художником. Она позировала только для него, а у Россетти было что-то вроде мании: он рисовал только Лиззи, как она спит, как читает, как заплетает волосы. Он придумал для нее ласковое прозвище – Гуггамс, и у него была своя папка, заполненная «Гуггамсами», т.е. ее рисунками.

Из швеи в художницы

Элизабет Элеонор Сиддал родилась 25 июля 1829 года в многодетной семье простого рабочего, у нее было четверо братьев и сестер. С самого раннего детства она вместе с сестрами зарабатывала себе на хлеб, занимаясь пошивом дешевых платьев. Родители научили ее только читать и писать. В 18 лет ей удалось стать модисткой в одном из шляпных магазинов, расположенных в лондонском районе Ковент-Гарден, где ее и встретил в 1849 году Уолтер Деверелл.

Лиззи стала любимой натурщицей прерафаэлитов, но самая известная картина с ней – «Офелия» Милле. Тот попросил ее позировать в ванной. Работа над картиной проходила зимой, и, чтобы она не замерзла, Милле разместил лампы, подогревавшие воду. Но однажды лампы погасли, девушка сильно простудилась. У нее и так было хрупкое здоровье, но после этого случая она стало постоянно болеть.


После знакомства с Россетти жизнь девушки меняется. Молодые люди влюбляются и начинают вместе жить в доме на Чэтэм Плейс. Как сейчас сказали бы, гражданский муж поощрял ее занятия творчеством. Она писала стихи, начала рисовать. Ее стихи не имели особого успеха, хотя поэт Суинберн хвалил их, разглядев в ее творениях блестящий ум, юмор и хорошее изображение характеров.

Данте Габриэль знакомит свою возлюбленную с критиком Рёскиным, берет ее с собой на все светские приемы. Многие в восторге от Элизабет, говорят, что у нее внешность и манеры графини. Общаясь с художниками, она и сама решила рисовать, и у нее неплохо получалось, более того, она прославилась и благодаря своим работам.

Как-то Рёскин зашел в гости к Россетти, но, вместо того, чтобы купить картины известного тогда художника, согласился приобрести все, что создала Лиззи. Смущенный Данте Габриэль предложил 25 фунтов за каждый рисунок любимой, но Рёскин заплатил 30 и обещал выплачивать ей каждый месяц по 150 фунтов за все ее работы, добавив к этим деньгам и гонорары, если удастся что-то продать. Позже она была единственной женщиной, участвовавшей в выставке прерафаэлитов, она прошла в 1857 году в Рассел-Плейс. Также ее работы попали на выставку британского искусства, проходившую в Америке в 1858 году. Годом позже, она с другими известными художниками, оформляла дом для Моррисов.

Болезнь

Медицина в XIX веке была несовершенная, единственное лечение, которое врачи могли предложить больному, страдающему от непонятной болезни легких – это покой и смена климата. Элизабет выросла в бедной семье, где ей приходилось много работать. Она мучилась от невралгических болей и искривления позвоночника. После того случая с Офелией, когда она чуть не умерла от простуды, здоровье девушки резко ухудшилось. Врачи прописали ей опиумную настойку, которая должна была избавить от боли. Но вместо стандартных 25 капель, к концу жизни она принимала 100, у нее была настоящая зависимость.


По предписанию врачей молодая женщина проводила много времени в санаториях и курортных городках, а Данте Габриэль лишь изредка ее сопровождал. У него появились другие женщины. Он не только рисовал их портреты, но и сделал их своими любовницами. Сам Россетти, конечно, не рассказывал о связи с другими женщинами, но она получала письма от друзей в Лондоне и знала о его похождениях. Они расстались в 1858 году.

Любовь Элизабет и Данте Габриэля была очень сильной. Но она не принесла им счастья. И виновата в этом не только тяжелая болезнь девушки, ее пристрастие к опиуму, но, и в какой-то мере равнодушие самого художника, который не торопился на ней жениться.

Окончание следует