Cеющий ветер

Сеющий ветер – пожнет бурю. Библия. Эта история произошла в Киеве несколько лет назад. Вернее, начало истории пришлось на середину девяностых. Смутное время, когда малолетки стриглись под насадку, чтобы казаться более похожими на тех, кто, по их мнению, являлся «хозяевами мира». Когда даже школьники на переменах козыряли друг перед другом принадлежностью к той или иной преступной группировке. Когда на тех, кто мечтал стать ученым или поэтом, смотрели как на полоумных. Все хотели стать рэкетирами, «рэксами», «бригадными торпедами». Много позже по экранам страны пройдет сказочно-зализанный фильм «Бригада», и замызганные хулиганы районных пошибов начнут именовать друг друга «Белыми» да «Космосами». А тогда, в то веселенькое время, любой школьник не понаслышке знал, что такое «кидок», «развод» и «лопата».

На Крещатике, возле входа в метро, с «начинающими кидалами» работала девушка лет восемнадцати-девятнадцати. Очень красивая, какая-то вся утонченная, с очень интеллигентным личиком. Смотришь на такую и понимаешь, что этот человек тебя не то, что не обманет, такая и мухи не обидит и комара словит аккуратно и в окошко выпустит… Потому-то ее и подобрали на роль определенную, весьма в «кидалове» нужную.

Роль Кристины (а именно так ее звали) заключалась в следующем. Натренированным взглядом она выискивала в разношерстной толпе на Крещатике какую-нибудь дамочку. Женщина должна была быть хорошо одета, наличие бриллиантовых сережек и пары колечек приветствовалось. Лучше – помоложе. Этого требовал «сценарий». И вот Кристина находит такую женщину. И, натянув на милое личико маску растерянности, несмелыми шажками идет к той. Подходит.

- Извините, ради Бога! Вы не могли бы мне помочь?

Женщина вздрагивает, оглядывается. Внимательно изучает гардероб Кристины. Та одета очень хорошо, аккуратненько. Женщина все-таки ожидает вопроса насчет денег, что-то типа «выручите, пожалуйста, домой не на что доехать…»

Но аккуратненькая девушка с интеллигентным личиком просит совсем о другом.

- Вы понимаете, у меня парень такой ревнивый, а я хочу ему сделать подарок на день рождения, сказала, что иду к подружке, буду в семь. А отдел в ЦУМе, где подарок продается, закрыт на перерыв до восьми. Он будет волноваться, вы понимаете? – и смотрит взглядом побитого спаниеля в глаза.

- Понимаете? Не могли бы вы ему сказать, что я с вами?

Да ну нет ничего проще! Женщина расслабляется.

- Сама такой была, - смеется.

Идут в телефонную будку, расположенную здесь же, рядом, в арке. Заходят. Опускают монетку. Набирают номер. Кристина вдруг резко выходит из будки, а на ее место втискивается здоровенный бугай с шишковатой головой. Появляется опасная бритва. На опасном расстоянии от шеи женщины.

- Давай, лярва, все, что есть, - сипит бугай.

Сорвав с несчастной все драгоценности, отняв сумочку, бугай моментально выпрыгивает из телефонной будки и растворяется в толпе. Женщина дрожащими руками открывает скрипучую дверь, не узнавая своего голоса, начинает звать на помощь… Что дальше? Да ничего! Появляется милиционер, внимательно выслушивает, ведет в отделение.

- Да не расстраивайтесь вы так, - говорит усталый опер в маленькой комнате, - Главное, что вы живы остались. Знаете ведь, что на улицах творится…

Женщина пишет заявление. Опер уверен, что это – «висяк», коих тысячи.

Кристина получает свою долю. В кафе «У Дато» потрошится содержимое сумочки. На свет извлечен кошелек с приличной суммой, паспорт, какие-то документы. Кристина всматривается в фотографию на паспорте, читает фамилию потерпевшей.

- Цветаева.

- Как поэтесса, прямо, - констатирует она.

Но ее подельник не знает, кто такая Цветаева-поэтесса, его волнует то, что в сережках – цирконий.

- Ну, блин, хорошо хоть, что бабок – нормально…

Кристина разворачивает аккуратно сложенную в полиэтиленовый пакет бумагу. В бумаге с большой синей печатью написано, что «Цветаев О.В. 23.03.1988 геройски погиб при выполнении интернационального долга в г. Пешавар». В пакете еще несколько писем и фотография. Кристина достает из конверта листки из школьной тетради. Стихи. По-видимому, их писал мальчик, изображенный на фотографии.

Девушка подавлена. Она растерянно смотрит на подельника.

- Слушай, это неправильно. Надо вернуть письма.

- Ты чего, Христя? Паспорт можно было бы подкинуть, да она все равно заяву уже накатала – сто пудов. Дай-ка мне эти бумажки, - бугай протягивает пятерню.

Берет то, что для кого-то – память о близком человеке, а для него – бумажки. И рвет все на мелкие кусочки. Ухмыляется.

- Видишь - и нет проблемы! – ржет…

Прошло четыре года. Кристина встретила человека, который ее полюбил. Он прекрасно знал, чем она занималась ранее, но не упрекал ее, не вспоминал о прошлом.

- Что было, то было. Теперь будет по-новому, - с улыбкой заявил он.

И девушка поверила. В конце-концов, из того времени вышло огромное множество людей, ставших впоследствии нормальными членами общества. Сейчас эти люди занимаются бизнесом, работают всевозможными менеджерами, а некоторые даже пишут рассказы и стихи. В общем, просто живут. Иногда только посещают они кладбища, приносят цветы на могилы тех, кто в свое время не понял, что идет по дороге в никуда… А кто понял – живет себе, радуется новой своей жизни.

Кристина забеременела. Роды были достаточно тяжелыми, но малыш родился настоящим богатырем. Отец носил мать и сына на руках, Кристина светилась от счастья…

Однажды вечером у двухгодичного Славика (муж настоял – «он славный малыш, будет Славиком!») вдруг поднялась температура. Кристина спрашивала у малыша: «Что болит?» Тот отвечал: «Живот». И плакал, и кричал от боли. Муж был в командировке, посоветоваться не с кем. Кристина решила не играть в доктора, а вызвала «Скорую». Женщина-врач осмотрела мальчика. Пощупала, попеременно поднимала то одну ногу, то вторую.

- Отравление. Ничего страшного, давайте уголь. К утру пройдет, - сухо сказала она.

Взглянула на Кристину еще раз и добавила зачем-то: «Да. К утру пройдет».

Через четыре часа Славик начал терять сознание. Кристина вновь набрала «03», срывающимся голосом кричала в трубку, плакала…

Приехавшая бригада госпитализировала мальчика, моментально поставив диагноз – острый аппендицит. Врач, на этот раз мужчина, как-то странно смотрел на Кристину, когда они мчались в больницу.

Еще через час хирург сказал ей: «Если бы чуть-чуть раньше…»

В машине «Скорой», прижавшись к холодному окну, ехала женщина. Она смотрела на проносящиеся мимо дома, на пустынные улицы ночного города. Она не видела ничего перед собой. Только кричащего от боли мальчика и лицо его матери. Лицо, которое узнала тотчас, войдя в квартиру. Смена дежурного врача Цветаевой подходила к концу…