Пять мужчин, которые меня ненавидят

Как все нормальные люди, я терпеть не могу, если пребываю с кем-то в ссоре, да ещё конфликт случился по моей «милости». Несмотря на это, чувство вины и угрызения совести – моё перманентное состояние, преимущественно в сфере личных отношений…

Не скажу, что призраки разжалованных фаворитов по ночам собираются у моей постели обиженной группкой и наперебой бубнят о сердечных ранах, нанесённых вероломной мною. Нет, экс-бойфренды даже поздравляют «отраву и крапиву» с Новым годом, Восьмым марта, днём рождения и космонавтики. Читая восторженное сообщение - «Пусть твоя красота остаётся такой же жгучей, как сегодняшнее солнце!» - я с интересом взираю в окно и обнаруживаю зарядивший с утра дождь. Учитываю, что отправитель живёт на той же географической широте и долготе, отдаю должное изощрённости мести и… И с грустью понимаю: он меня ненавидит. По-прежнему, а может, и чуточку больше – годы идут, сил прибавляется.

Поскольку наталкиваться на недоброжелателей в супермаркетах, кинотеатрах, очередях в ГИБДД – не самое приятное событие, и так как мне отчаянно не хочется приумножать их число, настало время выяснить: за что я внесена в списки «врагов рода человеческого» и как этого избежать в дальнейшей биографии? Кроме того, уже пять недель живу без головы: она потеряна на почве «бабочек в животе» к одному хорошему парню. Не хочу, чтобы он стал бывшим, тем паче присылал иезуитские сообщения с поздравлениями, где между строк так и сквозит: «И как тебя земля носит…»

Чтобы выяснить, где было тонко и предсказуемо оборвалось, нужно покаяться. В роли исповедника выбран лучший друг. За годы искренней дружбы он ненавидел меня всего однажды: взяв напрокат его надувной матрас, я вывела «агрегат» из строя и малодушно смолчала, вернув как есть – дырочка всё равно незаметна. Друг в неведении отправился плавать на озеро и истошно кричал посреди водоёма, когда «корабль дал течь»… Итак, к чистосердечному признанию и деятельному раскаянию готова.


Вадик: «А ты ушла, любви не понимая…»

Вадик преследовал меня со школьной скамьи. В старших классах в надежде на взаимность одаривал томными взглядами и жвачками. Продолжил после окончания школы, приглашал в кафе, сопел и опять многозначительно смотрел. Я ела мороженое, надсадно хохотала, кокетничала с посторонними суперменами и упорно делала вид, что не понимаю терзаний экс-однокашника. Он отчаялся и пригласил на свадьбу друга – в качестве официальной девушки. Я хмыкнула и вслух не согласилась со статусом дамы сердца. Вадик расстроился и через полгода женился. На другой. Потом ещё и ещё, прямо-таки зависимость от бракосочетаний у человека возникла. Встречая Вадика с очередной зазнобой, я изумлялась: надо же, сколько в нашем городе похожих на меня барышень!

Однажды от нечего делать я позвала свободного на тот момент Вадика в боулинг. Потом сходили в кино, на выставку, на день рождения друга, на юбилей его тёти – как видим, мне очень долго было «нечего делать». Когда Вадик заикнулся о «быть вместе всерьёз», я округлила глаза и спросила, что дало ему повод надеяться на это…

Знакомые говорят, что при упоминании моего имени у Вадика начинается нервный тик на оба глаза.

Друг сказал: из произнесённого «исповедником» цензура оставила несколько скудных предложений. Во-первых, я совершила преступление, наплевав (причём долго и методично) на серьёзные чувства мужчины. Мало того, что игнорировала очевидное, так ещё и смеялась над ним. Далее обвиняюсь в том, что дала ложную надежду: после свидания в боулинге любой рыцарь чувствует, что «как честный человек, он обязан». А отказ во взаимности после совместных посиделок у тётушки и вовсе тянет на осквернение святынь. В общем, Вадика полагается, согласно популярному телегерою, «понять и простить», а мне надлежит научиться уважать чувства другого человека.


Николай: «Должен остаться только один»

С Николаем мы заранее договорились, что нас ничего не связывает. Кроме общих увлечений, симпатии, совместных прогулок по осенним аллеям. Оба переживали болезненный разрыв с «любовью всей жизни» и, на манер барона Мюнхгаузена, тянули себя за волосы из болота депрессии. Поскольку вдвоём тянуть веселее и эффективнее, объединили усилия: я ему в плечо хныкала, он цитировал психологов и Омара Хайяма; затем он мне жаловался на бывшую, я сострадательно осуждала негодницу и хвалила Николая. Первое время он честно выполнял условия «антикризисного» союза, но вскоре к невинным прогулкам добавились поцелуи в щёчку и носик, заботливое: «Дай я тебе шарф повяжу, ты же простудишься, тепличный ребёнок!» Я блаженно жмурилась и думала, какое это счастье – мужчина-друг…

Но вдруг возник «не друг», а практически враг – бывший, из-за которого и случились амурные страдания. Он извинился, осыпал огромными розами и крошечными слезинками и был прощён. Когда по телефону поделилась радостью с Николаем, услышала о себе много не то чтобы нового, но неожиданного… Думаю, именно он прислал анонимный подарок к Новому году – томик Омара Хайяма.

Друг сказал: исповедник сурово заметил, что я полностью соответствую словам Николая. Мужчины редко терпят наличие соперников, даже если речь всего лишь о прогулках средь старых ясеней. А уж после чмоканий в холодный нос и закутывания в шарф – тем паче. К тому же терять то, что у тебя было, всегда жутко неприятно, даже если тебе это не очень-то нужно – так уж люди устроены.


Славик: «Предупреждать надо»

Спустя пару месяцев отношений я испытывала к Славе то же самое, что слесарь Полесов из «12 стульев» к эпопейным воротам – полное охлаждение. А несчастный Слава не догадывался, почему я смотрю стеклянным взглядом и зеваю во время его монологов. Когда один вид ухажёра и звук голоса стали действовать как мощное снотворное, стало ясно – пора расставаться. Чтобы не расстраивать кавалера досадным пустяком, я пропустила пять свиданий подряд, не отвечала на звонки и редко перезванивала – намёк куда уж прозрачнее. Едва Слава «перестал подавать признаки жизни», отправилась на каток с симпатичным коллегой – свободная женщина, имею право. Кто же знал, что мир так тесен: выпуская маленькие вихри из-под коньков, подлетел «покинутый, но не смирившийся»… Не люблю вспоминать ту сцену: красный от возмущения Слава, багровая от стыда я, пунцовый от обиды коллега. Домой шла в одиночестве: оба кавалера остались на катке и в прошлом.

…Увидев меня издалека, Слава не переходит на другую сторону улицы – он убегает в противоположном направлении.

Друг сказал: отхохотав, «исповедник» озвучил брутальные вещи. Взрослые люди иногда выясняют отношения: это желательно и даже необходимо, если одна из сторон больше не хочет целовать, слышать и видеть другую. Разговор обычно случается тяжёлый, со слезами, обидами, битьём неодушевлённых и одушевленных предметов, но так надо. Чтобы мужчина не чувствовал себя идиотом, подкатив на всех парах и в эффектных коньках к девушке, для которой он, оказывается, «третий лишний». Коллеге, который попал впросак, друг посочувствовал и оправдал: кто же захочет заводить отношения с девушкой, которая «по самую макушку» в прежнем романе.


Макс: «Смотреть в одном направлении»

Макса уважать можно было уже только за то, что он йог. Не в том смысле, что освоил левитацию и спит на гвоздях, а занимается популярным направлением, читает литературу по теме и сохраняет спокойствие, даже уронив утюг на ногу. До поры до времени я и уважала. Но вскоре Макс ушёл в недоступные дали: слон Ганеша и бог Вишну стали едва ли не лучшими его друзьями, медитация рассматривалась как единственно правильный досуг, но самое главное – он полюбил голодовки. После двухнедельного воздержания в еде Макс пламенел взором, видел во снах индуистских богов, имел с ними содержательные беседы наяву. Я испугалась, собрала всю тематическую литературу, отнесла в укромный уголок, наварила борща и напекла пирожков. Пригласила моих подружек, маму Макса: сообща предполагалось вернуть человека в мир простых земных радостей, особенного систематического приёма пищи. А то боязно как-то…

Макс впервые за йоговскую «биографию» вышел из себя, кричал, что я ничего не понимаю, смеюсь над его мировоззрением и опошляю отношения борщом. Заступничество мамы Макса и подружек не помогло. Спецлитературу я не вернула «просветлённому» - из вредности. Он перестал узнавать меня при встрече – или опять голодает, или ненавидит.

Друг сказал на этот раз коротко: если не разделяешь увлечений мужчины, то хотя бы не смейся и не противодействуй. Важно: увлечения должны быть безвредными и безопасными.


Олег: «С больной головы на здоровую»

…Почему-то вдруг всё у нас пошло вкривь да вкось. Он шутил, а мне чудились обидные намёки и издёвки. Он смотрел в упор, долго и грустно, я шипела: «Ну что ты как сирота казанская…» Ссоры, конфликты: я говорю дерзости-колкости, он отмалчивается. Молчание выводило из себя больше всего: словно человеку всё стало «параллельно». После ссор я уходила в глухую оборону, он боялся позвонить, чтобы не нарваться на новую порцию словесных оплеух. И снова получал обвинения: «Ты не звонишь, потому что не собирался просить извинения, тебе на меня наплевать!» Признаю: Олег почему-то стал раздражать одним фактом своего присутствия. Я расценила это как намеренные действия – планирует расстаться, потому что разлюбил. Устроила финальный «кончерто гроссо», обвинила во всех смертных грехах…

Олег не посещает компании, в которых могу появиться я, но исправно поздравляет с праздниками – даже не знаю, что хуже.

Друг сказал: по словам советчика, это самая грустная история. С моим поклонником было всё в порядке: влюблённый, терпеливый, всепрощающий. Беда в том, что я разлюбила. Но не поняла «масштаба трагедии», а списала всё на перемены в его поведении. Он делал и говорил привычные вещи, однако мне всё виделось в превратном свете. Изменилась не ситуация, а угол зрения. Вместо того, чтобы признать утрату чувств, поговорить и вместе найти решение, я трясла человека за плечи: «Почему ты больше не радуешь меня? Ты специально? Ты разлюбил?»

Друг-исповедник считает, что несправедливо обвинённый Олег не испытывает ко мне ненависти. Это я сжигаю себя дотла, подспудно признавая вину.