Растоптанное счастье. Часть 2

Главным аргументом обвинения на суде будет письмо на имя Андропова от «украинских советских писателей».

«…Мы, украинские советские писатели, решительно осуждаем… Он замахнулся на самое святое – на социализм!.. Нет и не будет прощения… Заклеймим позором… Решительно осуждаем…» Когда Василий услышит фамилии людей, написавших это письмо, он не поверит. Ему дадут документ в руки. Под «письмом, заклеймившим позором», он увидит три подписи. Павлычко, Драч, Яворивский. Голова Василия упадет на грудь. Он прикроет глаза, подожмет губы.

Спустя минуту он обратится к судье:
- Я не политик. Не борец какой-то там… Я поэт, понимаете? Поэт… За что вы меня судите? За стихи?

Ответом ему будет приговор – восемь лет за «националистическую деятельность и клевету на советскую действительность»…

…1975 год. Валентина летит к мужу на свидание. Все эти годы ее согревали его письма. Его стихи. Его (сидящего в тюрьме!) поддержка. Ей, наконец, разрешили свидания! Она не знает еще, ПОЧЕМУ разрешили…

…В кабинете напротив уверенного в своем превосходстве лагерного опера сидит Василий.
- Если ты подпишешь раскаяние, тебя освободят. Указание из Москвы, - опер протягивает Василию увенчанный огромными печатями документ.
- У меня сегодня свидание с женой…
- Слушай, ты… Ты меня задолбал уже, сволочь! Своими голодовками постоянными, протестами своими… Слушай, - опер перегибается через стол к самому лицу Василия, - ну что ты, как… Подпиши и езжай домой, а?
- У меня сегодня свидание с женой, - как заклинание, повторяет Василий.
- Х… тебе, а не свидание! Не будет никакого свидания!

Василий поднимает голову:
- Как это? – в его голосе растерянность. Неверие в возможность такой подлости.
- А вот так! Все, в барак!..

…Валентину не пустят в зону. Восьмичасовой перелет в самолете, надежда на первое за такие страшные годы разлуки свидание – все окажется тщетным. У Василия в тот же день случится кровоизлияние в желудок. Результат колоссального нервного перенапряжения. Он потеряет два литра крови. Его, умирающего, привезут в Киев. Будут совать в лицо покаянное признание.

- Подпиши, подпиши… - сквозь туман до него будут доноситься голоса. Требовательные, упрашивающие. Он не подпишет. И не умрет, к огромному сожалению своих палачей. И тогда его переведут в больницу под Ленинградом. В больнице Василию удалят две трети желудка.

…Он освободится, отсидев от звонка до звонка весь срок. За год до освобождения Василия заочно принимают в международную литературную организацию «Пен-клуб», о его освобождении будут ходатайствовать писатели с мировыми именами. Но отсидит – от звонка до звонка…

- Здравствуй, сыночка, - Василий прижимает Дмитрика к себе.
Мальчик не знает, как себя вести с незнакомым «дядькой». Нет, он, конечно, знает, что это – его отец. Он читает и перечитывает его письма. Он каждый день говорит о нем с мамой. Но одно дело - говорить и письма читать, а совсем другое – вот так вот увидеть. Обнять. Мужчина с сединой на висках всматривается в лицо мальчугана, смеется от счастья.

И Дмитрика «прорывает»:
- Па… Папа! – из глаз ребенка брызгают слезы, - папочка! Мальчик крепко обнимает отца. - Ты никуда больше от нас не уйдешь, папочка?
- Нет, малыш… Не уйду, - голос Василия предательски дрожит…

...Повторно его арестуют спустя год. Аресту будет предшествовать обыск. После него Василий скажет сыну:
- Знаешь, сын, ты сегодня перенес огромное унижение, оскорбление, чувство собственного бессилия. Для мужчины это самое страшное. Но я тебя очень прошу, попробуй не дать себе озлобиться на этот мир. Через твои глаза в этот мир не должна идти ненависть. Потому что как только ты себе это позволишь, твое сердце ожесточится, и мир ответит тебе тем же…

И в этом будет весь он. Не озлобившийся, но любящий этот мир человек. Несмотря на все испытания и несправедливость, выпавшие на его долю…

Назначат адвоката. Услыхав его фамилию, Василий откажется от защиты. Медведчук. Эта фамилия была отлично известна всем украинским диссидентам. Говорили, что при таком адвокате обвинители не требуются.

- У нас правовое государство! Потому защита у тебя будет!
И был суд. И приговор. За 14 стихов, обнаруженных при обыске, ему дадут «по полной» - 15 лет…

…12 октября 1980-го года академик Андрей Сахаров напишет письмо в защиту Василия на имя председателя ЦК КПСС. Представители правозащитных организаций всего мира будут выступать с заявлениями, в которых будут требовать его немедленного освобождения. Лауреат Нобелевской премии Генрих Белль в своих радиообращениях призывает советское правительство освободить Василия. В 1985-м кандидатуру Василия выдвигают на соискание Нобелевской премии…

«Любимая, мне очень тяжело сейчас. И я знаю, что тебе ничуть не легче. Но мы должны держаться. Здесь можно сломаться, знаешь. Но ведь человек должен оставаться человеком несмотря ни на что… Я люблю тебя, малыш. И Дмитрику передай, что папа его очень любит… Я скучаю по вам, дорогие мои… Я очень по тебе скучаю, любимая…»

Это строки из последнего письма Василия Стуса родным. В ночь с 3 на 4 сентября 1985 года он умрет в лагерном карцере. Его закопают, не указав на могильном столбике ничего, кроме цифры, написанной белой краской – 16…

Послесловие

В 1989 году прах Василия Стуса будет перевезен и торжественно перезахоронен в Киеве на Байковом кладбище.

В 1993 году творчество Василия будет посмертно отмечено Национальной премией Украины им. Т.Г. Шевченко.

Павлычко, Яворивский и Драч являются сейчас депутатами Верховного Совета Украины. Они известны как ярые борцы за свободу слова и права человека.

Бывший «адвокат–прокурор» Медведчук долгое время возглавлял «Управление делами при президенте Украины», являлся вице-спикером украинского парламента. Сейчас он один из богатейших людей Украины.

Сын Василия Дмитрий – ныне известный писатель, лауреат множества зарубежных премий.

...По аллеям старого кладбища идет седая женщина. Вот сейчас она свернет направо и встретится с любимым. Сейчас защемит сердце в тысячный раз. За годы ничего не изменилось. Время не стерло из памяти главного. Не притупило боли… Женщина подходит к памятнику, опускается на колени. Здесь покоится тот, кого она любила всю свою жизнь. Тот, кто подарил ей счастье. И ничего, что счастье это было украдено и растоптано. Оно осталось с ними. Теперь уже – навсегда…

- Здравствуй, любимый…