Сыграть прежним составом

«А может, чёрт возьми, нам снова?..» - когда слышу легендарную песню «Привет», мне пронзительно хочется, чтобы незримая собеседница ответила Максиму Леонидову согласием. Но одно дело – грустная песня, и совсем иное – обычная жизнь. Возможно ли это – дважды войти в одну реку, склеить разбитую чашку, вернуться и вернуть?

Мы собрались старой компанией: сросшиеся кожей боевые подруги, каждая на свой манер прошедшая огонь, воду, медные трубы, любовь до гроба и расставания навек. Дежурно посмотрели «Непристойное предложение», съели торт «Возвращение», затем одна из подруженций ткнула кнопку музыкального центра. И на тебе - по радиоволнам прилетел Макс Леонидов со своим: «Привет! Сегодня дождь и скверно…» Маша посмотрела на Любу, та перевела взгляд на Иру, Ира вздохнула и со смыслом взглянула на меня. А я горестно подняла «брови» домиком и открыла диспут: «Девочки, скажите, ну разве это возможно?» После «Непристойного предложения», торта «Возвращение» и Макса Леонидова возникла жизненная необходимость выяснить: нужно ли возвращать былую любовь? Ну, или возвращаться к былому возлюбленному. То есть снова устраивать «судьбы сплетенье» с теми, с кем однажды уже «не разнимали счастливых рук».

«Ни при каких обстоятельствах»

Люба сурово насупилась: «Ну, вы моё мнение знаете». И несмотря на то, что оно и впрямь было хорошо нам знакомо, завела повествование. Как говорится, стиль и орфография автора сохранены: «Сами помните: любища у нас была неземная. Вовка всю стипендию мог угрохать мне на шоколадки и апельсиновый сок. Я, сидя на лекции в институте, не писала ни строчки, зато на 48 тетрадных листах тренировалась расписываться Вовкиной фамилией. Он ревновал «к столбу», я успокаивала и умирала от счастья. Всю зиму вязала ему свитер со снежинками на груди и высоким «горлом». Вовка называл моих родителей «мама Таня и папа Коля» при личном общении, «тесть и тёща» - за глаза. Я прикидывала, когда лучше взять академический отпуск, чтобы родить лапочку-дочку. В компаниях, во время застолий, каждый из нас «вкушал яства» только одной, свободной, рукой: вторые нужны были, чтобы держаться под столом. В общем, «и будут двое одна плоть» - про нас тогдашних.

А потом случилась гадкая, отвратительная ссора. Честное слово, это были не мы, дело попахивало экзорцизмом. Я не пощадила Вовку, даже по поводу умственных способностей его папы прошлась. Он вернул сторицей - и мне, и моей сестрице по щедрой порции «шпилек». После такого однозначно – разрыв навсегда.

Нас хватило на пару месяцев: опять в общей компании, поцелуи на балконе до обморока, слёзы, признания, мольбы о прощении. И снова вместе… Первая неделя прошла в эйфории, потом – персональный ад для двоих. Он то и дело вспоминал подробности ссоры: «Ты и впрямь так думаешь?», затем рассказывал, что за время, проведённое врозь, познакомился с массой классных девчонок. Намекал, интриговал, причинял боль, мстил. Я сначала недоумевала, но быстро подхватила тенденцию. Исчерпанный, казалось бы, конфликт, возродился вместе с нашим союзом. Но теперь вместо поцелуев и общих планов были остервенелые скандалы и придирки. Непонятно, на какой почве мы сошлись: недолюбили или недоссорились… Взаимным волевым решением расстались: понимали, что губим друг друга. Это лучшее, что могло с нами случиться во втором круге… Так что, девочки, возвращаться к былым возлюбленным не надо. Пусть всё закончится красиво, раз и навсегда, лучше вспоминать с лёгкой ностальгией, мучиться от невнятного чувства вины, но сохранить добрую память о нём и нервы обоих. А то я теперь Вовку даже в друзья в «Одноклассниках» не добавляю. Как вспомню…»

Девочки молчали, Люба задумчиво постукивала пальцем по столешнице, я гоняла в голове строчки из Юлии Друниной: «Не встречайтесь с первою любовью… Пусть хотя бы самое святое неизменным остаётся в нас».

Застрахованы ли мы от повторения Любиной истории? Нет, никто и никогда. Когда двое расстались на пике чувств, на нерве, слишком велика вероятность, что при скором воссоединении продолжатся «судилища», один сорвётся в месть, другая – в поступки назло, слёзы, упрёки. Самое обидное - оба изначально не преследовали цель наказать, просто не рассчитали сил, не учли душевную незрелость.

Ира вздохнула и налила чаю. Поскольку она тоже прошла через «возврат к былому», но почему-то скромничает, миссию рассказчика возьму на себя.

«Люблю. Но не могу»

Неважно, почему эти двое, Ира и Ваня, расстались в «первом воплощении». Важно лишь, что спустя три месяца кусания локтей и «потерявши плачем» Ира подкараулила Ваню у подъезда и всё сказала. Что не может жить без него, не спит ночами, переживает и хочет всё вернуть. На минуточку, оцените поступок мужчины, который на тот момент уже встречался с другой девушкой: пришёл, честно рассказал, что между ними всё кончено, потому что он возвращается к Ире – до сих пор не забыл, не разлюбил. Разумеется, выслушал пожелания «мира и благоденствия». Итак, он метнул к Иркиным ногам и себя, и своё будущее, отныне только «мы и наши общие цели-планы».

Первые две недели на них невозможно было смотреть не зажмурившись: сияли словно два солнца. Ваня прилюдно обнимал Ирку: «Спасибо, что вернула нас». Но почему-то эта благодарность стала нашей барышне костью в горле: «А ты не собирался меня возвращать? Если бы я не пришла, женился бы на той самой? Выходит, я унизилась? Ты считаешь это нормальным?»

«Это», то есть Иркин покаянный визит, нормальным считали все, включая Ваню: если любишь – борись, говори, кричи, возвращай! А Ирку вдруг «перемкнуло» на вопросах женской гордости и мужского пофигизма. И она принялась отчаянно мстить Ване: не приполз на коленях, не потрудился вернуть, встречался с другой. Способы обидеть его она, судя по изощрённости и жестокости, заимствовала у Святой инквизиции. Ваня не выдержал «условий эксплуатации» и настоял на расставании. Окончательном.

Мы, боевые подруги, считаем, что Ира до сих пор его не забыла. Если у неё случается роман, то скоротечный – Ваньку никем не заменишь, а периоды её задумчивого одиночества длятся месяцами. Она всё так же ловит любые новости о нём, хмурится, если с какой-нибудь феей он вступает в подозрительно долгие отношения. Ира не считает себя виноватой, не плачет в наши дружеские жилетки. Она всего лишь немеет и бледнеет, когда слышит песню Ирины Дубцовой: «Я за ним, извини, гордость…»

Если бы Ира стала слушать, а я бы решилась сказать, прозвучало бы следующее: какая разница, кто первым пошёл на примирение? Если вторая сторона согласна «и снова, и опять», то нет понятия «я и моя женская гордость». Есть только одно: «мы и наши общие планы-цели». Заплатив огромную цену за возвращение былого счастья, глупо размениваться на вышеназванные мелочи.

Лучше прежнего

Маша безмятежна: её семейная жизнь – эталон, образец, укор всем живущим. Они с Игорем тоже из «возвращенцев». В «круге первом» что-то не поделили, Машка дёрнула плечиком, Игорь сурово насупился… Полгода Машка была сама не своя, да и на Игоря смотреть не доставляло радости – словно почернел изнутри. Но обоим эти шесть месяцев порознь пошли на пользу: поняли главное – нельзя терять того, без кого не мыслишь дальнейшей жизни… Сейчас Маша уверена: возвращаться и возвращать стоит. Если допустила ошибку и рассорилась с желанным-любимым, не надо мучиться, пытаться найти его копию. Нужно набрать номер, который тщетно силилась забыть, и предложить встречу:

- Вспомните, какие глупости я без него вытворяла. Записалась на курсы ирландских танцев, решила копить на шубу из чернобурки, хотела уехать в Европу на ПМЖ. И ничто не приносило радости! Даже с инструктором по фитнесу Вадиком встречаться стала. Вадик, конечно, хороший парень, но… С Игорем мы как части одного паззла: сколько с другими ни стыкуй, бессмысленно – то углы внахлёст, то пустота внутри узора.

- Значит, всё-таки можно дважды войти в одну реку? – подняла вспыхнувшие надеждой глаза Ира.

Маша задумалась и выдала:

- В одну и ту же – нет. За эти полгода мы с Игорем изменились, стали другими, повзрослели, поняли, что есть вещи, из-за которых глупо конфликтовать. Если они идут приложением к любимому, выкорчевать без ущерба не удастся. Так что либо принимаешь и стараешься полюбить его «пунктики», либо слушаешь Макса Леонидова под горестные вздохи… Ой, девочки, я побежала, за мной Игорёк приехал.

Круговая плясовая

Я неспроста замираю, когда в наушниках звучит песня «Градусов»: «Устали и запутались, зачем мы ещё раз нашлись?..» Приятно осознавать, что кто-то из авторов хита «Заметает» тоже маялся в отношениях «по кругу» - солидарность как-никак.

Наверное, мы с ним совсем не подходящие части паззла: сколько их было, попыток сойтись «встык» и больше не отдаляться... То встречаемся взахлёб, от чувств разве что наизнанку не выворачиваемся, то обижаемся на сущие пустяки и неделями не созваниваемся, про «встречи без повода» и говорить не стоит. В периоды разлуки я гоняю по синусоиде: в «высшей точке» оптимизма верю, что мы будем вместе, есть же примеры в истории, хотя бы Керри Брэдшоу и её Мистер Биг. Находясь в «низшей точке» отчаяния, дышу часто и поверхностно и больше не верю в нас, а история Кэрри и Бига – всего лишь сюжет сериала. Сколько, на самом деле, можно – склеивать разбитые чашки и входить в одни и те же реки?..

Но упрямая надежда не сдаётся, стоит солисту «Градусов» задаться вопросом: «А может, тебя мне не отпускать?..» И я торжественно клянусь себе, что в следующий раз не обижусь на пустяк, не прыгну в ночное такси, не изменю номер телефона. Если он перегородит путь к двери: «Стой. Хватит, набегались. Никуда я тебя не отпущу».

Иногда, чтобы не склеивать чашки и не возвращаться, нужно немного – не разбивать и не уходить.