Слеза полдневного светила. Часть 2. Глава 38 - 39

Галактика SО 2288936, планета Драгия-29. Далекое прошлое. Касса охватило лихорадочное желание спастись во что бы то ни стало. Хетт должен помочь ему, хочет он того или нет. Секретарь Магистра, казалось, ничего вокруг не замечал. Он уже считал себя мертвым, а мертвому все равно.

– Хетт, дружище, очнись! – Касс потряс приятеля за плечи. – Ну, что с тобой? Разве ты не хочешь жить?
Хетт никак не прореагировал.
– Ладно! Тогда скажи мне, где Вальганиус держит свой корабль? Ты ведь знаешь!
Хетт наклонился к самому уху друга и что-то прошептал.
Касс решился.
– Спасибо, Хетт! – искренне поблагодарил он и обнял приятеля. – Наверное, я еще не до конца понял, что ты сделал для меня. Прости, если что не так.
Он увлек Хетта к приткнувшемуся у тропинки сетлею. Грохот водопада Хакли-Фарр провожал их, как прощальный салют.
– Поехали. Тебе куда? – спросил Касс.
– В усадьбу Вальганиуса.
– Тогда я высажу тебя на центральной улице, а оттуда ты сам доберешься. Тебе ведь некуда спешить?
Хетт ничего не ответил. Он удивлялся тому спокойствию, с которым воспринимал происходящее.

Расставшись с Кассом на оживленной улице Жада, Хетт почувствовал облегчение. Панический страх начальника колонии раздражал его. Вряд ли он отдавал себе отчет, зачем рассказал Кассу о надвигающейся катастрофе. Может быть, хотел сделать напоследок что-то хорошее…
Жители города ничего не подозревали. Им не приходило в голову, что скоро они все погибнут. Повсюду горели огни, призывно распахнутые двери магазинов манили покупателей, из маленьких ресторанчиков доносилась приятная музыка, по тротуарам прогуливались праздные, разодетые горожане. Все как всегда. Так было два, три нома назад, так будет и впредь… А вот и нет! Скоро, очень скоро наступит страшный, неотвратимый конец.

Хетт брел по знакомым с детства улицам, как чужой. Прохожие казались ему призраками ускользающей жизни. В сознании Хетта ни самого города, ни его обитателей, ни такой планеты, как Драгия, уже не существовало… Секретарь Вальганиуса ни о чем не жалел. Он прижимал к груди небольшой медальон, в сердцевине которого хранил срезанный им завиток чудесных волос той, которая завладела его сердцем. Он решил, что до самого конца останется с ней. Ей не будет одиноко.

По дороге в усадьбу Хетт думал, как обмануть уффов – безумных стражей Магистра. Он не хотел тратить оставшееся драгоценное время зря. Лучше провести его рядом с ней. В той части замка, где Вальганиус устроил секретную комнату, уффы бывали редко. Стоило пробраться незамеченным к заветной двери, и дело сделано. Войти он сумеет. Секретарь привык использовать трейл, чтобы узнавать постоянно меняющийся код замка. Теперь, когда конец был так близок, страх Хетта перед Магистром и его слугами притупился. Он решительно вошел в комнату хозяина и взял трейл. В кристаллической памяти прибора ему без труда удалось найти то, что нужно. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, секретарь выскользнул в коридор и направился к вожделенной двери.

В секретной комнате было полутемно.
– Видишь, я быстро вернулся, – с трепетом в голосе произнес он.
Хетт замер. Он чувствовал, как теплая волна нежности затапливает его. Это происходило каждый раз, стоило только ему увидеть…
– Боги! – шептал секретарь, приближаясь к ней. – Какое блаженство!
Ноги его подкашивались, а сердце начинало неистово прыгать в груди. Хетту казалось, что там, в глубокой нише, где лежала она, сияет магический свет солнца, которого он никогда не видел. Он не замечал, что ее гармоничное и совершенное тело мертво. Оно давным-давно утратило упругость и гибкость, застыло, превратившись в некое подобие огромной статуи. «Золотая богиня» была прекрасна в своей зачарованной неподвижности.

Хетт подошел вплотную и наклонился, затаив дыхание. Ему казалось, что золотистые веки вот-вот дрогнут, что… Но нет. Безумным надеждам не суждено было сбыться. Ее лицо все еще хранило тень нежности, мягкости и чистоты. Увы, это была всего лишь тень. Секретарь Вальганиуса придумывал ей сотни изысканнейших имен, но она не откликалась ни на одно из них. Хетту пришлось смириться с этим. Раз за разом, рискуя собственной жизнью, он приходил сюда, любовался ею, рассказывал обо всем, что его волновало. Он поведал ей историю Драгии, жители которой забыли солнечный свет и оттого очерствели. Они разучились любить и испытывать счастье…

Сегодня Хетту было нечего сказать ей. Он не мог защитить свою «Золотую богиню» от надвигающейся беды.
– Я не в силах что-либо изменить, – шептал он, прерывисто вздыхая. – Я могу только умереть вместе с тобой. Ты не будешь одинока в предстоящем тебе Вечном Странствии по Полям Звезд…
Разум Хетта отказывался верить в то, что она уже мертва. Он смотрел на «Золотую богиню», и его губы дрожали.

В бреду или во сне,
Глазам своим не веря,
Я созерцал тебя, ласкающей странного зверя.
По глади реки скользили
Лиловые тени нездешних цветов
И твое отраженье.
Я видел себя и чужие просторы,
Зеленое небо, хрустальные горы
И страстно желал, твердя в исступленье,
Пусть станет реальностью это виденье!

Стихи родились сами собой, легко и естественно, как всегда в ее присутствии.

В мастерской Вальганиуса настойчиво мигал сигнал трейла. Уффы беспробудно спали. Накануне Хетт подсыпал им в пищу тройную дозу снотворного. Удивительно, но он совершенно не боялся смерти. В преддверии путешествия по Полям Звезд он перестал быть слугой, секретарем Магистра, перестал быть жителем подземного города Жада и обитателем планеты Драгия-29. Впервые за всю свою жизнь он стал самим собой.
– Это удивительное чувство! – подумал он. – Слишком поздно…

Когда Касс вышел из сетлея, твердь под его ногами вновь содрогнулась.
– Интересно, как долго это продлится? – пробормотал он, прислушиваясь к колебаниям грунта.
Толчок был слабенький, еле заметный. И если бы не предупреждение друга, Касс не обратил бы на это никакого внимания. Он огляделся. Бледные лица прохожих ничего не выражали, кроме привычной скуки. Жители Жада пытались развлечь себя: они бестолково толпились у игровых автоматов, что-то жевали, делились сплетнями и вяло жестикулировали. Касс постоял еще несколько мгновений, прислушиваясь. Ничего не произошло. Он преодолел желание бежать и неторопливым шагом направился к дому. Навстречу вышла Лет, одетая в голубой костюм нового покроя. Лет накрасилась и красиво причесалась, ей хотелось услышать комплимент. Касс скользнул взглядом по ее надоевшему лицу.

Она словно споткнулась.
– Касс, зайдешь домой, посмотри на себя в зеркало! – злобно выкрикнула Лет. – Ты отвратителен!
– У тебя слишком яркие щеки, – сказал он, отвернулся и пошел в дом.
Лет едва справилась с желанием догнать его и ударить. «Ничего, он скоро уедет», – подумала она.
Дома Касса ждало сообщение о том, что он должен срочно вернуться в колонию. Он посмотрел на дату. Сообщение пришло еще вчера.
– Началось, – прошептал он. – Похоже, правительству Драгии уже кое-что известно.
Покидая город, Касс чувствовал озноб. Он старался не смотреть по сторонам. Неужели планета и все ее жители обречены? На сиденье сетлея рядом с ним лежал стэф – его личное оружие. Касс решил взять его с собой. На всякий случай.

Сетлей, не сбавляя скорости, свернул с дороги в темный заброшенный туннель. Грубо обработанные арочные своды были покрыты плесенью. Заброшенным туннель считался условно. Кому было положено, знали, что он является запасным выездом из города. Касс еще раз свернул и выехал на ту же магнитную трассу, по которой не так давно ехал в отпуск, окрыленный мечтами о приятном отдыхе. На панели приборов сетлея вспыхнуло табло, замигала надпись: «Немедленно ответить».
– Касс, – откликнулся водитель сетлея.
– Ваш код для выезда 2773, – произнесло табло.
– Понял, – подтвердил Касс.
Раздался сигнал отключения, и табло потухло. Касс нервничал, он ждал повторного сигнала, после которого должен был набрать код. Табло молчало.

По обе стороны трассы дрожали световые ленты. Сетлей мчался на большой скорости. Касс не мог сбавить ее; он боялся, что не успеет доехать до нужного участка дороги в расчетное время. И тогда ему уже не спастись, сетлей будет уничтожен. Прозвучавший, наконец, сигнал заставил его вздрогнуть. Касс сосредоточился. Набрав код, он с облегчением вздохнул: «Все, теперь пусть ищут меня!» Касс думал о Вальганиусе. Он не сомневался в том, что убедит господина Магистра взять его с собой. Только бы успеть! Занятый мыслями о спасении, он превысил скорость. Подземные толчки участились. Касс ощущал их, несмотря на вибрацию стремительно летящего сетлея. Внезапно свет в туннеле погас. Касс не успел как следует испугаться, потому что тут же автоматически включилось автономное освещение. Теперь вместо светящихся полос по бокам трассы загорелись прожекторы. Раздался ужасающий треск… Последнее, что видел Касс, – несколько черных зигзагов на стене туннеля. Это были трещины. С гулом и грохотом подземный свод обвалился, раздавив синий сетлей, как яичную скорлупу.

Обитатели Драгии так и не успели понять, что же произошло. Город Жад погрузился во тьму и начал рушиться, превратившись для жителей в западню, из которой не было выхода. В замке Вальганиуса тоже погас свет. Все смешалось – шум обвалов, какой-то странный гул, пыль и тьма. Хетт закрыл глаза и всем телом прижался к «Золотой богине». Ожидание смерти утомило его. Он почти желал ее. Сильнейший взрыв потряс планету…

Вальганиус нервничал. Катастрофа произошла чуть раньше, чем он ожидал. Пришлось ускорить взлет космического корабля. На экране внешнего обзора господин Магистр еще видел Драгию, вернее, то, что от нее осталось.
– Не стоило рисковать и тянуть до последнего, – мысленно ругал себя Великий Изгнанник. – Никакие объекты этого бренного мира, никакие вещи и даже целые планеты не заслуживают сильной привязанности. Ничем, ничем нельзя дорожить!
Вальганиуса клонило в сон. Он потратил слишком много сил на борьбу с собственной жалостью. Как глупо!

Планета Земля, Памир. Община гуру Нангавана.

Утренняя групповая медитация сорвалась. В общине нарастала истерическая нервозность. Никто не понимал, в чем дело. Учитель предложил обсудить положение вещей. «Шраваки» неохотно согласились. Первым взял слово Белкин. Он покраснел от волнения и даже перестал жевать.
– Что-то происходит! – дрожащим голосом заявил толстяк. – Но мы не знаем, что. От нас скрывают правду! Это… безобразие! Мы здесь не враги друг другу, а… братья по духу. Вот.
Он сконфузился и сел. Такая длинная обличительная речь далась ему нелегко.
– Правильно, Белыч! – поддержал толстяка Криш. – За кого нас принимают?
Даже молчун Яков на сей раз подал голос.
– В чем, собственно, дело? – поджимая губы, спросил он, обращаясь почему-то к Нангавану. – Объяснитесь, господа.
Столь интеллигентный слог показался Длинному Вите вызывающим.
– Хватит выпендриваться! – взорвался он. – Нельзя ли выражаться как-нибудь попроще? У нас тут не дворянское собрание!
Нангаван посмотрел на Хакима, ожидая, что и тот выскажется. Но Хаким молчал. И тогда гуру решил прибегнуть к своему обычному испытанному приему, который до сих пор срабатывал безотказно.

– Пусть властвует внутренняя правда! – важно заявил он. – Даже вепрям и рыбам – счастье! Благоприятен брод через великую реку! Благоприятна стойкость!
По опыту Нангаван знал: чем более нелепо звучит фраза, тем сильнее реакция учеников. Сначала они будто впадают в транс, сокрушенные степенью своего невежества. Потом начинают думать. Ни один не пожелает признаться, что ничего не понял. Учитель с глубокомысленным видом замолчал, а ученики застыли в замешательстве. Однако ненадолго.
Длинный Витя выпучил глаза и, наливаясь кровью от возмущения, взревел:
– Да когда же это кончится?! Мы что, идиоты, по-вашему? Хватит держать нас за несмышленышей! При чем тут какие-то вепри и рыбы? А?! Я вас спрашиваю! И это.. как его… брод через реку! Такая ерунда ни в какие рамки не лезет!
– Вот именно, – подскочил на месте тощий Криш. – При чем тут брод? Мы не через реку собираемся переправляться, а разбираемся, что среди нас творится!

Толстяк Белкин встал и успокаивающе поднял руку.
– Подождите! – сказал он. – Надо подумать. Истина не всегда лежит на поверхности. Иисус тоже говорил притчами…
– То Иисус! – перебил его Криш. – Надеюсь, здесь на его роль никто не претендует?
Он бросил злобный взгляд на Нангавана и отвернулся.
– О какой стойкости идет речь? Кто должен быть стойким? – тонким голоском поинтересовался Яков. – Я что-то не сообразил.
– В огороде бузина, а в Киеве дядька! Вот о какой! – не унимался Криш. – Мы спрашиваем про одно, а нам преподносят совершенно другое. Лапшу на уши вешают!
– Я не согласен! – пискнул Яков. – Я… требую уважения! Мы здесь одна семья или кто?
– Или кто! – передразнил его Длинный Витя.
Хаким делал вид, что весь этот спор его не касается. Учитель же с трудом сохранял невозмутимость. Он решил запустить вторую фразу, еще похлеще. Авось она возымеет действие.
– Кто властвует благодаря своей сути, подобен звезде, которая пребывает на месте, тогда как прочие звезды ходят вокруг нее! – высокопарно заявил Нангаван.

Снова воцарилось молчание. Хаким опустил глаза. Белкин бросил в рот несколько орехов и быстро начал жевать. Длинный Витя снял свои очки, а Яков, нервно почесываясь, заерзал на месте.
– Над нами издеваются! – завопил Криш. – До каких пор это будет продолжаться? Кто тут вообразил себя звездой, вокруг которой мы должны вращаться? Здесь все равны.
– Да! – не переставая живать, кивнул Белкин. – Перед Богом все равны. И звезды, и люди…
– Это что же получается? – пропищал Яков. – Кто-то звезда, а кто-то, извините, холуй, который не имеет права голоса?
Длинный Витя наконец получил возможность выплеснуть на Якова все свое раздражение, накопленное за время пребывания в общине.
– Мы не на избирательном участке! – ядовито заметил он, испепеляя молчуна взглядом. – Ты, Яша, в прошлых жизнях, видимо, привык к руководящим ролям. То у дворян командовал, то у комиссаров. Теперь нами хочешь покомандовать. Ишь как тебя прорвало! А то все молчал да молчал. Я тебя, братец, сразу раскусил.
– Я не собираюсь никем командовать! – защищался Яков. – Мне только не нравится…

– Хватит переливать из пустого в порожнее! – положил Криш конец их перепалке. – Так мы ничего не добьемся. Пора переходить к делу. Раз никто признаваться не хочет, тогда…
Он обвел присутствующих угрожающим взглядом.
– Мы не на допросе! – пискнул Яков, подражая Длинному Вите.
Тот не остался в долгу.
– Цыц! Контра недобитая! – рявкнул он.
– Прекратите! – не выдержал толстяк. – Как вы можете? Вспомните о духовном!
Криш понял, что решительных действий, кроме него, предпринять некому. И приступил к своим обязанностям.
– Шутки кончились, – зловеще произнес он. – Белыч, показывай!
Наступила пауза. В тишине слышно было напряженное сопение толстяка.
– Может, не надо… – растерялся он.
– Показывай! – приказал Криш.
Все уставились на Белкина, который чуть не подавился своей жвачкой.

– Ребята, я… Ну, в общем, я понял свое несовершенство. Мой главный недостаток – гордыня. Вот я и… решил тренировать смирение. Криш посоветовал мне завязывать всем шнурки на ботинках, мыть посуду… То есть быть у вас на побегушках. А я… не смог так сразу. Тогда Криш говорит: “Если не получается сразу, начинай постепенно”.
– Ты суть излагай! – сказал Витя. – Не отвлекайся.
– Я и-излагаю… Сейчас вы все поймете. Я понял, что Криш прав, и задумался, с чего бы начать. Самое подходящее дело – уборка.
– Так это ты здесь порядок навел? – вмешался Яков. – А я-то голову ломал! Чудеса, думаю. Уходили дрова пилить, было грязно; пришли – чисто.
Белкин смутился. Грех гордыни имел-таки место.
– Да… – проборомтал толстяк. – Это моя работа. Мне было неловко убирать при всех, и я занялся этим в ваше отсутствие. Из-за уборки все и случилось.
– Далеко тебе еще до просветления, Белыч, – притворно посочувствовал Длинный Витя.
– Я знаю…

Криш понял, что Белкина опять пора направить к теме разговора.
– Ладно, ты дело говори. При чем тут твоя уборка?
– При всем! – встрепенулся толстяк. – У меня какой подход? Если уж взялся за что-то, исполняй с усердием. Я и решил навести в доме идеальный порядок. Начал с постелей. Хотел вытрясти пыль из матрацев и одеял, аккуратно перестелить…
Нангаван насторожился. Ему все меньше и меньше нравились откровения Белкина. Но и заткнуть толстяку рот при всех он не мог.
– Ты что, в наших постелях рылся? – пропищал Яков. – Кто тебя просил?
– А зачем просить? Я добровольно… Я хотел порядок навести, услужить вам. Христианское смирение велит нам любить ближних наших, как самих себя.
– Понятно! – фыркнул Витя. – Дальше-то что? Из-за чего весь сыр-бор?
Белкин засунул в рот новый орех и принялся жевать. Он сильно нервничал. Криша взбесила нерешительность толстяка.
– Да выплюнь ты свою жвачку! Что ты, как священная корова, жуешь и жуешь?! Тебе надо было в Индию ехать за просветлением. Там бы тебя давно святым сделали!
– В Индию? – растерялся Белкин.

Криш сжал зубы и застонал.
– Держи меня, – сказал он Длинному Вите. – А то я его сейчас убью! Прикончу на месте!
– Говори, Белыч! – пропищал Яков. – Неровен час, у кого-нибудь нервы не выдержат. Терпения больше нет ждать, пока ты соберешься с мыслями. Ну, занялся ты постелями, и что?
Толстяк с испугу подавился орехом и раскашлялся. Криш принялся с остервенением хлопать его по спине.
– Скажешь ты, наконец, или нет? – приговаривал он. – Говори, а то хуже будет!
Белкин продолжал кашлять. С трудом отдышавшись, весь красный и потный, он выдавил из себя одно слово: “Сейчас”. Под напряженными взглядами членов общины толстяк ринулся в заваленный старыми циновками угол, покопошился там и с довольным видом вышел на середину комнаты.
– Вот! – торжественно заявил он.
Все невольно повставали со своих мест. В руках Белкин держал скомканную тряпочку.
– Дай сюда! – не выдержал Криш.
Толстяк ловко увернулся, несмотря на свою комплекцию, и отскочил.
– Нет уж, это я нашел! Я сам покажу.
– Не трогай его! – взвизгнул Яков. – Что ты кидаешься, как бешеный?

Длинный Витя сделал шаг к Белкину, и только Хаким и Нангаван не вмешивались в происходящее. Толстяк забыл о своей жвачке. Он осторожно развернул тряпочку и обвел взгдяом присутствующих. На мятой ворсистой поверхности лежали два желтоватых камешка – побольше и поменьше.
– Смотрите… – прошептал Белкин.
Наступило молчание.
– Ну, что это, по-вашему? – потерял терпение Криш. – Чего застыли, как восковые фигуры? Белыч, скажи им.
– Это… золото! – восторженно произнес толстяк и облизнулся. – Самородное золото!
– Откуда? – поразился Яков.
Длинный Витя раскрыл от удивления рот и так и стоял, уставившись на тряпочку в руках Белкина.
Неожиданно для всех Нангаван вскочил и бросился к своему ложу. Вне себя от волнения, он просунул руку в заветный тайник и похолодел. Там было пусто…

* * *

Галактика Эол, планета Хелиос. Далекое прошлое.

“Этлон” и «Эрбор» медленно проплывали между двумя остроконечными вершинами высоких «хрустальных» гор, сверкающих в лучах огромного желтого солнца. Оба корабля миновали «Врата Хелиоса» и мягко опустились на поверхность планеты. Воздушно-золотая среда на космическом корабле Тэлла Элакриэна слишком истощилась. Он ощущал слабость и сильную резь в глазах. Из-под опущенных век выкатились крупные слезинки. Пилот смахнул их. Он не мог разобраться в своих противоречивых чувствах, остро переживая возвращение на Хелиос.
– Тэлл, что-то случилось?
Элакриэн вспомнил, что за ним наблюдает дежурный диспетчер.
– Все нормально, – ответил он.
Лицо диспетчера дрогнуло. Он множество раз руководил посадкой «Этлона» и всегда видел Тэлла сияющим от радости. Диспетчер неловко кашлянул, чтобы справиться со смущением. Он считал, что допустил промах, обратив внимание пилота на его состояние. Элакриэн улыбнулся. Он не настолько сильно поддался чувствам и физическому недомоганию, как могло показаться на первый взгляд.
– Все в порядке, – повторил он.
За Тэллом пришел маленький воздушный катер «черепаха». Пилоты прозвали его так за низкую скорость. После космического корабля полет на «черепахе» выглядел комично. Найс, водитель «черепахи», причалил к «Этлону».

Хелиос… Тэлл любил зеленое небо этой планеты, легкие облака, благоухание, разлитое в прозрачном воздухе, красные тени деревьев на желтом песке, города, выстроенные из подобного хрусталю, искрящегося, чрезвычайно прочного материала. Жители Хелиоса имели совершенные «золотые» тела, которые могли существовать очень долго, если бы запасы золота время от времени не заканчивались. И все же Хелиос казался Тэллу изящной, красивой игрушкой по сравнению с космосом. Бескрайние просторы и неисчерпаемый потенциал Вселенной восхищали и вызывали священный трепет. Познавая звездные миры, Элакриэн все больше преклонялся перед творящим их безудержным гением. Впрочем, Тэлл привык менять масштаб восприятия. Он приготовился полностью погрузиться в сверкающий миниатюрный мир Хелиоса и на время забыть о космосе. Ему предстояло выйти из корабля, сделать несколько шагов и сесть в комфортабельный салон «черепахи». Никто не придет встречать его.

Хелиос без Манфи?.. Элакриэн решил не думать об этом. Иначе его душа разорвется на части. Одна ее часть тосковала по Хелиосу, сокровищнице их цивилизации, а другая рвалась обратно в космос, чтобы отыскать следы Манфи. Хелиосы тонко чувствовали состояние друг друга, едва уловимая смена настроения легко воспринималась ими. Как только Элакриэн ступил на гладкое покрытие посадочной полосы, Найс мгновенно понял, что пилоту требуется помощь, и вышел навстречу. Они обнялись. Слова были не нужны. Жители одной из самых прекрасных планет галактики Эол забыли, что такое притворство и вражда. Их отношения строились на основе соосознавания и любви. Найс спешил доставить Элакриэна в «Плайслок» – центр восстановления здоровья пилотов. «Черепаха» отчалила и заскользила по воздуху с максимальной скоростью, на которую была способна.

На уме Найса вертелся вопрос о Манфи. Удалось ли выяснить хоть что-нибудь? Тэлл привел и посадил «Эрбор», корабль Манфи с грузом золота. А где она сама? Что с ней?
– Я не знаю... – ответил Тэлл, уловив мысли водителя «черепахи».
Оба почувствовали смущение и замолчали.
– Прости, Тэлл.
– Найс, я все равно ни на мгновение не забываю о ней.
«Черепаха» начала плавно снижаться. Внизу блестел на солнце прозрачный желтый купол «Плайслока».

Совет, на котором Тэллу Элакриэну предстояло изложить собранную им информацию, назначили на вечер этого же дня, когда Усталый Хели, – так жители Хелиоса называли солнце, – отправится на покой. У Тэлла осталось совсем немного времени, чтобы привыкнуть к живой среде планеты и набраться сил. Новость о возвращении «Этлона» и «Эрбора» облетела всех и вызвала заметное оживление. Город Флайкилл, – главный космический центр Хелиоса – давно не видел такого множества граждан. Радостные лица хелиосов отливали золотым блеском, праздничные одежды поражали пышностью и великолепием. Но это впечатление полного благополучия никого не могло обмануть. Цивилизация Хелиоса слишком близко подошла к опасной черте…

Правитель планеты Афит Эмеруэн был избран на свой ответственный пост три олла назад. Он устал от плохих известий и безнадежных попыток исправить ситуацию. Эмеруэн мерил шагами огромный, опоясанный нефальговыми колоннами зал и думал, думал…
– Афит!
Правитель поднял красивую, гордо посаженную голову и обернулся. Перед ним стоял Стаэлл Ор – единомышленник, советник и ученый, владеющий уникальными знаниями физики макромира.
– Я не заметил, как ты вошел, – удивился Эмеруэн.
Советник чуть склонился и тут же выпрямился.
– Нельзя погружаться в размышления столь глубоко, – медленно произнес он.
– Ты собираешься сообщить мне нечто ужасное… – догадался Афит. – Говори!
– Драгия-29 взорвалась. Ее больше не существует.

Правитель Хелиоса не мог представить себе более страшного известия. Он с трудом перевел дыхание, чтобы справиться с замешательством и привести в порядок мысли. Кто мог ожидать, что случится такое? Гибель Драгии означала, что Хелиос лишился единственного надежного поставщика золота.
– Чем вызвана катастрофа? – вернув себе самообладание, спросил Афит.
Он не особо верил, что события такого масштаба, как взрыв планеты, происходят случайно.
– Я изучаю этот вопрос, – спокойно ответил Ор. – И скоро доложу тебе свои соображения.
Афит Эмеруэн знал, что в его руках судьба каждого мужчины и каждой женщины Хелиоса. Никто не мог разделить с ним бремя ответственности. Он не имел права проявлять слабость. Он должен найти выход из любой, самой безнадежной ситуации, даже такой, как взрыв Драгии. На самом деле безвыходных ситуаций не бывает.

Стаэлл Ор отдавал себе отчет, чем может обернуться для хелиосов катастрофа на Драгии. Но он привык улаживать проблемы. Впадать в отчаяние и поддаваться унынию было не в его правилах.
– Мы справимся с этим, Афит, – сказал он. – Вспомни, какое имя ты носишь!
Некоторым жителям Хелиоса давались особые имена, со смыслом. Так, имя Афит означало «счастливый выбор».
Эмеруэн улыбнулся.
– Ты решил, что я мог забыть об этом?! И все же, почему взорвалась Драгия?
– Давай сядем.
Правитель опустился в мягкое кресло с высокой спинкой, Стаэлл Ор занял место напротив.
– Пока я могу сделать только предварительные выводы, – сказал советник. – Драгия-29 разрушилась из-за приближения космического тела Ош-132. Сила притяжения такой огромной массы разорвала Драгию на части.
– Это можно было спрогнозировать?
– Нет. Ош-132 – необычный объект. Он имеет громадную массу при небольших размерах. По каким причинам Ош-132 непредвиденно и резко изменил траекторию движения, я не знаю.

Афит Эмеруэн помолчал, обдумывая сказанное.
– Хорошо, Ор, займись этим более тщательно. И подготовь подробный анализ катастрофы. Ты будешь на Совете? Мы должны выслушать Тэлла.
– Он привел обратно «Эрбор», – вздохнул ученый. – Я обязательно приду на Совет.
Стаэлл отправился к себе, чтобы построить модель, – трехмерное голографическое изображение катастрофы, – и показать воочию, как это произошло. Правитель остался сидеть в кресле напротив открытой террасы. Между колоннами росли бело-розовые шары авруса – неувядающего кустарника, цветы которого обладали приятным терпким ароматом. Хели стоял высоко, его жаркие лучи проникали в зал, скользя по золотым плитам пола. Вместе с ветерком влетали мелкие жесткие лепестки авруса.

«Эрбор» вернулся, – думал Афит. – И что же? Все еще сильнее запуталось.
Он закрыл глаза и увидел перед собой чистое, ясное лицо Манфи… Когда она не вернулась из полета, Эмеруэн ощутил ужасающую пустоту. Только тогда он понял, что влюблен. Ему не стоило обманывать себя, скрывая в глубине души страстное влечение к Манфи. Она была так близко! Афит мог окружить ее вниманием и заботой, очаровать и выиграть бой за ее сердце. Он знал, что Манфи и Тэлл связаны Обетом Любви, но это не могло остановить его. Или все же остановило?.. На Хелиосе никому не возбранялось любить и добиваться ответной любви. Узкие законы морали давно изжили себя за ненадобностью. «Почему же я медлил, когда надо было действовать? – думал правитель. – Мгновения счастья невозвратимы. Никогда не знаешь, что будет завтра. У Элакриэна есть хотя бы воспоминания. А у меня?»

Афит больше не мог обманываться. Он любит женщину, которая принадлежит другому, не менее достойному мужчине. Что бы ни случилось с Манфи, всегда остается надежда… Правитель встал и вышел на террасу. Запах авруса здесь ощущался сильнее, стесняя дыхание. Или это сказывается пережитое волнение? Афит Эмеруэн рассердился на себя. Сегодня он не должен думать о Манфи. Ему необходимо сосредоточиться, чтобы принять важное решение. Он закрыл глаза и создал теплый поток энергии, пронизывающий его тело насквозь. Все мысли рассеялись, исчезли сами собой.

Планета Земля, Памир.

Хушкадам Батыркулов, председатель комиссии по расследованию причин взрыва в туннеле, был недоволен ходом дела. Странно все это выглядело. Взрыв не нанес серьезных повреждений внутренним конструкциям, но строительные работы пришлось приостановить. Рабочие вели между собой подозрительные разговоры, ходили угрюмые, ворчали и отказывались идти в туннель. Ночные смены временно отменили, завал разбирали неохотно, в основном силами солдат внутренних войск. Эксперты установили, что взрыв произошел не случайно, а был тщательно спланирован. Некто заложил в стену туннеля взрывчатку, а потом воспользовался дистанционным устройством. В общем, все просто.

В дверь постучали.
– Войдите, – недовольно буркнул Батыркулов.
Повариха, молодая длиннокосая таджичка, принесла завтрак – жареную баранину и горячие лепешки. Мясо источало ароматы горных трав, но у Батыркулова не было аппетита. Он раздраженно отодвинул от себя тарелку, задумался. Причины взрыва оставались невыясненными. Кому это могло понадобиться? Предположение о диверсии с афганской стороны Батыркулов отмел сразу. Если бы боевики решили разрушить туннель, они бы сделали это гораздо более профссионально и основательно. А то получилась ерунда: нечто вроде игрушечной попытки или какого-то неудачного розыгрыша. Двое рабочих погибли случайно, оказавшись по стечению обстоятельств в неположенном месте. Совершенно не вязалось с общей картиной убийство Ларисы Мельниковой, помощника администратора съемочной группы из Москвы. Она-то при чем? Убрали свидетеля? Очень может быть. Но свидетеля чего? Этого, пожалуй, узнать не удастся. Мельникова уже не расскажет, а расследование идет настолько вяло и бестолково, что… Батыркулов выругался про себя. Он не понимал самого главного – кому и зачем понадобился этот игрушечный взрыв? Ну, затормозилось строительство на пару недель. И что? Он был умным, рассудительным человеком и не мог смириться с видимой бессмысленностью свершившегося. Убийство Мельниковой еще больше запутало ситуацию. Выходит, преступник никуда не скрывался и продолжает орудовать у всех под носом.

В дверь снова постучали.
– Войдите! – рявкнул Батыркулов.
Московский эксперт Вагров, чисто выбритый и сияющий, приветливо поздоровался.
– Чему вы радуетесь? – возмутился председатель комиссии. – Мы зашли в тупик, а вас это забавляет?
– Во всем есть своя прелесть, – с улыбкой парировал «Алексей Юрьевич».
– Ну да, ну да…
Приезжий ничуть не смутился и сделал пару шагов вперед.
– У меня к вам просьба.
– Не сомневаюсь, – пробурчал Батыркулов. – Излагайте, у меня мало времени.
– Хочу отлучиться на сутки.
– Опять? И куда это вас носит? Надеюсь, в этот раз обойдется без сюрпризов в виде нового трупа?
– Не могу гарантировать, – улыбнулся «Вагров».

Батыркулов по-настоящему разозлился. Этот столичный хлыщ ужасно бесил его. Хотелось поставить зарвавшегося сотрудника на место, а согласно инструкциям приходилось во всем ему помогать.
– Черт бы вас побрал! – выругался председатель комиссии. – Куда вам надо, разумеется, не скажете. И то правда, зачем нас, простых смертных, посвящать в ритуальные таинства? – с сарказмом добавил он.
– Я вижу, у вас плохое настроение, Хушкадам Одилович. И аппетит пропал… – «Вагров» кивнул в сторону полной тарелки. – Вы кушайте, кушайте. Мясо, небось, остыло.
– Благодарю за совет. Это все?
– Нет. Я возьму с собой одного молодого человека, чтобы скучно в дороге не было.
– Кого?
– Евгения Голдина.
Ни имя, ни фамилия ничего не сказали Батыркулову. Но расспрашивать не хотелось. Да и какая разница, в конце концов?
– Ладно, берите… – вздохнул он.
– Премного благодарен!
«Вагров» шутовски поклонился и скрылся за дверью. Он спешил. До того, как они с Женей отправятся в общину «Поднебесье», надо было успеть побеседовать с Бахметом.

На порожке медпункта стоял доктор и курил.
– Здравствуйте, Константин Иванович, – сказал «Вагров». – Как тут наш больной? Могу я с ним поговорить?
Костя сделал последнюю длинную затяжку и щелчком отправил окурок в кусты.
– Режиссер серьезно расхворался, – ответил он. – Сердце, давление. Я не ожидал. Думал, он покрепче окажется. Но поговорить с ним можно. Хотите сделать это прямо сейчас?
– Да. Чего тянуть? Раз здоровье позволяет…
– Только недолго.
Доктор проводил Марата к больному, а сам деликатно вышел.

Режиссер и правда выглядел неважно – бледный, глаза ввалились. Господин «Вагров» присел на длинную, обитую черным дермантином скамейку.
– Вы кто? – повернувшись к нему, спросил Бахмет.
– Меня зовут Алексей Юрьевич Вагров, – представился Марат.
Больной продолжал смотреть на него напряженным, ожидающим взглядом.
– Я по поводу взрыва.
– А-а… Но я ничего не видел. Болел.
Выражение лица Бахмета переменилось. Теперь оно стало лихорадочно-нетерпеливым.
– Как вы себя чувствуете, Дмитрий Лаврентьевич? – спросил «Вагров».
– Скверно, молодой человек… Весьма скверно! Вот, никогда не думал, что здоровье подведет. Съемки здесь, на Памире, почти закончены, пора в Москву возвращаться, а я слег. Куда это годится?
Режиссер сердито засопел, его скулы покрылись ярким румянцем.

– Разрешите полюбопытствовать, как ваш фильм будет называться? – поинтересовался «Алексей Юрьевич».
– «Взрыв в туннеле»… – буркнул режиссер.
– Мило… Очень мило.
– Название фильма тут ни причем, если вы это имеете в виду! – взорвался Бахмет. – Обычное совпадение. Не занимайтесь глупостями, молодой человек, а то из-за вас мы вынуждены торчать тут, в горах. Тогда как нам давно пора в Москву. Каждые сутки задержки стоят денег, между прочим!
– Я понимаю.
– Ни черта вы не понимаете! – искренне возмутился режиссер.
Господин «Вагров» предпочел оставить его выпад без внимания.
– Дмитрий Лаврентьевич, а как с вами произошла эта неприятность? – как ни в чем не бывало продолжал он.
– Какая? У меня их полно.
– Ну… каким образом вы заблудились в туннеле?
Бахмет подозрительно уставился на «Вагрова», долго молчал.
– Не знаю… – с трудом выдавил он. – Не помню. Ничего не помню.

– Совсем ничего? С какого момента вы перестали осознавать, что происходит? Съемки взрыва помните?
– Съемки помню, – кивнул режиссер. – Все получилось удачно, даже не пришлось делать лишних дублей. Потом… мы начали собираться… складывать оборудование… Да! Кажется, свет погас! Я уже тогда ощущал какую-то дурноту… Вы знаете, это усталость. Я очень устал… Этот фильм стоил мне нервов, молодой человек! И каких нервов! Организм держался на одном энтузиазме. А когда все закончилось… он сдал. Ничего удивительного. Для творческих людей это весьма, весьма характерное явление!
– Вы говорили… свет погас?
– Да! Представьте себе – мы складываем вещи, все валятся с ног от усталости, суетятся, торопятся, и вдруг… ни с того ни с сего гаснет свет. Наступает кромешная тьма. Вы знаете, что такое темнота под землей? Уверяю вас, что нет! Я тоже не знал. Это совсем не то, к чему мы привыкли. Совсем не то…
– Вы ничего необычного, подозрительного не заметили?
– Кроме того, что свет погас, ничего, – нехотя ответил Бахмет. – Мне уже тогда было нехорошо. Сердце прихватило… и голова закружилась. Пожалуй, с этого момента я почти ничего и не помню.

– Что было после того, как погас свет?
Режиссер закрыл глаза, всем своим видом давая понять, как он устал от этого разговора.
– Я же сказал… больше ничего не помню. Ну, крики раздались… возня… кто-то упал… Не знаю!
– А что, ни у кого не оказалось ни фонаря, ни лампы?
Бахмет начал злиться.
– Наверное, фонари были, – раздраженно ответил он. – У строителей, да и у наших ребят. Какое-то запасное освещение на такой случай должно быть предусмотрено, как я понимаю. Потому что это гора, туннель… всякое может произойти. Только вы об этом всем лучше рабочих расспросите или инженеров. Я не специалист. И мне стало плохо… Кто-то же чувствовал себя нормально, больше видел, слышал? Вот вы их и расспрашивайте.
– Мы должны поговорить со всеми, – терпеливо сказал «Вагров». – Такая у нас работа.
– Но я уже все сказал!

Марат понимал, что Бахмет чего-то не договаривает. Как вызвать его на откровенность?
– Вы остались в туннеле?
– Не помню… – раздраженно ответил режиссер. – Кажется, нет. Я брел по камням… потом упал. Видимо, долго лежал, замерз… Значит, это было не в туннеле. Меня нашли какие-то люди. Двое… Да, точно, двое. Уже рассвело… Все! Больше мне добавить нечего.
Марат хорошо чувствовал, когда пора прекратить задавать вопросы.
– Спасибо, Дмитрий Лаврентьевич, вы мне очень помогли, – сказал он. – Может быть, у вас есть какие-нибудь просьбы, пожелания?
Глаза Бахмета радостно блеснули.
– Когда мне можно будет вернуться в кишлак? Съемки закончены, и люди напрасно теряют время. Почему нас не выпускают?
– Думаю, это дело поправимое, – улыбнулся «Вагров». – Скоро все формальности будут соблюдены, и вы сможете ехать. Главное, чтобы здоровье позволило.
Режиссер помрачнел.
– Я все еще неважно себя чувствую, – признался он. – Слабость. И голова кружится.
– Полежите пару деньков. Куда торопиться?
– Вы правы.

– Не знаю, говорить вам или нет… – медленно произнес «Вагров». – С одним человеком из вашей группы произошел несчастный случай.
– С кем? – встрепенулся режиссер.
– С Ларисой Мельниковой.
– А что с ней?
– Погибла. Упала в расщелину.
– Господи! – Бахмет закрыл глаза и судорожно глотнул. – Какой ужас.
– Возможно, ее убили…
Режиссер приподнялся и внимательно посмотрел на господина «Вагрова». В его лице что-то изменилось.
– Вы ничего не понимаете! – многозначительно произнес он. – Ничего не понимаете!

Продолжение следует...

Автор: Наталья Солнцева

Официальный сайт Натальи Солнцевой
О тайнах говорить никогда не скучно. Тем более писать книги.
Наталья Солнцева - самый таинственный автор 21 века. Тонкая смесь детектива, мистики, загадок истории и любовной лирики...