Проклятие. Часть 2

Я поехал на «инкаутер». Я не хотел расставаться с девушкой, которую любил всем сердцем. Но знал – расстанусь обязательно. Если не пойму, почему? Что заставляет меня совершать вещи, ведущие к нашему разрыву?

Исповедовали меня Саша и Макс. С Сашей я знаком не был, а вот Максима Мартыненко знал. Были у нас с ним общие знакомые.

Состоялся разговор перед исповедью:
- Слушай, а ты ведь с татаринцами (в 90-х сильнейшая преступная группировка Киева) работал? – спрашиваю я.
- Да. Я у них, так сказать, за физподготовку отвечал, - Макс накачанный, футболка вот-вот треснет.

Мы разговариваем, вспоминаем общих знакомых:
- А у Гуся сын есть, знаешь?
- Да-а… Его когда убили – шок был…
- Его Мамка убил.
- А Мамку в землю живьем закопали…
- Знаю-знаю…

Саша смотрит на нас большими глазами:
- Э! Все, подвязывайте! Я сейчас сбегу.
Дружный смех…

Максим не только отвечал за «физподготовку». В его обязанности входило «разбираться» с теми, кто не хотел платить. Таких несговорчивых привозили в спортзал и били бейсбольными битами. Ломали кости… Потом Макс начал нюхать героин. Когда сжег себе слизистую, и нюхать стало больно, перешел на внутривенные инъекции. И через пару лет стал «законченным» наркоманом. Не умер лишь по милости Божьей. Покаялся восемь лет назад. Сейчас имеет хорошую работу, семью и двоих прекрасных детей.
- Ну, Толян, начнем?

Начинаем… Я вспоминаю многое, очень многое. Мы разбираем мелкие, как мне кажется, незначительные эпизоды моей биографии. Больше всего их, как ни странно, в детстве. Ну, все мы родом из детства… Спустя несколько часов подходим к главной теме - «Почему?»

Я слышал много раз, что на «инкаутере» Некто, называйте как хотите, «показывает» причину. Корень проблемы. Так было у всех. Я не знал, как это. Что значит – «показывает»?

- Твоя мама развелась с отцом?
- Она два раза была замужем. И оба раза неудачно…
- А в семье еще разводы были?
Я вдруг понимаю:
- Бабушка тоже с дедушкой разошлась. Причем, им было уже по шестьдесят…
- А братья, сестры у тебя есть?

Я чувствую, что ответ уже близко…
- Да. Брат. С первой женой развелся. Со второй сейчас проблемы…
- Ты закономерности не наблюдаешь? – спрашивает Максим.
И вдруг… Это произошло моментально, за пару секунд. Я вижу кое-что…

…Большая комната. За огромным столом сидят люди. Обедают. Семья. Муж, жена, дети. Они улыбаются друг другу. Они спокойно обсуждают что-то. Я чувствую, что муж очень любит жену. Я вижу, что дети уважают и любят родителей. Жена смотрит на мужа с нежностью. Это семья. Счастливая семья. Идеальная семья…

Меня начинает колотить. Я не понимаю, что со мной. Тело сотрясают рыдания. Я и сейчас, когда пишу эти строки, помню, как это было.
- Что, Толя?! – голос Макса доносится издалека.
- Я знаю… Я знаю теперь… - единственное, что я могу из себя выдавить.

Я видел лица людей, сидящих за столом. Я чувствую, что с плеч падает тяжеленный груз. Я знаю, почему моя жизнь пошла наперекосяк. Я теперь знаю. Когда я рассказал, что и КОГО я видел в этом своем странном видении, Макс и Саша были ошеломлены.
- Хотя, ты знаешь, было и похлеще… - Макс хлопает меня по плечу.

Потом я отрекаюсь от того ужасного проклятия, которое преследовало мою семью десятилетиями…

Я приезжаю домой. Начинаю искать папку с документами. В таких папках многие хранят свидетельства о браке, о рождении, старые квитанции об оплате коммунальных услуг, телефонной связи. Я нахожу эту толстую папку и вытряхиваю все ее содержимое на кровать. Перебираю табели за первый класс, благодарственные письма.

И нахожу то, что искал. Бумага пожелтела. На сгибах протерлась. Под текстом, напечатанном на машинке, огромная, раза в три больше обычной, печать.

«Военная коллегия Верховного суда Союза ССР.
22-го октября 1956 г.
№4н-011778/56
Москва, ул. Воровского, д.13.
Справка.
Дело по обвинению Горского Александра Климентьевича пересмотрено Военной Коллегией Верховного Суда СССР 13 октября 1956 года.
Приговор Военной Коллегии от 25 февраля 1938 г. в отношении Горского А.К. по вновь открывшимся обстоятельствам отменен, и дело за отсутствием состава преступления прекращено. Горский А.К. реабилитирован посмертно…»

Беру в руки еще одну бумагу.
«Военная коллегия Верховного суда Союза ССР.
9 августа 1956 г.
№ 4н-011322/56
Москва, ул. Воровского, д.13.
Справка.
Дело по обвинению Горской Елены Михайловны пересмотрено Военной Коллегией Верховного Суда СССР 28 июля 1956 года.
Постановление Особого Совещания при НКВД СССР от 10 апреля 1938 года в отношении Горской Е.М. отменено и дело за отсутствием состава преступления прекращено…»

Это мои прадед и прабабушка. Прадед ездил в Америку, Англию, стажировался там. Он был известным инженером, во многих странах изучали тогда его труды. А в СССР ему припомнили поездки за границу. И осудили, как «английского шпиона». И расстреляли через день после «суда».

Прабабушке «повезло». Ее не расстреляли по той же 58-й статье, а сослали в Сибирь. И она выжила, проведя в нечеловеческих условиях шестнадцать лет. Их дети погибли на фронтах Второй Мировой, и в живых осталась лишь моя бабушка. После этого НИ У КОГО в нашей семье не было нормального брака и крепкой семьи. Как будто надлом какой-то произошел.

Надломилось время, подмяв под просевшими многотонными плитами живых людей, их счастье и любовь. Поломав то, что впоследствии стали именовать казенно-пчелиным – «ячейка общества». То, что ранее для людей было понятием святым – семью. Крепкую, многоголосую семью, в которой царят уют и радость, семью, в которой всегда рады появлению новых детей.

Раньше ведь семьи были не чета теперешним. Сейчас ведь по телевизору показывают да в газетах пишут о «ячейках», где пять и более детей. Тогда семьи с десятью и одиннадцатью – вполне нормальным явлением считались…

И родилось то, что называется страшным словом, от которого разит сыростью и тленом. Родилось проклятие. Оно стало преследовать моих предков, оно заставляло совершать людей необъяснимые человеческой логикой поступки. Оно рождало «в семье уродов». И оно жило во мне.

Я смеялся и не верил в подобные вещи. Я обосновывал верующим людям несостоятельность их веры. Я сыпал аргументами, я приводил факты, я находил нестыковки. Зная Библию назубок, я мог играючи отыскать в этой книге книг десятки непонятных и противоречивых изречений и догм. И был собою весьма доволен. Гордился своим умом и кичился своим «атеизмом». Насмехался над верующими и поносил святыни.

Но, как это часто бывает, «дошел». Дошел до края, пройдя точку невозвращения. Не помог мне мой интеллект, не выручили меня деньги, не протянули руку те, на кого рассчитывал и кого считал «своими». И остался я один в поле. И осмотрелся я по сторонам, и задумался: «А что дальше»? Ну, ладно, позади – пустота, а впереди-то что? Та же мгла холодная? «А вы на земле проживете, как черви слепые живут?» Не оставив после себя ничего, не посадив пресловутого дерева, не построив дома да ребенка не родив?

Вот тогда и произошел «поворот» в моей жизни, которую я считал пропащей. И все как будто стало налаживаться. Но что-то держало. Так бывает, если вырвать бурьян. На поверхности уже чистота да красота, а под землей набирается сил корень. И покуда жив этот корень, ничего у тебя не получится в жизни. Ибо он силен. Ты можешь не догадываться о его существовании, ты можешь считать свои трудности «временными» и «сиюминутными».

Многие называют такое положение дел «нефартом». Вот, мол, не фартит по жизни. И что ты будешь делать! Нефартовый я, мол! Ничего, мол, полоса белая, полоса черная… Ерунда!

В каждом из нас сидит обида. Каждый из нас кого-то не прощает. Многим нанесены тяжелые раны в детстве. Многих обидели самые близкие люди. Эти вещи не уходят, как вода в песок. Некоторые из этих вещей сидят в нас годами. Десятилетиями. К примеру, фраза, сказанная в гневе, «Чтоб ты сдох!», оборачивается впоследствии вовсе не против того, в чей адрес она была произнесена. А против кого? Догадайтесь с одного раза…

И рождается проклятие. Самое страшное то, что порой расплачиваться за поступки отцов и матерей приходится детям. Это не страшилка на ночь – «Вот, мол, дети твои пострадают из-за тебя!» Нет. Это реальность. Страшная реальность. Я – понял. Очень хорошо понял. Зарубил на носу на всю жизнь…

…Сейчас, по прошествии лет, я с той же радостью и тем же облегчением вспоминаю свое избавление от проклятия, преследовавшего мою семью. Время стерло некоторые эмоциональные воспоминания, но оставило таким же ярким сам момент освобождения. Когда я почувствовал, что свободен. Это сравнимо с тем, как сбрасываешь с плеч стокилограммовый мешок. Рожденный с таким мешком за плечами и не замечает вовсе, что мешок неимоверно тяжел. И не знает, насколько прекрасна жизнь без тяжести за плечами…

P.S. Не стоит относиться к вышеизложенному с позиции «здравого смысла» и «логических размышлений». В мире предостаточно вещей, о которых мы понятия не имеем, а уж объяснить с позиции «логики» не сможем и подавно…