Женские судьбы

Уже давно никто не спрашивает женщину, оформляющуюся в клинике на аборт, о причинах, по которым она решилась на такой шаг

Не спрашивают по разным причинам. И потому что считается не совсем корректным заглядывать в душу пациентке, переживающей такую драму. А аборт, будь он хоть первый, хоть десятый – это всегда драма. И потому, что у врача, даже при всем его желании, не хватает времени на беседы и психологическую поддержку каждой пациентки. Зачастую за дверями его кабинета приема дожидается больше десятка женщин, пришедших на аборт, каждую из которых нужно расспросить, осмотреть, оформить на нее кучу бумажек и всё это в отведенные правилами приема какие-то 10-15 минут.

Да и что греха таить, иногда и желания такого у гинеколога нет. Может, потому что он за свою трудовую жизнь видел не просто сотни, а, пожалуй, даже тысячи таких пациенток с непростыми судьбами, тяжелыми условиями, семейными неурядицами и просто невезучих. Счастливых женщин в гинекологии не встретишь, разве что единицы, и тех вскоре переводят в роддом. А может и не спрашивает доктор потому, что он давно уже не верит в свое «призвание», униженный своей заработной платой, которая меньше, чем у грузчика, и такой же, как у своих пациенток, непростой судьбой, тяжелыми условиями и семейными неурядицами. Ну да не будем сейчас обсуждать все радости и горести в работе врачей. Все же вспомним о пациентах.

Узнавать причины аборта в обязательном порядке врачи должны были во времена наших мам и бабушек, когда «секса еще не было», а общественности было жутко интересно выведать мельчайшие подробности интимной жизни женщины, «так низко опустившейся». В документации, которую оформляет гинеколог, по сегодняшний день сохранилась графа, где нужно было указать причины прерывания беременности: «нежелание иметь ребенка», социальные аспекты и «др». Ни для кого не секрет, что этих «др.» значительно больше, и, думаю, они все те же, что и во времена бабушек и мам.

Как-то один из моих знакомых врачей в самом начале своей практики все же решил выяснить, почему женщины приходят на аборт. Многие были не против рассказать об этом, а другим и говорить было не надо, все было понятно без слов.

В тот день первой своей очереди дожидалась Ирина. Она пришла намного раньше других, боясь опоздать к назначенному времени и вызвать негодование медперсонала, и теперь растерянно озиралась по сторонам, не зная, куда деть черненький пакет с постельным бельем и сменной одеждой. Ирина теребила халатик и прислушивалась к чужим разговорам. Она была здесь первый раз.

В принципе, и без разговоров все было понятно. Рука без кольца, 18 лет, учится в техникуме на первом курсе, живет в общежитии. Приехала из села, мечтала о принце, а он, ну конечно же, принцем и не был. Как только раскрасневшаяся Иринка с блестящими глазами на очередном свидании в своей комнатке на троих, которую тактично на время покинули соседки, поделилась своей радостью, он и перестал быть принцем. Сразу же ускакал на своем белом Россинанте, только пыль столбом. По непонятному совпадению у него перестал отвечать сотовый, а общие знакомые на вопрос где он, мычали в ответ что-то неразборчивое. Ладно хоть денег на наркоз оставил, чем-то все-таки приглянулась ему Иришка, обычно он так не делал.

- Ой, здрасьте-здрастье, Иван Иваныч, – переваливаясь и немного вальяжно в кабинет вошла вторая пациентка, – что-то народу у Вас сегодня многовато!
- Любовь Петровна! Опять Вы к нам! Я ж Вам в прошлый раз битый час рассказывал, что надо делать, чтобы к нам больше на аборт не приходить! Уже тринадцатый ведь будет.
- Так, доктор, ведь нельзя мне рожать-то. Итак четверо вон гоняют.

- Что ж Вы таблетки-то не купили?
- Да ну, только тратиться зря. Да и не помогают они мне, пару раз забудешь и все, опять к вам.
- Так нельзя забывать-то! Я же Вам говорил: поставьте на полочку, рядом с зубной щеткой, чтоб не забыть – зубы почистили утром и таблеточку выпили.

- Иван Иваныч, ну что Вы такое говорите, – женщина тяжело опустилась на кушетку, - С этими сорванцами иногда не то что зубы почистить, а имя свое забудешь. Вот вчера младшенький мой поколотил Вовку соседского – игру какую-то компьютерную не поделили, так пришлось к родителям идти, улаживать. А потом старшенькая пришла, ой, и не знаю, что с ней делать, одни мальчишки на уме…

- Ну что ж мне с Вами-то делать? Спираль Вам нельзя, таблетки не пьете, про остальное даже заикаться сегодня не буду. Не Вам же мне объяснять, что вредно это, вред-но! Вы же еще молодая, сорока даже нет. Вы же здоровье свое гробите, Любовь Петровна!
- Да ладно, чего там – двенадцать сделала – все обошлось, авось и теперь все нормально будет.

Проводив «постоянную клиентку», врач выглянул за следующей.

Вошла заплаканная хрупкая женщина, представилась Наташей. Когда она присела на кушетку, врач спросил:
- Наташ, по Вашим подсчетам, какой срок беременности?
- Должно быть десять недель, а во вторник на УЗИ пошла – сказали шесть-семь… И сердце не бьется…
Женщина закрыла руками лицо и заплакала.

- Мы с мужем так хотели этого ребенка, так радовались, когда узнали… Обзвонили всех… Даже имя почти придумали… А во вторник кровь появилась со сгустками. Гинеколог на УЗИ отправила, а потом сказала, что замерла беременность и больше не развивается и что надо выскабливание делать, - женщина еще громче заплакала. – Я сначала не поверила, в платную клинику побежала и еще одно УЗИ сделала. А там подтвердили, беременность не развивается и надо обязательно выскабливать, потому что это опасно. Посмотрите, доктор, может, они ошиблись?

К сожалению, коллеги Ивана Ивановича не ошиблись. Беременность замерла на сроке шести–семи недель и перестала развиваться, о чем свидетельствовали и кровянистые выделения из половых путей, и данные ультразвуковых исследований, и данные осмотра.

Иван Иванович попытался успокоить Наталью, хотя заранее знал, что сейчас это бесполезно. Должно пройти время. Но бывает и так, что подобная ситуация повторяется неоднократно. Поэтому доктор взял со стола листок для записей и набросал объем обследований, который Наталье необходимо пройти для выяснения причины такого исхода беременности. Пусть не сейчас, но потом, когда она немного придет в себя, ей это пригодится.

Следующей была Диана, 32 лет. То есть и следующей-то она не была, она была «вне очереди». Подтянутая и ухоженная Диана даже в халате выглядела элегантно. Она была «платной» клиенткой, то есть оплатила всю процедуру, работу ведущего специалиста, который будет ее производить и палату-люкс.

Диана не отличалась особой разговорчивостью и смотрела на все происходящее как на досадное недоразумение, которое должно вот-вот закончиться, и тогда она выпорхнет из этой клиники с обветшалыми стенами, давно не видавшими ремонта, оставив за собой только шлейф дорогих духов.

Вот только почему она пришла сюда, а не в частное учреждение, Иван Иванович выяснять не стал. Обычно это было связано либо с тем, что у нее здесь были хорошие «связи» с ведущим специалистом, с заведующим отделением или главным врачом, либо с тем, что кто-то из ее знакомых здесь уже успешно лечился. Но бывало и так, что успешные, преуспевающие леди просто экономили на своем здоровье, так как даже самые дорогостоящие процедуры и условия пребывания в подобных клиниках были в несколько раз дешевле, нежели в «платных». А специалисты в последних не всегда выгодно отличались от коллег Ивана Ивановича.

- Диана Витальевна, а сохранить беременность не хотите? У Вас уже второй аборт, да и возраст такой, что пора бы подумать и о ребенке. С возрастом риск возможных осложнений беременности и родов увеличивается. Да и аборты не оказывают положительного влияния на процесс зачатия и вынашивания, как и на весь Ваш организм в целом.

Диана нервно повела плечиками и посмотрела на доктора с определенной долей презрения. Сохранить беременность она не хотела. Это не укладывалось в тщательно разработанный и спланированный на долгие годы вперед ее личный бизнес-план. Ей нужно было расширить жилплощадь, обновить автомобиль, решить вопрос с зарубежными партнерами о закупке (выпуске, продаже, реорганизации и пр.), да и на Бермудах она еще не успела побывать.

Кроме того, ребенок по тем же причинам не укладывался в планы Андрея, ее гражданского мужа, с которым у них даже на оформление отношений времени не хватало. Да и зачем? Семья, дети… - это все успеется. А вот на рынке ситуация может измениться, и тогда уже ничего исправить будет нельзя.

Лицо очередной пациентки показалось Ивану Ивановичу знакомым:
- А Вы раньше у нас бывали?
Девушка улыбнулась и заправила за ухо выбившиеся из «хвостика» на макушке волосы:
- Да, я лечилась в прошлом году у Ольги Николаевны. Лежала на сохранении, почти месяц, а потом еще пару недель. Спасибо вашим докторам, нашему Алешке вчера полгода было. Вот и фотографии его.

- Ну, мои поздравления, Юленька.
- Только вот не пойму я, как это забеременеть у меня опять получилось, ведь я грудью кормлю, хоть и меньше молока в последнее время стало. Да и месячных еще после родов не было.

Пришлось Иван Ивановичу в очередной раз объяснять молодой мамаше, что после рождения ребенка предохраняться от новой беременности нужно до прихода месячных, а не после них. Ведь сначала овуляция, а следовательно, и способность к зачатию, а потом уж менструация. Правда, чаще всего первые после родов менструальные циклы ановуляторны, то есть идут без овуляции, но это бывает не всегда, и об этом, к сожалению, женщины забывают или не знают вообще.

Затем в кабинет зашла высокая круглолицая женщина в синем брючном костюме с двумя пакетами в руках. За спиной у нее показалось худенькое создание с испуганными глазками в накрахмаленном халатике в цветочек.
- Вот, доктор.. Мы - на аборт, - грудным отрывистым голосом сказала дама в костюме, указывая созданию на кушетку.

- Вы обе? Я принимаю по одной.
- Я мать. Я сопровождаю, - усаживаясь рядом с дочерью сказала дама.
- А тебе сколько лет? – обращаясь к девочке спросил Иван Иванович.
- Шестнадцать, - отчеканила дама за нее, - всего шестнадцать и вот - на тебе! И вроде бы дома сидела, не шлялась нигде. Только в школу да на музыку, да по субботам на английский. Шалава. И когда успела?! И главное, с кем не говорит!

- Извините, но если Вашей дочери уже шестнадцать, - врач посмотрел на девочку, которой и тринадцать-то можно было дать с натяжкой, - она уже в состоянии принимать самостоятельные решения, и я не имею права осматривать и беседовать с ней в Вашем присутствии, если только она сама на этом не настаивает.
- Как это без меня? Она не хочет без меня! Ты же не хочешь, скажи же, не хочешь?

На удивление врача юная женщина попросила мать выйти. «Бедная», - подумал Иван Иванович, - «что же ей потом будет за такую вольность…»

У Анечки было всего-навсего одно-единственное свидание со своим ровесником, таким же тихим мальчиком, посещавшим ее репетитора по английскому языку. И само-собой, ни она, ни он не догадались или же просто постеснялись воспользоваться средствами защиты от нежелательной беременности. Абсурдно даже было думать о возможности оставить ребенка.

Проводив Анечку с мамой, которая, вероятно, намеревалась сопровождать дочь везде, даже в операционной, доктор невольно вспомнил свою вчерашнюю пациентку. Она была младше Ани на 2 года, но прерывала уже вторую беременность. Да и выглядела она лет на восемнадцать…

Потом была Галя, которая не хотела рожать второго ребенка, потому что им и так жилось не сладко в двухкомнатной квартирке вместе с мужем, его родителями и престарелым дедом.

Затем пришла Инга, которую Иван Иванович опять же долго успокаивал. Она не могла позволить себе этого ребенка при всем своем огромном желании. Этой женщине беременность была противопоказана, потому что при имевшемся у нее пороке сердца вынашивание ребенка ухудшило бы и без того слабое Ингино здоровье, да и вообще представляло опасность для ее жизни.

Следующей на аборт оформлялась Катя. Она, заподозрив мужа в измене, решила отомстить ему, убив ребенка, которого он очень хотел. При этом, Катя в измене мужа уверена не была и собиралась жить с ним дальше.

Последней к Ивану Ивановичу вошла Маша. Она коротко отвечала на все обращенные к ней вопросы, молча прошла процедуру осмотра и также молча вышла из кабинета. Минут через тридцать, за которые доктор приемного отделения успел осмотреть еще двух пациенток, Иван Иванович вышел покурить и с удивлением обнаружил в приемной все ту же Машу. Она, казалось, даже ждала его:

- А можно вопрос?
- Ну конечно, - приглашая жестом Машу в кабинет, сказал доктор.
- Я слышала, что при первой беременности нельзя делать аборт…
- Совершенно верно, я бы сказал, что ни при первой, ни при второй, ни при какой любой. Это же огроменный вред здоровью, кроме того, аборт предрасполагает к развитию в дальнейшем очень большого числа различных гинекологических заболеваний, в том числе опухолевых. Ты же читала плакат?

Девушка кивнула. Пауза. Иван Иванович понял, что не лекции нужны Маше. Он сел рядом и вздохнул:
- Маш, при первой – это особенно вредно.
- А у меня потом будут дети? Понимаете, если я этого не сделаю, Он сказал, что уйдет от меня, – она с тревогой взглянула своими большими карими глазами в глаза врача.

Что можно было ответить на такой вопрос ему, повидавшему столько клинических случаев, а точнее сказать, судеб… Можно сказать «да» и привести в пример Любовь Петровну и тысячи подобных ей женщин, которые прерывали и первую, и многие последующие беременности, после этого беременели и рожали детей.

Можно сказать «нет» и рассказать о Вике из седьмой палаты, которая пятнадцать лет назад сделала первый и единственный аборт, а потом все эти годы пыталась забеременеть и сохранить эту драгоценную беременность, испробовав ради этой заветной цели все известные современной медицине способы, причем пока безуспешно.

Можно еще упомянуть Таню, выписавшуюся в прошлом месяце после операции, бесповоротно отнявшей у нее вместе с маткой возможность когда-нибудь самой выносить и родить ребенка. А на операцию пошли опять же из-за этой десятиминутной процедуры прерывания беременности, которая, несмотря на прогресс в медицине, и по сей день делается вслепую. И ни один даже самый лучший на планете врач не застрахован от возможности случайно повредить матку и даже проткнуть ее насквозь. А сколько еще других, не менее грозных осложнений может произойти во время аборта и после него!

Уже давно никто не спрашивает женщину, оформляющуюся в клинике на аборт, о причинах, по которым она пошла на такой шаг. Да и не всегда стоит это делать. Можно объяснить, рассказать, посоветовать, но спрашивать…

На следующий день, когда Иван Иванович, переодевшись, снова начал прием с тех, кто решил сегодня прервать беременность, медсестра, заносившая ему истории новых пациенток, сказала:

- Давно такого не было. Вчера одна из наших «абортниц» в последний момент передумала, ушла домой. Даже вещи свои забрать забыла. Может муж приехал, а может и сама ушла. Может, кстати, вернется еще денька через два…

Перед глазами у врача пронеслись все его вчерашние пациентки: испуганная Ирина, не унывающая Любовь Петровна, Наташа, так и не смирившаяся с потерей беременности, элегантная Диана, Юленька, которую дома ждал маленький Алешка, несмышленая Анечка, Галя с ее родственниками в двухкомнатной квартире, ревнивая Катя и грустная Маша с тревогой в больших карих глазах…

Кто же ушел? Какая из этих женщин отважилась оставить зарождающуюся в ней жизнь? Решите сами. Впрочем, не так уж это и важно. Другие же остались…

P.S. В этой истории вымыслом являются лишь имена героев и ничего более…