А сон ли?..

Посвящается моему любимому коту Симе. Было уже далеко за полдень и раскалённое летнее солнце палило изо всех сил. Всё живое пряталось в тени, где осталось ещё немного прохлады. Старый потрёпанный временем и когтями диванчик притаился в саду под ветвями старой развесистой вишни. Вишнёвое дерево напоминало огромную ветвящуюся рогатку или человека, распростёршего свои объятия.

Гибкие смуглые ветки-руки были одеты в пышный зелёный сарафан и застёгнуты на бордовые пуговицы спелых сочных вишен. Пробивающиеся сквозь толщу листвы солнечные лучи попадали на ягоды и превращали их в сверкающие рубины. Сидя на диване можно было легко дотянуться до вишен руками - ароматные ягоды так и просились в рот. Среди других фруктовых деревьев сада именно это дерево выглядело особенно нарядным и уютным и привлекало к себе множество суетливых насекомых и других обитателей сада.

На одной из ветвей вишни крепились старые качели, состоящие из потёртой, но ещё достаточно прочной верёвки и аккуратно сплетённого из лозы сиденья со спинкой. Качели располагались справа от дивана, и, глядя на них, представлялось, что юная барышня, игриво раскачиваясь и болтая ногами, непременно должна кокетничать со своим таким же юным, с пылающим на щеках румянцем, кавалером. Жара и размеренное жужжание насекомых усыпляюще действовали на любого, кто стремился спрятаться в тени, удобно устроившись на диванчике.

Гонимая духотой неподвижного воздуха, Софья покинула дом и устремилась в сад. Неподвижный раскалённый воздух даже ничуть не шевелил оборки её лёгкого летнего платья. До сада было шагов 20, но солнце так припекало голову, что Софья уже успела пожалеть, что не захватила свою соломенную шляпу. Щуря с непривычки глаза от яркого света, она оглядывалась по сторонам в надежде увидеть своего любимого кота, который, наверняка, тоже где-то прячется от жары. Эти несколько шагов до первого дерева показались Софье бесконечными, но как только тень коснулась её головы, она с облегчением вздохнула. Здесь, в тени, было действительно хорошо. Густая листва и трава немного увлажняли воздух, и дышать было намного легче. С каждым шагом в глубину сада Софья получала всё большее удовольствие от окружавшей её тишины и прохлады, а мирное жужжание насекомых успокаивало. Она брела по тропинке между деревьев, стараясь не наступить на спелые абрикосы, падающие под своей тяжестью на землю.

Беспокойные осы буквально облепили лежащие на земле дразнящие своим приторным ароматом плоды. Соня нагнулась и подняла с земли целый симпатичный плод. Ревнивые осы тут же закружились вокруг неё, но она быстро устремилась вперёд, унося свою добычу и оставляя своих преследователей позади. Слева от неё, среди деревьев, показалась маленькая полянка, залитая солнечным светом. Сад был густой и старый. Когда-то на месте полянки рос огромный орех, но он отжил свой век и засох. Его спилили, и место оставалось не занятым. Теперь здесь росли молодые кусты сирени и непонятно откуда взявшиеся маки вперемешку с дикой ромашкой. «Да, природа бывает лучше любого садовника», - промелькнуло в голове у Сони, и она, сбавив шаг, пошла дальше.

Осы уже отстали, и ей нечего было волноваться. По сторонам от тропинки возвышались груши, яблони, сливы, черешни, где-то в глубине проглядывалось айвовое дерево, но ему ещё не пришло время хвастать своими плодами. Именно они будут видны яркими жёлтыми фонариками между теряющих свою листву деревьев. Только виноград мог поспорить с айвой осенью своими наливными кистями и пёстрыми листьями. Кусты крыжовника небрежно свисали на тропинку, и Софье пришлось приподнять край цветастого платья, чтобы не зацепиться за колючие ветви. Вид слегка запущенных фруктовых деревьев нагонял аппетит. Соня, сжимая в руке спелый абрикос, только и думала о том, чтобы скорее опуститься на диванчик под её любимой вишней. Она всё ещё оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть где-нибудь в траве спящего любимца, но его пушистого белого тельца нигде не было видно.

Вот в стороне от тропинки стало проглядывать то самое рубиновое дерево. Оно стояло как бы отдельно от остальных, в окружении множества солнечных лужаек. Дерево сверкало на солнце огромным изумрудным шаром, украшенным драгоценными рубинами вишен. Это был какой-то редкий сорт, привезённый дедом откуда-то издалека, поэтому вишни были особенно крупные, а листья - густые и яркие, какие обычно бывают у черешни. Со стороны, повернутой к тропинке, ветви провисали почти до земли, и Софье пришлось приподнять их, чтобы пройти. Оказавшись под деревом, она с радостью обнаружила там своего кота, мирно развалившегося поперёк дивана. Ему явно было жарко в своей шубе, и он лежал на спине, выставив кверху свой сытый живот.

- Так вот ты где, разбойник, - сказала Соня, и довольная улыбка скользнула по её лицу.

Софья подошла к нему и ласково погладила по животику. Кот лениво потянулся, не открывая глаз, и кокетливо повернулся набок. Она наклонилась к нему и поцеловала. Кота звали Зевс. Это было весьма интеллигентное и гордое животное, если так вообще можно говорить о коте. Когда его принесли в дом, то у них с Соней случилась любовь с первого взгляда. Совсем маленьким котёнком Зевс привязался к ней и не отлучался ни на шаг. Они вместе гуляли, спали на одной кровати, даже за столом он сидел на соседнем стуле.

Аристократ. Зевсом его назвали за белый окрас с какой-то натуральной проседью. Уж очень он походил на грозного и гордого греческого бога. Единственное, наверно, что отличало его от бога, была его болтливость. Да, Зевс очень любил поговорить. Он не мяучил и не орал, как уличные коты, он что-то говорил по-своему, только с разными интонациями. Забавно, но кот очень походил на человека, и с Софьей они прекрасно понимали друг друга. Теперь Зевс спал на диване, разморённый жарой, и если бы не эти обстоятельства, то он ни за что бы не покинул свою хозяйку.

Как ни хотелось Софье устроиться на диване, но она не решилась потревожить своего любимца. Она села на качели и стала тихонько покачиваться, с удовольствием поглощая сахарный абрикос. Покончив с абрикосом, Софья прислонилась плечом к верёвке и запрокинула голову. Спелые вишни искрились в солнечных лучах, пробивающихся сквозь толщу листвы. Одна из ягод находилась совсем близко. Софья прищурила глаз и присмотрелась. Тонкая кожица вишни казалась прозрачной на свету, и её янтарная от солнца мякоть, пронизанная тысячей прожилок, манила и звала. Соня не сдержалась и сорвала плод. Ещё раз полюбовавшись её стройной ножкой и пухлым животиком, она отправила её в рот. Кожица лопнула, и вкус лета восторженными брызгами разлился во рту. Выражение наслаждения застыло на лице Софьи, и она ещё раз с удовольствием подумала, что отпуск летом - это хорошо!

Софья уже 3 года не была в отпуске, и сейчас она получала от отдыха гораздо больше удовольствия, чем его обычно получают другие. Во-первых, она была совершенно одна в огромном доме с прекрасным садом, да и до моря - рукой подать. Во-вторых, шумная и душная Москва не идёт ни в какое сравнение с чудесным югом. В-третьих, самое дорогое существо, Зевс, рядом и чувствует себя тут комфортно. Что же ещё нужно для счастья?!

Первые несколько дней Софья испытывала ощущение постоянного беспокойства, не знала, куда себя деть и чем заняться. Она совсем отвыкла от такой жизни. Конечно, были редкие выходные, но это ведь как у всех – домашние дела, телевизор, и снова понедельник… Соня бродила по дому, искала себе занятия и на третий день уже освоилась.

Этот дом остался от родителей матери, после их смерти здесь жил старший брат Софьи. Брата звали Вадимом и он был преуспевающим юристом. Вот уже 2 недели, как он уехал по делам в Питер. Перед отъездом он предложил пожить у него, раз уж ей наконец-то посчастливилось выкроить отпуск (заодно и присмотрит за домом). Вадиму было уже 42, а он так и не женился до сих пор. От женщин отбоя не было, но ту самую, единственную, он так и не встретил.

С Соней у них была разница в 6 лет, но она уже успела побывать замужем. Замужество длилось 4 года, но что-то было не так с самого начала. Муж, экономист по образованию, возглавлял солидную фирму, был весь в делах и старше на 12 лет. Софья училась на детского врача, но так никогда и не работала по специальности. Когда ей исполнилось 25 лет, отец подарил ей Галерею в Москве и, кстати, он же и познакомил её с мужем. Хорошая партия, да и не зелёный юнец. Через 3 месяца после знакомства они расписались, просто и без пышных торжеств. Может с этого всё и незаладилось. Софьи не хватало романтики, чувств, да любви-то и не было… В конце концов, они расстались: тихо, спокойно, разошлись и всё.

Прошло два года, но отношения с мужем они поддерживали, хотя теплоты в них не чувствовалось, будто и не было четырёх лет совместной жизни. Софья никогда не страдала от одиночества, жизнь её состоялась. Была хорошая интересная работа, деньги, друзья и любимый кот. Усталость от ежедневной суеты – это всё, что мешало её скромному счастью. И теперь, здесь, на юге, в тишине фруктового сада, София чувствовала себя уютно, её даже посещали мысли: «А не переехать ли жить сюда? Бросить эту Москву со всеми её проблемами и заморочками и остаться здесь…» Маленькая галерея в столице кормила её, а все дела можно было переложить на плечи менеджеров. В столице её ничего не держит, да и корни её здесь.

Софья покачивалась на качелях, рвала вишни и размышляла. С каждой съеденной ягодой мысли о шумном городе беспокоили её всё меньше и меньше. Настроение с самого утра было хорошим, и в голову приходили романтические фантазии, навеянные ароматами сада и летнего воздуха. Жара и жужжание насекомых нагоняли на неё дрёму. Соня посмотрела на Зевса, который продолжал сладко спать на диване, и ей тоже захотелось на диван. Как ни жалко ей было тревожить кота, но она всё-таки аккуратно подвинула его и устроилась рядом. Зевс так мучился от жары и лени, что даже не открыл глаза. Он просто перевернулся на другой бок и затих.

Соня лежала на диване и смотрела на небо, которое небольшими оконцами проглядывалось через листву. Вишни всё также искрились на солнце и манили её, но она их уже не хотела. Соня засыпала, туманная пелена застилала ей глаза, веки тяжелели, и сон поглотил её.

…Сад расступился, и деревья разошлись в стороны потихоньку на цыпочках, так что спящая Софья даже не заметила их побега. Вишня, приподняв одной рукой-веткой свои юбки, другой взяла диванчик вместе со спящими Соней и Зевсом и устроилась недалеко от берега. Моря отсюда не было видно из-за холма и опустившихся сумерек, зато его хорошо было слышно. Волны мягким шёпотом упрямо бежали по песку вперёд, но, передумав, возвращались обратно. Ветер приносил с моря запах солёной воды и сырого песка.

Вишня так измаялась за день от жары, что ей захотелось поближе к воде, и она тянула своими листьями влагу морского воздуха и отдыхала, шурша листьями и поскрипывая качелями. Ягоды весь день молчали и мучались от распиравшей их гордости - они ведь самые красивые в саду. Теперь, когда солнце село и стало темно, их словно прорвало. Вишни болтали безумолку, качались на ножках и крутились во все стороны. Ох уж эти девчонки! Болтушки и непоседы хвастались наперебой друг перед дружкой своей красотой, ароматом и спелостью! Дерево недовольно тряхнуло ветвями, и ягоды испуганно притихли. И снова наступила тишина, только слабый бриз нежно шевелил листву, и Зевс тихонько посапывал во сне…

…Соня проснулась от мягкого хлопка по плечу. Она, покачиваясь и не открывая глаз, приподнялась и села. Пощупав рукой диван и не обнаружив на нём Зевса, Софья с трудом открыла глаза. Было совсем темно, и спросонья она не сразу увидела тёмный силуэт рядом. Соня ойкнула и залезла с ногами на диван.

- Мм, простите. Я не хотел вас напугать и будить тоже не хотел. Комары вас так осаждали, вот я и хлопнул, - робко сказал силуэт.

Соня испуганно смотрела на незнакомца, пытаясь разглядеть его в темноте и сообразить, что к чему. Она ещё не совсем проснулась, мысли путались и разбегались в её мутном сознании. Софья махнула на них рукой и опять присмотрелась к силуэту. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, опустив голову и нервно теребя пальцы.

- Вы спали, а я тут вас охранял. Ночь уже. Беспокоился, вы тут одна совсем. Извините,- мямлил он мягким виноватым голосом.

Соня не сдержалась и рассмеялась, так он забавно выглядел. Беспокойство исчезло, на его место пришло естественное женское любопытство. Кто же это и откуда взялся? Ей неловко было спрашивать, но так хотелось. Софья пыталась корректнее сформулировать вопрос, пауза тянулась, а молчание становилось томительным.

- Вы любите море? – спросил силуэт.

- Да, но я только недавно это поняла, - ответила Софья и улыбнулась. – А вы?

- Очень! И я тоже недавно об этом узнал. Мне оно ночью больше всего нравится, спокойное такое, но гордое, - он немного помолчал и продолжил, - Я сюда обычно вечером прихожу. Прохладно, романтично и одиноко…

Соня посмотрела на его лицо, но черты почти не проглядывались в темноте. Ей показалось, что у него грустные глаза, что-то в нём было очень знакомое. Голос? Нет, откуда-то она его знает. «Спросить, нет, может само разъяснится», - думала Софья. Она не заметила, что она не в саду и, что вишня не там, где должна быть. Только шум моря показался странно близким.

- Я люблю на море ночью смотреть, когда луна, звёзды, ветер разглаживает складки волн, и тишина такая стоит, что жутко становится, - сказала задумчиво Софья и посмотрела в темноту, туда, где притаилось море. – Меня Софьей зовут.

- Я знаю… Сегодня именно такая ночь, давайте смотреть на море, оно сегодня необыкновенное. И диван очень удобный, будем благодарными зрителями.

Софья почувствовала его мягкую улыбку, и вопрос, откуда он знает её имя, растворился сам собой. Она чувствовала к нему какое-то необъяснимое доверие.

- Но ведь отсюда не видно море? – неожиданно озарило её. – Как же мы на него будем смотреть?

Тёмная черепаха холма медленно поползла куда-то в сторону, открывая волшебный вид на море. Глаза Сони на мгновение расширились, но это удивление длилось доли секунды, а потом ей показалось, что так и должно быть, и в этом нет ничего особенного. Ветви вишни раздвинулись, как подвязанные занавески, и перед ней возникло море. Тихое и бескрайнее. Луна золотом луковой шелухи покачивалась на волнах. Волны выносили её на берег, и она оседала золотым песком. Часть золота опускалась под воду, и оно сверкало сквозь толщу тяжёлой тёмной воды. Звёзды в руках ловкого ювелира сверкали на небе алмазами в изящной оправе. Дорого, шикарно и со вкусом. То там, то здесь появлялись на небе новые украшения, работа кипела, и алмазная пыль, сверкая, сыпалась с неба. Всё выглядело так торжественно и романтично. От нахлынувших эмоций и чувств у Софьи заблестели глаза, и ей захотелось по-детски прижаться к незнакомцу. Он уже успел устроиться рядом с ней. Соня потянулась к нему всем телом, взяла его под руку и положила голову ему на плечо. Она ощутила что-то мягкое и пушистое в своих руках… Его силуэт стал расплывчатым и принял нечёткие очертания.

…Софья открыла глаза. Перед ними маячило белое подвижное пятно. Наконец, резкость восстановилась: перед ней сидел Зевс и лапой тянулся к её лицу. Бедный зверь устал ждать, когда проснётся хозяйка, и начал её будить сам. Софья снова закрыла глаза, сон не отпускал её, но не тут то было! Зевс всегда был лучше любого будильника! Кот есть кот. Со всем стараньем и преданностью он начал тереться об её щёку. От этого Соня окончательно проснулась и села. Что-то ещё плавало в её голове. Она огляделась по сторонам. Всё на месте. Солнце уже уползало за горизонт, из последних сил пытаясь ухватиться своими рыжими щупальцами за листву. «Да, приснится же на старости лет», - думала Соня, глядя на Зевса. И вдруг ей показалось, что кот подмигнул ей. Она замерла от неожиданности, но Зевс замурчал и невинно закрыл глаза…