Полузабытая и таинственная Мария Моравская

Наверное, Марию Моравскую можно назвать забытой поэтессой. Хотя она была и прозаиком, но позднее.

«Я Золушка, Золушка, — мне грустно!
Просит нищий, и нечего подать...
Пахнет хлебом из булочной так вкусно,
Но надо вчерашний доедать.

Хозяйка квартирная, как мачеха!
(Мне стыдно об этом говорить.)
Я с ней разговариваю вкрадчиво
И боюсь, опоздав, позвонить.

На бал позовут меня? Не знаю.
Быть может, всю жизнь не позовут...
Я Золушка, только городская,
И феи за мною не придут».
(Мария Моравская).

Правда, прекрасные стихи? Хотя и печальные.

Теперь большинство из нас если и читает что-то, то современных авторов и реже классику, которая на слуху.

О Марии Моравской этого сказать нельзя и все-таки, по-моему, она заслуживает того, чтобы о ней знали, помнили. И, может быть, кто-то, заинтересовавшись, решит ознакомиться и с её творчеством.

Родилась Мария 12 января 1890 года в Варшаве в Польше, которая в то время входила в состав Российской империи. То есть Моравская была нашей соотечественницей, тем более, что позднее она жила в Одессе, Питере.

По традиции, существовавшей в польских католических семьях, девочка при крещении получила тройное имя Мария Магдалина Франческа.

Отец Марии Людвиг Моравский был бедным человеком, сменившим немало профессий. Несмотря на бедность, по воспоминаниям Марии, отец её всегда мечтал о путешествиях и изобретениях. Эта черта характера передалась его дочери.

К сожалению, ничего неизвестно о матери Марии, кроме того, что она скончалась, когда дочери не было и трёх лет. Помыкавшись несколько лет с дочерью на руках, отец Марии женился на родной сестре её матери.

После чего семья Моравских переехала в Одессу, где были напечатаны первые стихи Марии Моравской.

В новом браке у отца родились братья и сестра Марии, к которым она хорошо относилась. Отца девочка тоже любила. Но с мачехой отношения у неё не сложились, что вынудило Марию в пятнадцать лет покинуть отчий дом и уехать в Санкт-Петербург. Общение с семьёй отца прервалось и скорее всего больше никогда не возобновлялось.

В Петербурге Мария поступила на Высшие женские курсы, но закончить их не сумела, так как увлеклась политикой, посещала различные политические кружки и впервые попала в пересыльную тюрьму в шестнадцать лет, а когда ей исполнилось семнадцать, она оказалась там во второй раз. Поначалу Моравская была в стане сторонников самоопределения Польши, к началу революции 1905-1907 годов она стала социалисткой.

В ранней юности Мария вышла замуж, но вскоре с мужем рассталась, то ли разочаровавшись в своём избраннике, то ли вообще в любви. Впоследствии свой брак Моравская называла «неприятной случайностью». Фамилию мужа она не брала.

Чувство разочарованности проходит печальной нитью во многих её стихах.

На жизнь себе Мария зарабатывала частными уроками, переводами и работой секретаря. Однако заработки её были невелики, и она в конце 1909 года обратилась к М. А. Волошину с просьбой найти для неё переводы с польского языка. Поэт вошёл в бедственное положение Моравской и пригласил её к себе в Коктебель, выслав денег на дорогу.

Но юная поэтесса не приняла его приглашение и от денег отказалась. Тем не менее, в январе 1910 года в Петербурге состоялось личное знакомство Моравской с Волошиным. И покровительство поэта помогло ей войти в литературные круги столицы. С 1911 года она начала посещать литературные «среды» у В. И. Иванова и основанную им же «Академию стиха». Чуть позже её приняли в «Цех поэтов» в качестве «подмастерья». Моравская пользовалась так же поддержкой Зинаиды Гиппиус.

Моравская посещала кафе «Бродячая собака», в котором тогда собирались именитые поэты и писатели Петербурга.

Стихи Моравской были опубликованы в литературных журналах «Гиперборей» и «Заветы». В качестве переводчика польских, чешских, финских авторов она стала сотрудничать с журналом «Аполлон», позднее в этом же журнале и в других - «Вестник Европы», «Русская мысль», «Современный мир», «Ежемесячный журнал» были опубликованы её стихи и эссе.

В 1911 году Моравская дебютировала как детский поэт под псевдонимом Рики-Тики и печаталась в лучших журналах своего времени - «Галчонке» и «Тропинке».

Творчеством поэтессы заинтересовался литературовед Р. В. Иванов-Разумник, стихи Моравской настолько понравились ему, что разослал их для ознакомления известным поэтам, в том числа Андрею Белому и Валерию Брюсову.

В начале 1914 года вышел первый стихотворный сборник Марии Моравской «На пристани».

Современники, несмотря на искренность и душевность стихов, и пронизывающую их печаль, находили их инфантильными. Хотя тот же Брюсов в статье «Год русской поэзии» сравнивал сборник «На пристани» с работами Ахматовой: «Подобно г-же Ахматовой г-жа Моравская - поэт резко субъективный, поэт не внешнего мира, а своей души... Сборник стихотворений г-жи Моравской — как бы интимный дневник, в котором отдельные поэмы и отдельные строки часто не имеют художественного значения, но необходимы, как части целого».

Тем временем началась Первая мировая война и поэтессу глубоко затронули боевые действия и горе, которое переживали жители её родной Польши. Но в Питере второй сборник Моравской «Стихи о войне», посвящённый событиям Первой мировой, изданный в том же 1914 году был принят холодно. Зато вышедший в 1914 году сборник стихов «Апельсинные корки», иллюстрированный известным петербургским художником С. В. Чехониным был высоко оценён критиками. «Апельсинные корки» любила и сама поэтесса. Сборник Моравская посвятила своим младшим братьям и сёстрам, которых Мария не видела с того времени, как покинула Одессу.

Позднее «Апельсинные корки» были переизданы за границей - в 1921 году «Русским издательством» в Берлине и в сокращённом виде в Советской России, в 1928 году Госиздатом.

В 1915 году вышла третья книга стихов поэтессы «Прекрасная Польша», которую она посвятила Адаму Мицкевичу.

Но читателям больше понравился сборник детских рассказов «Цветы в подвале», вышедший так же в 1915 году.

В 1916 году сборник избранных поэтических произведений Моравской увидел свет в Ревеле.

Вообще же за три предреволюционных года Мария Моравская выпустила семь книг.

Последним прибежищем Марии в Питере был доходный дом Ф. И. Кирикова по адресу Мытнинская набережная 5, кв. 604.

Вскоре после февральской революции в 1917 году, Моравская покинула Россию, выехав сначала в Японию, затем через Латинскую Америку она добралась до США, одержимая желанием, по её собственным словам «перемешать типичного русского и типичного американца, чтобы создать новое, нежное, благоразумное, гармоничное существо».

Однако реальная Америка не соответствовала имеющимся представлениям поэтессы об этой стране. Общество в США показалось ей бездуховным, уровень гражданских свобод низким, а засилье массовой культуры просто ошарашило.

Не привыкшая скрывать своё мнение Моравская, стала открыто выражать его на всевозможных общественных и политических мероприятий. В октябре 1917 года, то есть практически сразу после своего прибытия в США Моравская выступила в качестве общественного защитника в ходе слушаний в Конгрессе США по делу Элис Пол, арестованной вместе с группой соратниц за пикетирование Белого дома. Поэтесса сообщила общественности о том, что условия содержания феминисток в американской тюрьме намного тяжелее, чем в тюрьмах царской России, в которых она успела посидеть.

В январе 1919 года в нью-йоркском литературном журнале «Букман» была опубликована статья Марии Моравской «Ваши газеты и наши» - Your Newspapers and Ours, в которой она писала, что американские журналисты в мирное время были менее свободны в выражении своих взглядов, чем российские журналисты при Николае II даже в условиях Первой мировой войны.

Но, несмотря на своё критичное восприятие американской действительности, Моравская сумела адаптироваться к жизни в Америке. Она за восемь месяцев выучила английский язык и стала публиковать в американских периодических изданиях, таких как «Атлантик мансли» и «Харперз мэгэзин» и других на английском языке короткие рассказы, очерки и статьи. А в 1927 году в Нью-Йорке на английском языке был издан её роман «Жар-птица» о революционной России, действие романа разворачивается в Питере 1910-х годах. Позднее этот роман был издан и в Лондоне.

Живя в Америке, писательница перестала писать стихи, перейдя на прозу. Причину своего решения она раскрыла в 1944 году в интервью одной из газет Майями, сославшись на свою первую встречу с американскими газетчиками в 1917 году: «Они спросили о моей профессии, и я сказала, что была поэтом. По выражению лиц вокруг меня я поняла, что в Америке поэзия — неприбыльное занятие, и поэтому решила писать прозу».

В Нью-Йорке Моравская вышла замуж за Эдварда Кофлэна - автора детективных рассказов, переехавшего в США из британского доминиона Ньюфаундленд.

Выйдя замуж во второй раз, Мария взяла фамилию мужа, но в литературе она осталась Моравской, под своей девичьей фамилией она публиковала практически все свои новые произведения.

Общее количество публикаций Марии Моравской в Американских литературных альманахах и периодических журналах с 1920-х — 1940-х годы исчислялось сотнями.

Известность получила и автобиографическая повесть «Черепичная тропка».

К началу 1930-х годов супруги Кофлэны перебрались в город Лейклэнд, штат Флорида, а в 1932 году переехали в Майами и поселились в частном доме, находящемся в центральной части города. Свой дом супруги назвали «Литературной фермой». И, наверное, не зря, так как некоторые произведения писали в соавторстве. Их рассказ «Пылающие боги» - The Flaming Gods был опубликован в альманахе «Шорт сториз» за март 1942 года.

Моравская была известна в Майями, как плодовитая писательница, она являлась членом местного писательского клуба «Сома» - Soma Club, дружила она и с зарубежными писателями, например, с ирландским поэтом и драматургом Патриком Колумом.

Материальное благосостояние супругов было хорошим, скорее даже отличным. Так как Моравская могла себе позволить в домашних условиях выведение новых пород попугаев-неразлучников и домашних уток, занималась она и дрессировкой диких животных, разведением экзотических растений, печатаньем книг с помощью самодельного оборудования. Супруги любили путешествовать, сплавляться по рекам на каноэ.

Потом прошёл слух, что Моравская скончалась в Майями, в 1947 году, но после её предполагаемой смерти в журнале «Виерд тэйлз» в январе 1948 года был опубликован рассказ Моравской «Зелёные братья берут верх» - Green Brothers Take Over.

Моравская ездила в Чили читать лекции, кроме английского она владела и испанским языком.

О том, когда точно скончалась Моравская неизвестно. По одной версии она скончалась в Майами 26 июня 1947 года от кровоизлияния в мозг, по другой погибла в 1947 году во время шторма, а по третьей – Моравская бросила мужа писателя и вышла замуж за чилийского почтальона и скончалась в Чили, в 1958 году.

Третья версия кажется наиболее реальной, если поверить К. И. Чуковскому, который рассказывал М. И. Алигер в первой половине 1960-х годов о получении им письма от Марии Моравской: «Несколько лет назад я получил от неё письмо из Чили. Судьба забросила её туда, она вышла замуж за почтальона и с ним доживает свой век. Как было бы интересно вам её повстречать. Представляете — рафинированная петербургская барышня, поэтесса, подруга поэтов, завсегдатай «Бродячей собаки», и вот какой финал — супруга чилийского почтальона!»

П. Н. Лукницкий: в «Списке имён», приведённом в его книге «Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой», даты жизни Моравской обозначил, как 1889-1958 годы.

В Россию творчество Моравской вернулось в XXI веке. В 2012 году был издан сборник «Апельсинные корки», в который была включена и автобиография поэтессы, которую она написала по просьбе С. А. Венгерова для издававшегося им «Критико-биографического словаря русских писателей и учёных». В послесловие к сборнику М. Е. Вайсман, привёл дополнительные сведения о жизни и творчестве Моравской.

Но, кто, как ни она сама лучше всего может рассказать о себе:

«Я полька, католичка, но обрусела настолько, что пишу исключительно по-русски. Моё глубокое убеждение, что русский язык — самый музыкальный для стихов, и я очень радуюсь, что я русский поэт, хотя знаю и ценю польскую литературу».
(Мария Моравская).