Выпускного не будет!

99,9 процента из нас в детстве посещали школу. Потом наши пути разошлись. Кто-то продолжил образование, кто-то предпочел рано начать свой трудовой путь, кто-то – я имею в виду, конечно, прекрасный пол – решил посвятить себя семейной жизни…

Но, так или иначе, школа для всех нас явилась первой разновидностью человеческого социума, с которой нам довелось столкнуться. Задумывались ли вы когда-нибудь о том, что именно по «школьному» типу устроены и другие общественные модели?

Говорят, многим даже в зрелом возрасте снятся школа и школьные годы. Я не исключение. Причем не припомню, чтобы хоть раз видела себя в школе в детстве. Снится другое: будто бы по какой-то нелепой ошибке мы не доучились в десятом классе (почти четверть века назад была еще десятилетка). И теперь нужно ходить на занятия, чтобы получить «правильный» аттестат… Или снится, что иду на школьный вечер вскоре после выпуска, и наша бывшая классная руководительница, умершая почти десять лет назад, еще жива… И бывшие одноклассники, которым уже по сорок лет, выглядят так же, как в выпускном классе…

А еще бывают страшные сны. Будто мне надо сдавать школьный экзамен по алгебре, физике или химии, ныне давным-давно и прочно позабытым… И я во сне понимаю, что мне уже не семнадцать, изучала я все это много лет назад и наверняка не сдам…

Уверена, что такие сновидения неспроста. Они означают, что не усвоен какой-то урок, не сдан какой-то экзамен… В жизни. И грустно, и страшно оттого, что не знаешь, что именно тебе делать, как поступить. И понимаешь, что работа над ошибками окажется не так проста, как в той, реальной школе… А может быть, вообще ничего нельзя уже исправить.

Школа – это нечто большее, чем место, где дают знания. Это место, где ограничивают нашу свободу. Ее негласный девиз – «Не умеешь – научим, не хочешь – заставим!» Если руки или ноги не из того места растут, все равно будут заставлять клеить аппликации на уроках труда и подтягиваться на физкультуре. Нет способностей к математике – все равно засадят за алгебраические уравнения. Потому что так положено…

Первое, к чему приходится привыкать детям, переступив порог школы – это ограничение свободы. Ходить строем, делать то же, что и все, громко не разговаривать… И только уже став взрослым человеком, понимаешь, что без этого «оболванивания», называемого дисциплиной, никак нельзя. Потому что иначе процесс обучения и воспитания попросту невозможен.

Мне казалось, что в институте будет по-другому. Но единственное отличие заключалось в том, что нас не грузили общественной работой. И то только потому, что наступило «смутное время», и комсомол закончился. А так – лекции, где преподы шикали на студентов, чтобы вели себя потише, семинары, где переписывали присутствующих с целью контроля за посещаемостью, и «незачеты», заменяющие двойки… И называли нас преподы так же, как в школе – «мальчиками» и «девочками». И далеко не все – на «вы».

На первой в моей жизни работе, куда я устроилась еще в советское время, меня послали с коллегами в колхоз копать картошку. Я что-то пискнула насчет того, что являюсь временным работником (меня приняли на это место на полтора месяца), на что начальство заявило: «Ну ты же наш сотрудник!» Сразу вспомнились школьные дежурства по классу и ненавистные субботники… Так в чем же отличие?

Это «ты же наш сотрудник!» мне пришлось выслушать еще не раз. Обычно, когда требовалось, чтобы я занялась какой-нибудь неблагодарной работой. Например, поехала в праздничный день представлять родную газету в заштатном клубе… Или помогала таскать вещи, когда наше издание переезжало в другой офис (а ведь я была удаленным работником и в офисе не сидела).

Еще в одном издании меня буквально на второй день послали брать интервью, хотя предполагалось, что я буду работать удаленно литературным редактором… На мои робкие возражения о том, что у меня на этот день другие планы, руководство ответило: «Отложите, пожалуйста, все дела!» По-видимому, больше послать на задание было просто некого. Мне тут же вспомнилось, как в школе меня отрядили читать стихотворение в честь дня рождения Ленина, а у меня болело горло, и я хрипела… «Ничего, вылечишься!» - заявила классная. В общем, «партия сказала — надо, комсомол ответил – есть!»

Мне еще, наверное, повезло. Подруга рассказывала, что в одной из контор, где она работала, им запретили покидать рабочие места до семи вечера, даже если нет работы и посетителей. Тех, кто ровно в семь проходил через турникеты, лишили премии. В другом месте, куда подруга устроилась, каждая вторая суббота была рабочая, а когда заболели две сотрудницы, остальных и вовсе заставили работать без выходных…

Приходилось слышать и страшилки о конторах, где регламентируются походы в столовую и туалет, а также перекуры. Помните: «Марья Ивановна, можно выйти из класса?» В школе – хождение строем, двойки и пятерки, дежурства и субботники, общественные мероприятия… На работе – трудовая дисциплина, выговоры, штрафы и премии, сверхурочные, совещания и корпоративные вечеринки с практически обязательным присутствием. Только вместо учителей и директора – начальники отделов и генеральный. А как иначе заставишь неразумных, недисциплинированных сотрудников эффективно трудиться?

Так что не надейтесь! Выпускной – это лишь формальность, и школа не кончится никогда. Нас будут муштровать всю жизнь. А если когда-нибудь мы поймем, что над нами больше нет надзирателя, то это будет означать одно – наступила старость. И тогда останется только вспоминать – и себя с букетом гладиолусов и новеньким ранцем за спиной, и школьный вечер танцев, и волнение во время сессии, и то, как забилось сердце, когда на тебя мимоходом посмотрел новый симпатичный сотрудник… И сожалеть о том, что все это уже не повторится.