Родить для себя

…Бумажный тест спустя секунду выкинул номер: вот вам и вторая полоска. Бледно-розовая, но убедительная. Такое случилось впервые за 28 лет моей жизни. Дальнейшую жизнь полоска словно делила надвое: оставить, или…? Вопрос глобальный, если учесть, что оставлять «подселенца» предстояло только для себя. Так как «виновник» второй полоски неоднократно намекал: никаких детей.

У него сложные отношения с отцом, с сыном от первого брака, с матерью этого сына. А у меня нет проблем, потому что папа самоустранился от нас с мамой давным-давно, а детей, как понимаете, до сих пор не случилось. Так мы и живём: он боится и подумать об общих наследниках, а я боюсь потревожить его. Но потревожить придётся: две бледно-розовые полоски горят огнём. Скольких женщин, помимо меня, они сжигали необходимостью выбора?..

«Потому что любила»

Если честно, я не очень люблю общаться с Мариной. Так как не могу определиться, что испытываю от встреч с ней: восхищение мужеством, досаду на её отчаянность, зависть из-за кудрявого двухлетнего Ваньки?..

Однажды Марина насмерть влюбилась в женатого мужчину. Чувства не остались без ответа: роман пылал настолько ярко, что искры ненароком задели законную супругу. Она истерик не закатывала, не встречала Марину с работы с немым укором во взоре и кирпичом в руке. Эта мудрая женщина окружила мужа невыносимой заботой, постоянными звонками, поездками к родственникам, бытовыми вопросами… В общем, вернула в «работу, семью, коллектив». А Марина осталась с «непогашенной» любовью и небольшой беременностью.

На «совете старейшин» подруги талдычили: «Ты что? Одной ребёнка поднять нереально!.. А потом будет ещё любовь, с неженатым! Ему и родишь!»

Марина слушала, грызя полезную морковку, и вынесла вердикт: «Оставляю. Потому что любила его и люблю, ребёнка хочу только от него… А томатного сока не осталось?»

Ванька родился толстым, лысым и красивым. Растёт здоровым и спокойным. Папа навещает его по выходным, дарит радиоуправляемые вертолёты и комбинезоны, только на карусели и в кафе не водит: от законной супруги наличие незаконного наследника всё так же скрывается.

Марина к визиту любимого мужчины прихорашивается, накупает вкуснятины, порхает и цветёт. Первое время переживала, когда он возвращался к другой, «проштампованной» в паспорте. Теперь Марина уверяет, что так даже лучше, ведь если бы любимый окончательно определился, ни на что времени бы не хватало: «Так бы и крутилась вокруг него!» Она всегда немного уставшая, чуточку грустная, и всё равно счастливая. Ваньку обожают бабушка, пара тётушек, соседи и приходящая няня. Марина улыбается: «Сынок подрастёт, девочку рожу. Почему «для себя»? Для нас. Ваньке сестричку, себе дочку».

На «советах старейшин» некоторые заседательницы за глаза осуждают Марину: «Разве так можно? Привязала к себе мужика ребёнком! Нельзя было другого найти, неженатого?» Им противоречат менее кровожадные: «Хм, легко сказать. Если бы можно было переключиться, прежние чувства наглухо вырубить… Только почему-то никому ещё не удавалось усилием воли разлюбить «неправильного» и полюбить «достойного». Да и нельзя никого привязать хоть ребёнком, хоть двумя. Если папа к ним ходит, значит, нужны… В общем, растёт человечек, Маринка довольна – кому какое дело?»

Я держу нейтралитет. Так как с одной стороны боюсь подумать, каково будет законной жене узнать о наличии Ваньки. С другой стороны, желанный ребёнок от любимого – это счастье.


Поздно что-то менять

Аню на «совете старейшин» шутливо называют Хайди Клум. Потому что она тютелька в тютельку повторила судьбу немецкой модели: любила, верила, надеялась. Анин «Флавио Бриаторе» (он же Гена) так же разлюбил и оставил её с «приданым». Аня пожала плечами и приучилась гладить четырёхмесячный живот в одиночку – вплоть до рождения Ксюши.

Бабушка, которая была против и даже искала отчаянных врачей, согласных сделать страшную операцию на поздних сроках, прикипела к внучке намертво. Дед, старомодно переживавший, что «дочь в подоле принесла, стыдно перед людьми», в загсе не рассуждая записал кроху на себя: Ксюша носит дедову фамилию и отчество по его имени. Жизнь всей семьи вертится вокруг смышлёной девчушки…

Как помните, возле беременной Хайди Клум быстро появился красавиц Сил. Анин обожатель припозднился: возник, когда Ксюше исполнилось полтора года…

Я не знаю, откуда в этой истории взялся хеппи энд. Скорее всего, причиной тому лёгкость, с которой Аня приняла свою одиночную беременность: «Будет малыш – и хорошо! Значит, так надо. Лишь бы здоровенький родился». Она не восприняла растущий живот как «страшенную трагедь», будущего ребёнка – как ярмо и обузу. Просто по-женски мудро и наивно рассудила: «Если судьба, то и с ребёнком возьмут. А нет – и ладно. Семья, пусть и неполная, у меня уже есть».
Теперь у неё, то есть у них, полная семья.


«Всё равно мне растить»

Равняться в вопросе деторождения на Иру мне категорически не хочется. Пятилетнего Федьку она единолично воспитывает ремнём и криком: «Я кому сказала!» Обнаружив интересное положение в 32 года, Ира не поставила в известность причастного к этому знакомого. «Зачем менять жизнь человека, если всё равно не планируешь с ним оставаться? Родители давно просят внука, на ногах я стою крепко, пока здоровье позволяет, надо о наследнике подумать», - рассудила она, и в положенное время мы забрали мать-одиночку из роддома. Она по-хозяйски прижимала живой конверт к груди, кажется, совсем не расстраивалась, что за другими мамочками приехали счастливые отцы.

На «совете старейшин» подруги иногда укоряют её: «Мать, ты почто так строга с Федькой? Спуску не даёшь!» Она отмахивается: «Я ему за отца и за мамку, я пожалею, я и поругаю. А как иначе парня растить? Чтоб не вырос безответственным и избалованным. Приходится орать и подзатыльники отвешивать…»

Подруги не унимаются - мол, у ребёнка, тем более у мальчика, должен быть отец. Ира недобро усмехается: «А от ваших-то папок толку много?» Кумушки замолкают обиженно: одна в разводе, алименты негустые, визиты отца редкие. Вторая при законном супруге, но качество семейной жизни оставляет желать: кормилец жадноват, ребёнком не интересуется, жену, мягко говоря, не ценит.

…В Иркиных словах горькая правда: решаясь на ребёнка, лучше без иллюзий рассчитывать только на себя. Потому что идеальных заботливых отцов впору заносить в Красную книгу и выдвигать на международные премии. Куда больше обычных, безответственных и равнодушных папаш. И убеждённая мать-одиночка права: чем тащить двоих детей, малыша и великовозрастного детину, легче и спокойнее сконцентрировать все силы на кровинушке… Но когда даже нет права надеяться, что «у нас будет самый лучший папка», грустно от безысходности. Как преодолевают отчаянную безнадёгу полмиллиона женщин, которые ежегодно принимают решение в пользу материнства? Данные сухой статистики не рассказывают, что они чувствуют, обнаружив вторую полоску.


За и против

…Это не полоска, а водораздел, Рубикон, заветная черта. По одну её сторону – привычная жизнь с мужчиной, раздираемым конфликтами отцов и детей. Не всегда радостная, иногда со слезами и желанием послать его к чёрту. Чаще, гораздо чаще – весёлая, счастливая, с осознанием «люблю и любима». По другую стороны полосы – неизвестность. Точнее, предсказуемые трудности: напряжённый разговор с хлопаньем дверью, мысль, что отныне я одна. То есть не одна, вдвоём, но не с ним, а с его продолжением. Мне предстоит привыкнуть к разговорам за спиной: «Не удержала ребёнком. Ушёл-таки». И научиться никогда ничего никому не объяснять и не жаловаться.

Что меня ждёт, я в курсе. Бессонные ночи, «животики, температурки и зубки». Не проходящее ни на миг чувство ответственности за маленькое создание, позже – за создание уже не маленькое, но куда более хлопотное. Все важные решения в его жизни будут зависеть от меня. Его беды будут самыми большими моими бедами. Его победы – самыми радостными моими триумфами… И больше никто не оставит меня одну всего лишь из глупой прихоти, из-за того, что он «не готов, натерпелся с сыном, зачем это снова проходить…» Нас всегда будет двое. Минимум двое, а дальше от нас зависит.

…Две полоски немедленно превращают женщину в неразумное существо. Прошептав панически-заветное «мама!», она судорожно ищет, с кем поделиться радостью, сомнением, тревогой, если уж «виновника» полосок пока лучше не беспокоить. Написав в поисковой строке «родить для себя», женщина обретает кучу виртуальных собеседниц. Они категоричны в рассуждениях и делятся на два лагеря: «Рожайте на здоровье, это счастье!» и «Не смейте!» С первыми всё понятно, это обычные героини, понявшие, что жизнь без мужчин, ребёнок без мужа, и при этом комфортное самоощущение – реальность, а не миф. Вторые… Я затрудняюсь ответить, кто они, эти безапелляционные дамы, заявляющие: «Лишать ребёнка отца – это эгоизм! Рожать нужно вдвоём!» Лишать ребёнка отца и впрямь не очень хорошо. Но зачем его лишать права на жизнь всего лишь потому, что родитель из его жизни самоустранился?..

…Он слушает спокойно, не выдаёт эмоций ни жестом, ни мимикой. Спустя целую вечность реагирует:
- Как ты себя чувствуешь? Что от меня сейчас требуется?

И вместо того, чтобы произнести: «Чувствую себя хорошо, от тебя нужен только ты», я улыбаюсь:
- Сходишь за томатным соком?