Михаил Астангов: «чудовище» с горячим сердцем

Отчего-то этому уникуму со сценическим диапазоном от Ромео до Гамлета, от Треплева до Сирано не давали играть на экране хороших людей. Всевозможные мерзавцы, подлецы, Чудовище (точнее, в русском варианте, Чудище) из классической сказки, наконец, нелюдь из нелюдей - Гитлер - вот с каким «багажом» вошёл актер в историю отечественного кино.

Из юристов - в злодеи

Как сыну своей эпохи, Михаилу Астангову приходилось начитывать для записи проникновенным голосом «шедевр» под названием «Владимир Ильич Ленин» и руководить странным коллективом - Московским театром нефтяников. Но душу свою он отдавал чтению Лермонтова и театру Вахтангова, где так блистал, что порой в троллейбусе, идущем по Арбату (в 60-е годы улица ещё не была пешеходной), можно было услышать из динамиков: «Следующая остановка - театр Астангова». О подобной путанице вспоминает и Александр Ширвиндт, как-то в сердцах бросивший безалаберным студентам: «У нас был артист Астангов, и когда он шёл мимо, мы сбегались смотреть на него, а вы…» И тогда одна из подопечных произнесла: «Простите, мы не знали, что вы видели Вахтангова…»

Вообще-то настоящая фамилия будущего мэтра - Ружников. Родился он 3 ноября 1900 года в Варшаве в семье железнодорожного служащего. Людям этой профессии свойственны переезды, и к поре студенчества Михаила семья обитала уже в российской столице. Но учению в Московском университете несостоявшийся юрист не отдавал своего сердца, оно принадлежало театральной студии. Впрочем, однокашники - Рубен Симонов, Осип Абдулов - вели себя не лучше. А когда старшая сестра отправилась пробоваться в студию Малого театра, Михаил ей по-братски подыграл на показе - и, как это порой случается, был принят сам. У настоящего Вахтангова, Евгения Багратионовича, Михаилу довелось поучиться. Но больше - у Леонида Леонидова, корифея МХАТа. В 1923-м 23-летний Астангов сыграл Чичикова в инсценировке «Мертвых душ», создав образ раба безумной идеи, честолюбца, решившегося на самые отчаянные поступки.

Потом пришлось много поездить, набираясь мастерства, как говорится, из Керчи в Вологду. Случались громкие успехи. Например, в 1929-м в Ленинграде при постановке «Первой Конной» по пьесе Вишневского. Ему уже не в первый раз доверили играть врага - белогвардейского офицера, умного, но циничного и, конечно, обречённого.

Лишь в 1945 году, после ряда переездов, был обретён настоящий дом - Вахтанговский. Только здесь ему могли доверить превращение в 30-летнего принца Датского, когда самому исполнителю давно перевалило за полвека. Вообще-то «замахиваться на Вильяма нашего Шекспира» театральное руководство в тот сезон не собиралось. Но Астангов, очень хотевший сыграть Гамлета, произнес бессмертный монолог прямо на сборе труппы. Пришлось изменить репертуар! Как вспоминают критики, восприятие этой работы было спорным, но все соглашались, что та великая сила таланта, актерская мощь и глубина, с которой Астангов играл заветную, пусть и запоздало пришедшую роль, пересиливала возрастное несоответствие героя и исполнителя.

Прежде «Быть или не быть», конечно, актеру довелось произнести много текста, не принадлежащего к шедеврам драматургии. Но Астангова-киноактера любили даже в неприглядных личинах. В 1936 году он сыграл Костю по прозвищу Капитан в картине с красноречивым названием «Заключённые». И даже зэк вышел не только зэком, а человеком. Кстати, на эпизод туда Астангов предложил взять парня из массовки Марка Бернеса, подсказав тому дорогу в большое кино. В те же годы он помог выбрать путь и другой будущей звезде - Ивану Переверзеву.

Говорили, что, работая над ролью, народный артист выходил из себя, если встречался со скучным, приглаженным текстом. Даже в самых примитивных словах и выражениях искал мысль. Можно представить, каким счастьем стало предложение записать на радио один из лучших рассказов в русской литературе - бунинского «Господина из Сан-Франциско». «Его голос был подобен рукам, лепящим глину, - вспоминал современник. - Из эластичной и плотной массы звуков, богато модулированной, гибкой, послушной ему, выступало вдруг лицо господина из Сан-Франциско, с холодным глазом, зорким и невидящим, и равнодушно безгубым ртом; хрустальный фужер, задумчиво, как прозрачный аист, стоящий на тончайшей сверкающей ноге, и серая гранитная глыба, забитая в глухую стену, отделяющую воду от набережной...»

А на вершину популярности актер взошёл в поварском наряде Негоро. Как вспоминал режиссёр Василий Журавлёв, когда сразу после Победы он решил сделать хороший фильм для ребят, то пришел в детскую библиотеку и попросил принести… самую зачитанную книгу. Ею и оказались приключения юного Дика Сенда и его друзей. Здесь Астангов вновь встретился с другом юности Осипом Абдуловым. «В жизни они были очень приветливыми людьми. Но лица их резко менялись, когда они входили в роль негодяев», - отмечал один из юных партнеров. Фильм популярен до сих пор, несмотря на черно-белое изображение и отнюдь не голливудский арсенал постановщиков. Говорят, когда фильм вышел на экран, за «Негоро» буквально гонялись мальчишки на улицах, угрожая отомстить ему за «пиратство», так что актёр вынужден был прятать лицо за шляпой, завидев детвору.

Гитлер не капут?!

Многие, как, скажем, сын режиссёра Александра Разумного Владимир, считали, что Михаил Астангов производил «впечатление сумрачного, замкнутого человека». Но мемуарист тотчас уточняет: «Только на первый взгляд, ибо в действительности, насколько я могу судить по многолетнему общению с ним, он был тонким и деликатным». Зато, увы, не отличались деликатностью многие предложения ролей для Михаила Федоровича. Ну что они, сговорились: Керенский, Аракчеев, король поляков в «Минине и Пожарском»?..

Стоит ли удивляться, что дошло и до Гитлера.

Поначалу актёр от участия в масштабном проекте «Сталинградская битва» отказался «из-за отсутствия интереса и чувства противности к этому человеку» (Гитлеру). Но режиссёр Владимир Петров добился согласия необычным способом: он увлёк Михаила Федоровича многочасовым просмотром немецкой кинохроники 30-40-х, ныне широко известной по «Обыкновенному фашизму».

Главаря нацистов в ту пору другие советские актеры играли так, что выходила ожившая карикатура Кукрыниксов. А вот работа Астангова привела всех почти в мистический трепет. Жутко стало, когда актёр стал настаивать на своем видении реквизита, пожелав для своего персонажа огромный письменный стол с картами полушарий. Ведь именно такой была обстановка в главном кабинете рейхстага! Пленные генералы-консультанты едва не потеряли сознание от ужаса, увидев Астангова в гриме, похлопывавшим ладонью правой руки по кисти левой. Он сам придумал этот жест, а оказалось, что так делал настоящий фюрер…

Как лепить горбатого

О нём говорили: «Он был артистичен и не скрывал этого. В его запоминающейся внешности, в том, как он носил костюм, в широком и пластичном жесте было нечто броское, декоративное. На него оборачивались. И это нисколько не мешало ему быть простым и сердечным». Во время «борьбы с космополитизмом» среди её жертв был некогда знаменитый критик Иосиф Юзовский. И, пока бывшие друзья-приятели боялись зайти, позвонить, даже просто поздороваться при встрече на улице, Астангов почти демонстративно продолжал наносить визиты опальному коллеге, ещё и обязательно прихватывая с собой что-нибудь вкусное. Да, он был кумиром, даже эпизодическое участие мэтра в фильме гарантировало от 15 до 25 миллионов зрителей. Но вал репрессий перемалывал и фигуры такого масштаба. Не помогло бы и звание лауреата Сталинских премий, каковых у него было три, и все - за образы врагов-иностранцев.

Однако пережить страшную эпоху удалось. Когда не стало Сталина, по экранам шла новая работа Астангова. Правда, особого рода. Любимый мультик «Аленький цветочек» снят в технике со вкусным названием «эклер» (по-научному - ротоскопирование), когда снимали живых актеров на пленку, а потом проецировали на бумагу, обводили контуры и разрисовывали. Вспоминает аниматор Леонид Шварцман: «Чудище играл великий Михаил Астангов. Ему сделали горб из подушки, нацепили какой-то халат, и он угрюмо бродил по сцене».

А что же личная жизнь, как складывалась она у всесоюзного Чудища? Первая его жена, актриса Елена Адамайтис-Астангова, на восемь лет старше, умерла в 1956 году. Был роман с Лейлой (Еленой) Ашрафовой, работавшей в Мастерской сатиры и юмора Москонцерта, в этой эффектной особе сочетались русская и азербайджанская кровь. Вторая жена, Алла Владимировна, появилась в его судьбе уже незадолго до преждевременного ухода…

В 1964-м он играл очередное «чудище», «акулу капитализма» - Роллинга в фантастическом кино об инженере Гарине и его гиперболоиде. Но до премьеры не дожил. В апреле 1965-го его госпитализировали с заурядным аппендицитом в госпиталь имени Вишневского. И… не стали оперировать. Мол, пусть это сделает сам Вишневский-младший, когда приедет из заграничной командировки. Но «чем дольше пациент живёт до операции, тем меньше - после». Из мира искусства последним Астангова видел драматург Александр Крон: «Мы разговаривали о будущей постановке («Ричарда III») так, как будто не могло быть ни малейшего сомнения в том, что она состоится, - если не в назначенный срок, то несколько позже. Кто тут кого обманывал - трудно сказать. Может быть, никто никого. Я обещал прийти на следующий день, и в этот момент, вероятно, мы оба верили, что встреча состоится. Наутро Астангова не стало».

Михаил Федорович покоится в некрополе Донского монастыря. А недавно шуму в Москве наделал случай: на митинге полковник полиции в ответ на просьбу задержанного оппозиционера представиться произнес: «Себастьян Перейра!». Видно, страж порядка в детстве тоже любил жюльверновскую экранизацию, где Михаил Федорович восклицал в образе преступного кока: «Я Себастьян Перейра - торговец чёрным деревом!».