Слеза полдневного светила. Часть 1. Глава 1

Знаю все, что было, все, что будет, Знаю всю глухонемую тайну, Что на темном, на косноязычном Языке людском зовется – Жизнь. (М. Цветаева). Под утро Ангелина Львовна Закревская проснулась и больше не смогла заснуть. Захотелось пить. Она привстала, посмотрела на часы. – О, Господи! Только пять утра. За окном стояла непроглядная тьма. Зимняя Москва, покрытая блестящим снежным ковром, еще досматривала свои сны.

Ангелина Львовна вздохнула и повернулась на другой бок. Впрочем, это не помогло. Она попробовала воспользоваться теми немногочисленными советами, которые давала своим пациентам, страдающим от бессонницы. Увы! Рекомендации всегда легче расточать, нежели применять самому. Убедившись в том, что сна как не было, так и нет, Ангелина Львовна смирилась. Что ж, зато она сможет использовать эти утренние часы на другое. Например, спокойно подумает о сегодняшнем дне, о клиентах, которые придут к ней на прием, об их проблемах. Особенно ее волновал Ревин, бывший спортсмен, а ныне влиятельный деловой человек, по стечению обстоятельств оказавшийся мужем школьной подруги Ангелины Львовны.

Машенька Ревина, в девичестве Кудлай, дней десять назад прибежала к Ангелине вся в слезах.
– Геля! – выдохнула она, падая в кресло. – Помоги! На тебя вся надежда!
– Как ты меня нашла? – спросила госпожа Закревская, безмерно удивленная сим неожиданным визитом.
В школе они с Машей дружили: ходили вместе в литературный кружок, списывали друг у друга домашние задания, делились нехитрыми сердечными тайнами. Но дальше этого дело не пошло. Отгуляв на выпускном вечере, обменявшись жаркими поцелуями и клятвенными заверениями не терять друг друга из виду, подруги разошлись, как казалось, навсегда. Машенька Кудлай поступила на филологический факультет педуниверситета, а Ангелина в медицинский. Она с детства мечтала стать врачом, и, наконец, ее мечта начала осуществляться. Новые интересы, веселая студенческая жизнь закружили, подхватили и понесли школьных приятельниц в разные стороны. Дальше – больше. Маша вышла замуж, забросила диплом и превратилась в супругу состоятельного бизнесмена Даниила Ревина. Ангелина же увлеклась психоанализом, проводила дни и ночи в библиотеках, защитила кандидатскую, писала статьи. Наука поглотила ее целиком, так что времени на личную жизнь почти не оставалось.

– Как ты меня, все-таки, нашла? – повторила она свой вопрос, с любопытством разглядывая Машеньку, которая умудрилась внешне практически не измениться.
Кроме, разумеется, одежды. Одета госпожа Ревина была вызывающе роскошно и супермодно: короткая шубка из белой норки, высокие сапоги в обтяжку, крохотный бархатный беретик на пышно взбитых волосах.
– Мне Сашка Шабунин твой телефон дал, – ответила Машенька, стаскивая с головы беретик и усаживаясь поудобнее. – Помнишь его?
– Смутно… – Ангелина Львовна вздохнула. Школьные годы казались такими далекими, нереальными. – А ты все такая же худющая! Дети есть?
– Еще чего! – фыркнула Машенька. – С моим Ревиным только детей наплодить не хватало! И так живу, как на вулкане. У меня в спальне, в шкафу, знаешь, что лежит? Винчестер! Большущая такая винтовка. Без него не засыпаю. Открою шкаф, посмотрю, потрогаю… тогда только ложусь.
– Да… Нервная у тебя жизнь. Вредная для здоровья.
– Ты даже не представляешь, какая вредная! – охотно подтвердила Ревина. – Я и курить начала, и… выпиваю по чуть-чуть. А что делать? Надо как-то стресс снимать?!

– Ну, ясно. Ты ко мне пришла не просто так, – усмехнулась Ангелина Львовна. – Ко мне теперь никто просто так не приходит. Обязательно по делу, и притом по личному.
– Геля-а-а! – захныкала Машенька. – Понимаю, что я скотина. Столько не звонила, не показывалась…
– Да ладно, я тоже хороша! Закопалась в своих книжках, так что белого света не вижу. Выкладывай, что там у тебя. Депрессия? Суицидальный синдром? А может, наркотиками балуешься?
Машенька смешно выпучила свои круглые, густо накрашенные глазки.
– Ты что, Геля? Меня же бабуля воспитывала. Какие наркотики?! Ты не поверишь, но я даже курю тайком… И вообще, проблемы не у меня, а у Ревина. Я из-за него пришла. Мне совершенно не с кем посоветоваться.
– А что случилось?
Доктор Закревская дома не принимала. Это было ее незыблемым правилом, которого она не собиралась нарушать даже для школьной подружки. Но поскольку в данном случае сам пациент отсутствует, придется выслушать его супругу.
– Только я тебя прошу, никому ни слова! – взмолилась Машенька, прижимая руки к груди и сдерживая готовый вот-вот хлынуть поток слез.
– Разумеется, никому, – успокоила ее Ангелина Львовна. – Не волнуйся. Так что с твоим благоверным?

– Если бы я знала! Потому-то я к тебе и обращаюсь, – перешла на возбужденный шепот Ревина. – Ты же не сочтешь меня ненормальной? Знаешь, как врачи думают? Мол, у этих «новых русских» от дурных денег крыша едет… вот они и бесятся. Никто же всерьез ни в чем разбираться не будет! Выпишут убойные таблетки, от которых люди дураками становятся, и все. Какой нынче с медицины спрос?
В том, что говорила Машенька, была доля истины. Госпожа Закревская возражать не стала, только нетерпеливо повела плечами.
– Говори толком, – строго велела она. – И по порядку.
Машенька растерянно оглянулась, как бы ища поддержки у невидимых слушателей, и принялась объяснять.
– С Ревиным творится что-то непонятное. Он… словом, год назад на него «нашло»! Был мужик, как мужик, и вдруг…
– Ты можешь выражаться конкретнее? Так я ничего не пойму.
– Я сама не понимаю! Ну… вот, например, он перестал спать по ночам.
– Как? Совсем?
– Не совсем, конечно, а иногда. Встанет посреди ночи и ходит, ходит… Я его спрашиваю: «Чего ты ходишь?» А он смотрит и молчит. Как будто первый раз меня видит! Ей-богу! Просто жуть берет!

– А ты не преувеличиваешь? Бессонница у деловых людей - не такая уж редкость. Может, у него какие-нибудь неприятности?
Машенька поморгала глазами, поерзала.
– Что, он первый год бизнесом занимается? – наконец, сказала она. – Не первый. В нашей жизни всякого хватало. Бывало, конечно, что Ревин напьется или загуляет на неделю. И ночь не спит, если какое-то срочное дело. Но это все понятно. Из-за этого к психоаналитику не ходят. Нет… с ним что-то странное творится.
– Можешь назвать конкретный факт?
– Смотрим мы с ним телевизор вечером, вдруг он как сорвется с дивана, начал бегать по комнате и… бормотать что-то. Ты бы видела его глаза! Безумные…
– А что за передача была?
Машенька задумалась.
– Фильм какой-то, точно не помню… Про альпинистов, кажется.
Ангелина Львовна помолчала. На кухне закипел чайник, и от его свиста Машенька вздрогнула.
– Видишь? Я уже сама от каждого звука шарахаюсь! – сказала она. – Я его боюсь! Представляешь? Боюсь собственного мужа.

– Погоди, – остановила ее Ангелина Львовна. – Постарайся объяснить, чем вызван твой страх. Муж тебя бьет?
– Нет… что ты! Он меня за всю жизнь пальцем не тронул. Орет бывало, если чем недоволен, и то редко. Ревин вообще не злой, просто вспыльчивый. Накричит, а потом извиняется.
– И часто у него случаются приступы агрессии?
– Да какой агрессии? – вздохнула Машенька. – Ну, взорвется мужик иногда. С кем не бывает? Ты попробуй сейчас бизнес вести, сразу поймешь, отчего у людей нервы сдают.
– Он тебе угрожал? Что он обычно говорит во время скандалов?
– Ну… вопит, как ему все надоело… меня ругает. Ты, говорит, Машка, корова безрогая, никакого толку от тебя нет. Слоняешься целыми днями по квартире да конфеты жуешь. Хоть бы занялась чем-нибудь! Дите бы родила, что ли.
– Может, правда? – спросила Закревская. – Ты не работаешь, средства позволяют, почему бы…
– Вот еще! – перебила ее Машенька. – Не приспособлена я для этой роли! Какая из меня мать? Я с детства решила: рожать не буду. И Ревина предупредила перед свадьбой, так что он был в курсе. Да он ругается несерьезно, так… болтает все подряд.

– Чего ж ты его боишься?
– Ой, Геля… у него такие глаза иногда бывают! Аж мороз по коже… Не взгляд, а… – она запнулась, подбирая подходящее слово, – ледяной холод. Прямо кровь стынет. И ведь раньше ничего подобного не было!
– Сколько вы женаты?
– Семь лет… – всхлипнула Ревина. – Все годы жили душа в душу… Ну, ругались, конечно. А кто не ругается? Зато Данила умел мириться. Цветы дарил, драгоценности… на колени даже вставал. Хоть и шутя, а все же приятно. У нас серьезная размолвка только одна и была, когда он меня к охраннику приревновал. Да и то это давно было, в первый год.

Ангелина Львовна задумалась. Бессонницу и «странные взгляды» нельзя назвать опасными симптомами, даже с натяжкой. Но Машенька слишком расстроена. А она не из тех, кто хнычет по пустякам. В школе беззаботный характер подруги вызывал у Гели легкую зависть. Она мечтала научиться воспринимать жизнь как нескончаемое забавное приключение, но так и не смогла. А вот у Маши Кудлай это получалось само собой. Ее не так-то легко вывести из равновесия. Значит… с Ревиным действительно происходит неладное, раз его супруга то дрожит от страха, то заливается слезами.
– Маша, – серьезно сказала Закревская. – Постарайся вспомнить что-нибудь еще, более существенное. Понимаешь, плохой сон и…
– Да-да, знаю… – нервно перебила Машенька. – Потому к тебе и пришла. Чужому не расскажешь…

Госпожа Ревина долго шмыгала носом и судорожно мяла в руках белоснежный беретик.
– Однажды Данила разбудил меня посреди ночи, – едва слышно начала она. – Он кричал: «Где твое золото? Где золото?» Я думала, ему приснился кошмар. «Какое золото? – спрашиваю, – спи!» Но он вскочил, вне себя от возбуждения, бросился к секретеру, вытащил мою шкатулку, высыпал из нее все на стол и уставился, как безумный. Я подошла… смотрю на него и не узнаю. Руки дрожат, перебирают мои побрякушки, лицо бледное, аж синее… И ведь Ревин совершенно не жадный, а к золоту и вовсе равнодушный. Он считает украшения «бабскими штучками». Никаких цепей на шее, булавок, запонок, никаких перстней никогда не носит. Только обручальное кольцо, и то по моему настоянию.
– И что потом?
– Так и сидел до утра… Я легла спать, а он не пришел.
Машенька снова заплакала, теперь уже беззвучно. Слезы обильно катились по ее нарумяненным щекам, промывая светлые дорожки.
– Это все?
Госпожа Ревина удрученно кивнула.
– Он просто сам не свой! А с этим золотом… просто ужас какой-то…

– Что требуется от меня? – спросила Ангелина Львовна. – Я не могу поставить диагноз с твоих слов. Да ты и не за тем пришла.
– Побеседуй с Данилой! – взмолилась Машенька. – Ты же профессионал! Выясни, что его беспокоит. Отчего он стал таким?
– А он согласится прийти?
– Я его уговорю. Придумаю что-нибудь…
– Он сам замечает перемены в своем состоянии?
– Думаю, да… – прошептала Машенька. – Когда становится прежним Ревиным, с которым я восемь лет назад познакомилась на катке. Но это бывает все реже и реже. Геля, что делать?!

...– У нас что, соли нет? – возмутился глава семьи, заглядывая в пустую банку. – Дожили! Сходи к соседям.
– Не пойду, – ответила жена. – Надоело побираться. Стыдно…
Семья Мельниковых переживала трудные времена.
Владимир и Лариса поженились, будучи оба студентами. В Москву они приехали из провинции, жили впроголодь в общежитии, подрабатывали, чем могли. Иногда родители присылали посылки из Ярославской области – сало, домашнюю тушенку. Этого хватало ненадолго, и снова начинались голодные дни. Потом жизнь немного наладилась. Володя перевелся на заочное, нашел хорошую работу. Сразу после защиты диплома у Ларисы родился ребенок. Девочку назвали Катей. Мельниковы смогли начать снимать крошечную квартирку на Бауманской. Бабушки и дедушки находились далеко, поэтому Лариса вынуждена была сидеть дома, нянчить Катю. О своем жилье мечтать не приходилось. Так и кочевали с квартиры на квартиру. Когда Катюшка подросла и пошла в садик, Лариса устроилась в ближайшую школу учительницей биологии.

Володя Мельников о работе по специальности и не помышлял, понимая, что на зарплату педагога семью не прокормишь. Работал на стройках, благо в Подмосковье таковых хватало. Частные коттеджи росли, как грибы, да и многие фирмы ремонтировали офисы, благоустраивали сельские магазинчики. Платили квалифицированной строительной бригаде неплохо, и Мельниковы жили более-менее обеспечено. Во всяком случае, на еду и одежду хватало, даже мебелью обзавелись.
И вдруг… случилось непредвиденное. Техника безопасности на частных стройках никакая, вот и произошел тот самый несчастный случай, о котором старались не думать. Володя полез на лестницу, она съехала, сорвалась и упала. Мельников сломал руку в локтевом суставе, со всеми вытекающими последствиями: больница, гипс и долгая нетрудоспособность. Оплачивать лечение никто не стал, а за то время, которое Владимир провел на больничной койке, небольшой запас денег кончился. Вдобавок ко всем этим неприятностям рука срослась плохо, не сгибалась, не действовала и продолжала болеть. О возвращении на стройку не могло быть и речи.

Некоторое время Мельниковы, едва сводя концы с концами, жили на учительскую зарплату Ларисы. Долг за квартиру достиг солидной суммы, и хозяйка предупредила о выселении.
– И что нам теперь делать, по-твоему? – спросил Мельников крайне расстроенную жену. – Возвращаться в Ярославскую область к родителям?
Лариса покачала головой. Уезжать из столицы не хотелось. Здесь хоть какие-то перспективы. А что делать в глухой российской глубинке?
– Нужно искать работу, – сказала она. – Может, подвернется что-то подходящее?
– С такой рукой? – Владимир поднял изуродованную руку и с ненавистью плюнул. – Вот же угораздило! Мы с тобой, Лорка, как проклятые, бьемся, бьемся, и все напрасно. Куда я теперь пойду? Сторожем, и то не возьмут.
– Сторожем возьмут. – Лариса печально вздохнула. – Только нас это не спасет.
Она уже неделю изучала кипу газет, предлагающих трудоустройство, но ничего пока не выбрала.
– Ладно, давай есть.
– Без соли? – возмутился Владимир.
– Это даже полезно. Рис без соли очищает организм.
– Хорошо, что мы Катьку отправили к моей маме, – обреченно произнес Мельников. – Ребенку нужно полноценное питание. Пусть поживет в деревне, настоящего молока попьет!

Спать легли рано. Телевизор давно не включали, экономили электроэнергию. Лариса долго ворочалась с боку на бок, гнала от себя неприятные мысли. Но они, как назло, лезли и лезли, одна хуже другой. Наконец, она не выдержала, встала и прошлепала босыми ногами на кухню. На подоконнике лежали газеты «Работа для вас». Лариса принялась читать объявление за объявлением, пока не наткнулась на предложение киностудии «Дебют», которой нужны были разнорабочие. Размер заработной платы поражал воображение. Маленькая приписка в конце – «Звонить круглосуточно» – говорила о том, что киностудия остро нуждается в кадрах.
– Наверное, очередная надуваловка, – пробормотала Лариса и посмотрела на часы. Было не так поздно, без четверти одиннадцать. – Позвонить, что ли?
Она набрала указанный номер, стояла, переминаясь с ноги на ногу на холодном полу, слушала гудки. Наконец, приятный мужской голос ответил: «Вас слушают».
– Это киностудия? Я… по поводу работы.
– Хорошо.
– А что нужно делать?
В трубке немного помолчали.
– Приходите, и мы все обсудим.
– Когда? Сейчас?
Лариса волновалась и говорила невпопад.
– Можно сейчас.
– Но… уже темно. Я боюсь ездить по ночам.
– Тогда утром.
– Утром я буду в школе, я преподаю биологию…
Мужчина положил трубку. Лариса на миг растерялась, потом снова набрала номер.

– Алло… – ответил тот же голос.
– Нас прервали? Я только хотела сказать, что…
– Вы не очень заинтересованы, – перебил ее мужской голос. – Нам нужны добросовестные сотрудники.
– Я добросовестная! – обиженно сказала Лариса.
– Когда вы сможете прийти?
– Я… могу прийти завтра, после уроков, часов в двенадцать.
Мужчина молчал.
– Алло, вы меня слышите? – спросила Лариса, испугавшись, что он снова положит трубку.
– Слышу.
– Где находится ваш офис? Куда ехать?
– Метро «Авиамоторная», – ответил голос.
– А подробнее?
Мужчина объяснил ей, как найти киностудию.
– Вы все поняли? – уточнил он.
– Да.
– Тогда до завтра.

– Погодите!… А сколько у вас платят разнорабочим? В газете правильно указана сумма?
– Правильно.
– От двухсот долларов?
– Именно так. В зависимости от обязанностей, которые вам придется выполнять.
Лариса с облегчением вздохнула.
– А возраст? – спросила она. – Возраст имеет значение?
– Если вам не больше шестидесяти, то нет.
«Слава Богу! Это не ночной клуб и не стриптиз! – подумала Лариса. – И не массажный салон. Там нужны только молодые».
– Мне тридцать, – сказала она.
– Прекрасно. Завтра в двенадцать я вас жду.
В трубке раздались гудки. Лариса долго сидела, уставившись на телефон, как будто он мог снабдить ее какой-то дополнительной информацией. Она чувствовала странное и неприятное оцепенение внутри.
– Это все самолюбие, – сказала она себе. – У меня высшее образование, а я устраиваюсь уборщицей на киностудию и страшно счастлива. Конечно, уборщицей! Что еще может делать разнорабочий, тем более женщина, как не убирать мусор? А, плевать, в конце концов! Расплатимся с долгами, а там видно будет.

– Ты чего не спишь? – спросил Мельников. – Тоже есть хочется?
– Мы же ужинали.
– И как эти китайцы рисом наедаются? – вздохнул он. – А лошади овсом? У меня в желудке так же пусто, как в кошельке. Проклятая жизнь!
– Прекрати! – разозлилась Лариса. – Иди спать.
– Не могу. Есть хочу.
Она встала, налила воды в чайник, поставила на плиту.
– Я, кажется, работу нашла.
– Да ну? – удивился Мельников, сонно потирая глаза. – Рекламу разбрасывать по почтовым ящикам?
– Нет… Девочкой по вызовам.
– Ты что, рехнулась?
– Не знаю, – усмехнулась Лариса. – Может, и так. Ладно, давай чай пить.
Заварка давно кончилась, поэтому пили пустой кипяток. Разговаривать не хотелось.
– Так что за работа? – все-таки спросил Владимир.
– Киностудия «Дебют» приглашает меня на главную роль в фильме «Москва слезам не верит».
– Шутишь…
– А вот и нет!
– Так этот фильм же давно снят.
– Значит, продолжение будет. Сериал!

Мельников хлопал глазами, не понимая, что происходит. На голодный желудок он всегда плохо соображал.
– Ты че? Серьезно?
– Разумеется, нет. Скорее всего, им просто нужна уборщица.
– Ты собираешься работать уборщицей? – удивился Мельников.
– Нам надо отдать долг за квартиру, – сказала Лариса. – Иначе нас выгонят. А киностудия, оказывается, готова хорошо платить уборщицам. Наверное, у них там пропасть сколько мусора!
– Ага… – Мельников пытался осмыслить сказанное. – А как же школа?
– Если меня устроит зарплата, школу придется бросить.

Продолжение следует...

Автор: Наталья Солнцева

Официальный сайт Натальи Солнцевой
О тайнах говорить никогда не скучно. Тем более писать книги.
Наталья Солнцева - самый таинственный автор 21 века. Тонкая смесь детектива, мистики, загадок истории и любовной лирики...